Мария Дубинина - Пляж, вояж и желтый саквояж

Α вот пила…

Когда она оказалась возле бассейна, сознание немного двоилось, но не настолько, чтобы уходить с вечеринки. Как раз наоборот.

— Α вот вы где… — услышала она и резко обернулась. Высокий тонкий каблук чиркнул по плитке, стопа ушла вбок, и Одри взмахнула руками, роняя бокал с чем-то кислотно-голубым. Бокал полетел в одну сторону, Одри в другую. За секунду до падения в воду она успела почувствовать крепкие объятия, но так сильно зажмурилась от испуга, что ничего не увидела. Α потом все вокруг заполнила теплая вода.

Одри забилась, но ее крепко держали. Не успела она как следует испугаться и заодно протрезветь, как оказалась вынута на поверхность.

— Тише! Тише. Ты нас утопишь, — сказал Зак Мэллори, продолжая крепко стискивать ее талию в ладонях. И ей еще не попадались такие ладони, как у него, чтобы почти полностью обхватывать ее. Сопротивляться резко расхотелось.

— Отпустите меня немедленно, — потребовала она, но как будто со стороны услышала свой голос, будто уговаривающий: “Не отпускай меня, пожалуйста”. Только раздвоения личности ей не хватало.

Впрочем, на этом связный поток мыслей снова оборвался. А потом кто-то восторженно завизжал, и Одри увидела, как мимо них проплывает облако белоснежной ароматной пены. Она протянула руку и зачерпнула горсть искрящихся хлопьев.

И сдула их с ладони прямо Заку в лицо.

С таким феноменом, как утреннее похмелье, Одри уже приходилось сталкиваться прежде, но воспоминания о вчерашнем вечере превращали его в сущий кошмар. Причем воспоминания эти были такими подозрительно смутными, что внушали опасения.

Последнее, что она помнила достаточно четко — растерянное лицо Зака, с которого белыми хлопьями стекала пена. Тогда же до Одри дошло, как глупо она себя повела, но в следующую секунду уже стирала пену со своего лица. Завязалась настоящая пенная баталия, к которой подключились и другие люди. Было весело, как в детстве, только насквозь сырое платье липло к телу, собиралось на талии, коротенькая юбка плавала вокруг бедер маленьким желто-зеленым пятнышком.

Потом из памяти начали выпадать целые эпизоды. Вот она снимает босоножки и бросает на дне бассейна. Возбужденно визжащая Виола скидывает лиф купальника, несколько девушек делают то же самое. Невозмутимый Айзек с разбегу прыгает в воду прямо в темных очках, поднимая волну. Одри не удерживается на ногах и падает в объятия… чьи-то объятия, потому что все окончательно смешалось — голубая вода, белая пена, загорелые люди, цветные бокалы…

Одри закончила собираться и спустилась в роскошный зал ресторана, который в числе всего прочего отвечал за функцию “все включено”. Заглянув утром во время купания в зеркало, Одри пришла в ужас. Нанесенная в несколько щедрых слоев черная тушь за ночь превратилась в совсем не симпатичные синяки, а жидкая подводка и серебристо-серые тени размазались по лицу. Волосы пришлось сначала отмачивать в горячей воде, а потом через боль и слезы продирать пальцами. Лак вступил с местной водой в какую-то странную реакцию, явно обращенную против Одри, и превратил укладку в архитектурную композицию странной формы и непробиваемой твердости.

Но самым страшным были даже не эти мелочи жизни, а то, что их наверняка видел тот, кто принес Одри в номер и уложил в постель. Ну, может, ночью все было ещё не так плохо… Нет, наверняка, было.

Отсюда начиналась самая мутная часть воспоминаний. В ней Одри нес на руках мужчина с такими восхитительно сильными руками, что с них не хотелось слезать. Он уложил Одри в постель и собрался уходить. Было темно, голова кружилась, а в мыслях царил полный хаос. Поэтому Одри сделала то, что не должна была.

Она поцеловала этого мужчину. Ведь это был Сильвер, никаких сомнений. Больше просто некому.

— Я бы сказал вам “доброе утро”, но чувствую, добра в нем не очень много, — улыбнулся Зак Мэллори, отсалютовав ей стаканом с апельсиновым соком. Раздражающий гид стоял возле столика регистрации, где девушка вносила в журнал всех участников тура, пришедших на завтрак.

— Здравствуйте, — с нейтральным дружелюбием поприветствовала работница отеля. — Можно вашу магнитную карту?

Одри не сразу поняла, что от нее хотят, особенно, когда поблизости лыбился свеженький, как огурчик, Мэллори. И ведь глаз с нее не сводил, наверняка, про себя посмеивался над ее помятым сонным видом.

— У вас пена за ухом осталась, — бросил он с хитрой усмешкой. Рука машинально метнулась проверить, и Одри зло ее отдернула.

— Не смешно!

— А кто сейчас смеялся? Разве что вчера… О, вчера было очень весело, не так ли?

— Приятного аппетита! — девушка вернула карту, предварительно проведя ее над сканером.

Одри кивнула и бочком обошла Зака, продолжавшегося беззастенчиво на нее пялиться.

— Главное, хорошо начать, да? — спросил он и подмигнул, но Одри уже спешила прочь. Надо было как-то удержать остатки хорошего настроения, а общение с Мэллори этому не способствовало от слова “совсем”.

Аккуратные круглые столики заполняли зал, а дальнюю часть занимали столы с посудой, приборами и закусками. Пахло нереально вкусно, так что Одри мгновенно почувствовала, как рот наполнился слюной, но стоило приблизиться к огромной кастрюле с зеленоватым, исходящим ароматным паром, супом, как желудок протестующе скрутился.

О, нет! Только не это!

— Одри! — позвал кто-то, и Одри увидела позади за одним из столиков одиноко сидевшего Сильвера. Он помахал ей рукой, и Одри с облегчением пошла к нему. Честно говоря, не хотелось ломать голову, где сесть, чтобы не помешать никому и не чувствовать себя психом-одиночкой.

— Доброе утро, — поздоровалась она и повесила сумочку на спинку одного из двух свободных стульев.

— Выглядишь уставшей.

— Это еще мягко сказано…

Одри неловко повела плечами и улыбнулась. Как хорошо, что есть тот, с кем можно поговорить. А потом она вспомнила вечер и…

— Одри? Все в порядке? Может, тебе вернуться в комнату?

Сильвер поднялся с явным намерением поддержать ее от гипотетического обморока, только вот от этого стало бы только хуже. Ведь если Одри права, то накануне она пыталась его поцеловать и, кажется, у нее это даже получилось. Или нет? Но пыталась она рьяно, со всем пылом одинокой подвыпившей девушки. Какой стыд!

Одри помотала головой, прогоняя нечеткое воспоминание, в котором она цеплялась за крепкие мышцы, так красиво и мощно перекатывающиеся под светлой майкой.

— Нет, я не хочу в номер. Пойду… Пойду, возьму что-нибудь перекусить.

И она позорно сбежала к столам самообслуживания. Взяла чистую тарелку и наложила в нее первое, от вида чего ее не замутило. Кажется, это была какая-то местная капуста. Налила из кулера простой воды и вернулась за столик. Сильвер уже заканчивал завтрак, на его тарелке лежало несколько белых цветков с толстыми маслянистыми лепестками. Сильвер спокойно орудовал ножом и вилкой, отпиливая от лепестков маленькие кусочки и отправляя их в рот.