Константин Соловьев - Восьмое Небо

Корди украдкой улыбнулась. Но улыбку она прятала не от зеркала – от гомункула.

Даже у «Малефакса», всемогущего и всевидящего существа, были свои слабые места. Например, он на дух не выносил любые паровые машины, брезгливо именуя их «пародуйками» и «пыхтящими печами». Разумеется, все дело было в ревности. Работающий напрямую с магическим полем корабля, он чувствовал себя если не хозяином баркентины, то, по крайней мере, ее главным распорядителем. Он мог спускать и поднимать паруса на мачтах, отслеживать курс, отчитываться по любому поводу и вести переговоры по магическому лучу – в то время, как неуклюжие машины способны были лишь неторопливо вращать бортовые колеса, слепо ведя корабль по прямой. Но именно машины даровали кораблям ту скорость, которая позволяла идти быстрее ветра, к тому же, экономить на парусном вооружении и экипаже. Именно поэтому многие корабельные гомункулы с нарочитым презрением относились к своим огнедышащим соперникам из тяжелого металла.

- Думаю, если Ринни обзаведется собственной канонеркой, ее не будут волновать какие-то ложки, - Корди помахала ложкой в воздухе и ойкнула, обнаружив, что та отчего-то полегчала и изменила цвет, сделавшись как будто мягче и…

- Рахат-лукум, - констатировал не без ехидства «Малефакс», - Кажется, с миндалем.

Мистер Хнумр, неспешно обнюхивавший доски, мгновенно насторожился. Его большой чувствительной нос подсказал ему все необходимое быстрее, чем самый наблюдательный корабельный гомункул. Он привстал на задние лапы, продемонстрировав выпирающий животик, и засопел, преданно глядя на Корди внимательными темными глазами.

- Рыбки-моталки! – Корди бросила ему то, что еще недавно было ложкой, - Вот всегда так… Стоит потерять осторожность и…

Мистер Хнумр набросился на угощение, издавая отрывистые щелчки, и проворно затолкал его целиком в пасть на манер удава.

- Если ты проторчишь здесь еще полчаса, то потеряешь не только осторожность, - заметил «Малефакс», - Совсем забыл сказать, тебя ищет Дядюшка Крунч. И судя по тому, как он настроен, тебе лучше поспешить.

Корди нахмурилась. Висящее в каюте зеркало бесстрастно продемонстрировало, что вышло не очень. Когда хмурилась Алая Шельма, у нее на лбу появлялась шикарная вертикальная морщинка, при виде которой даже Габерон спешил прикусить язык. А тут разве что брови на пол дюйма сдвинулись… Вышло не по-взрослому, а как-то карикатурно, точно у нее вдруг заболел живот.

- Почему бы тебе самому не передать, что он хочет? Включи внутреннюю связь и…

«Малефакс» скривился. Корди почувствовала это, несмотря на то, что у гомункула не было ни лица, ни прочих органов, по которым его гримасы можно было бы определить. Но каким-то ведьминским чутьем все-таки почувствовала. Может, какая-то перемена в температуре или влажности воздуха в каюте…

- Не собираюсь принимать участие в ваших перепалках. К тому же, от ваших криков у меня делается мигрень. Он поручил мне найти тебя и отправить на мостик. А дальше разбирайтесь сами.

Корди вяло козырнула, коснувшись рукой полей потрепанной шляпы.

- Так точно. Мистер Хнумр, пошли! - Вомбат сыто засопел и попытался свернуться калачиком у стены, но Корди бесцеремонно подхватила его и забросила на плечи, - Хоть раз в жизни будь послушным котом!..

«Малефакс» сдавленно фыркнул. Совершенно беспричинно, по мнению самой Корди.

- Кстати, юная ведьма, на твоем месте я бы получше присматривал за своим… котом в отсутствие капитанессы и парней. По количеству неприятностей на единицу времени он запросто может обставить даже тебя, как трехмачтовый клипер – завалящуюся джонку на попутном ветру.

Печально вздохнув, Корди потрепала вомбата по мягкому пушистому загривку. Шерсть у него была грубовата, но густа и мягка – точно гладишь рукой пушистую зимнюю варежку.

- Ну, по крайней мере, он не превращает все вокруг в еду…

- Он в этом и не нуждается, - заверил ее гомункул, - Он и без того ощущает весь окружающий мир едой. Так что держи его подальше от книг, портупей, свечей, мешковины, чертежей, каучука, пуговиц, фланели, лееров, пеньки…

Корди поспешно закивала, так, что с ее головы едва не слетала шляпа с огромными полями.

- Да поняла я, поняла!

- Держи его подальше от камбуза. И от карт. Чертова зверюга сама не своя, когда чует карту.

- Ему просто нравится запах старой бумаги и чернил, - Корди почесала сопящего вомбата за ухом, - Мистер Хнумр в этом не виноват.

- Но он живо пожалеет о том, что не отрастил себе плавников и хвоста, если отгрызет уголок у какой-нибудь капитанской карты. Потому что Алая Шельма самолично выкинет его за борт, вот увидишь. Так что лучше бы тебе следить за ним как следует…

- Буду! – Корди рассержено пнула ботинком комингс, - Сам лучше за курсом следи! Болтаешь и болтаешь! Еще занесет нас на рифы, тогда посмотрим, кто будет виноват!..

Распахнув дверь каюты, она стремительно выскочила наружу с вомбатом на плечах, хвосты развивались за ней десятком воздушных змеев. Еще несколько секунд было слышно, как барабанят по трапу ее подбитые ботинки, затем и этот звук стих, остался лишь скрип дерева – самый привычный звук на борту баркентины, размеренный и спокойный. И нарушен он был лишь раз.

- Ведьмы, - пробормотал «Малефакс» в пустоте каюты, непонятно к кому обращаясь, - Юные ведьмы и их коты…

* * *

Только выскочив на верхнюю палубу, Корди сообразила, сколько времени провела внизу, в загадочных, таящих смутные магические тайны, потрохах «Воблы». Небо не просто серело, оно наливалось тусклым свинцовым свечением, точно тяжелело на глазах, и с одной стороны уже было тронуто рыжей закатной ржавчиной.

- Рыбки-норушки! – Корди придержала руками шляпу, чтоб ее не сорвало порывом ветра, - Небось уже отбили шестые склянки… Ох и задаст мне Дядюшка Крунч!..

Она очень быстро пожалела о том, что выскочила на палубу, не накинув плаща – ни короткая клетчатая юбка, ни хлопковая рубаха, поверх которой Корди носила жилет с накладными карманами, не обеспечивали защиты от вечернего холода, и даже большая ведьминская шляпа служила не лучшим подспорьем.

Несмотря на то, что шла «Вобла» невысоко, не выше шести тысяч, с наступлением вечера ветер утратил свой легкомысленный настрой и уже не казался озорным котом, шмыгающим между снастей. Напротив, в тяжелом скрипе вантов и рангоута угадывалось что-то сердитое, недовольное, даже зловещее. Корди рефлекторно втянула голову в плечи. Пустая палуба «Воблы», всегда казавшаяся ей знакомой до мелочей и почти родной, вдруг стала выглядеть весьма неуютным местом. Зависшие над горизонтом облака, подсвеченные тонущим в Мареве солнцем, казались многотонными махинами, при встрече с которыми разобьется в щепы даже тяжелая баркентина.