Константин Соловьев - Восьмое Небо

Шму с трудом понимала, о чем говорит «Малефакс». Она сама себя ощущала так, словно выплеснула слишком много энергии и теперь ей нужно время, чтоб восстановиться. Сонливость наваливалась на нее мягким пушистым облаком, заставляя веки смыкаться сами собой. Досточно хотя бы раз подняться в небо, чтоб понять – облака вовсе не мягкие и не пушистые, они колючие и мокрые, но сейчас Шму не хотела думать об этом. Она хотела спать.

Мистер Хнумр, не просыпаясь, стал жевать угол ее одеяла. Если он и походил на умирающего, то только от голода. Шму с улыбкой погладила его пальцем по лоснящемуся коричневому носу.

- Хнумр-хнумр-хнумр… - забормотал во сне тот.

- Почему ты называешь меня отважной воительницей? – шепотом спросила Шму у пустоты.

Оказывается, говорить не так сложно. Надо лишь набраться смелости открыть рот, а дальше слова сами лезут из тебя, обгоняя друг дружку, словно игривая форель на свежем ветру. Иногда даже впору прикусить зубами язык, чтоб чересчур не трепыхался…

- Ты спасла корабль. И всех нас, если на то пошло. Как еще тебя называть?

- Я не воительница, - голос сам собой опустился до дрожащего трусливой рыбешкой шепота, - Я трусиха… Ты же знаешь это. Я всего боюсь. Даже сейчас. Наверно, я всю жизнь буду бояться, да?

«Малефакс» некоторое время рассеянно играл со сквозняками, гоняя их по углам каюты.

- Есть рубцы, которые никогда не затягиваются, - тихо произнес гомункул, - Что ж, среди пиратов, говорят, шрамы в почете… Да, ты будешь бояться. Отчаянно бояться. Рубцы в твоей душе слишком глубоки. Чудо, что ты вообще не погибла, когда поле «Воблы» уничтожило магию Пустоты, которая оплела тебя изнутри. В глубине души ты, скорее всего, навсегда останешься одинокой перепуганной девочкой. Но ты научилась тому, чему редко учатся одинокие перепуганные девочки. Ты научилась не бороться с собственным страхом, а жить с ним. Это значит, что многое в твоей жизни может стать иным. Возможно, ты сама станешь иной. Немножко.

- Немножко? – уточнила она очень осторожно и очень тихо.

- Да. Немножко другой Шму.

Немножко другая Шму почувствовала, как тяжелеет ее голова. Наверно, Корди права. Ей и в самом деле давно пора выспаться. Сон налипал на веки как сладкая вата. Однажды Корди сделала сладкую вату из облака, было ужасно вкусно. И карпам тоже понравилось… Шму почувствовала, что сейчас окончательно провалится в забытье.

- Может, я буду немножко смелее? – пробормотала она сквозь сон.

- Вполне может быть. И немножко спокойнее. Но учти, на камбуз я тебя все равно не пущу. Немножко смертельный завтрак все равно не входит в планы капитанессы.

- Я… Хорошо… Я поговорю об этом с Линдрой… Завтра. Когда проснусь.

- Извини. Но, боюсь, ты никак не сможешь поговорить с мисс Драммонд.

Сперва она не поняла смысла – слова вязли в мягких облаках сгущающегося сна.

- Почему?

- Мисс Драммонд… больше нет на борту корабля.

Шму ощутила, как с лязгом, разрубая пополам душу, сходятся огромные стальные зубья. Если бы не тяжесть вомбата, придавившая ее к койке, она вскочила бы на ноги, не обращая внимания на повязки.

- Что с ней? Если она… она…

Она вдруг представила тонкую фигуру в сером камзоле, распростертую на палубе в луже алой крови, с обломанной шпагой в руке, окруженную скалящимися чудовищами. Чудовищами, которые пришли в реальный мир из ее, Шму, личных адских чертогов…

«Малефакс» устало вздохнул. Этот вздох был похож на неспешный порыв степенного старого ветра, тысячи лет шлифующего висящие в небе камни.

- Она жива. Просто сбежала. Воспользовалась переполохом той ночью, забралась в одну из приготовленных нами шлюпок – и…

Шму растерялась.

- Она похитила шлюпку?

- Уже после того, как все закончилось, если тебя это утешит. Внучка Каледонийского Гунча сочла недостойным бежать в разгар боя. Если мои расчеты ветров точны – а они всегда неизменно точны – шлюпка принцессы два дня назад должна была достичь Каллиопы.

- Но как же… Почему ты… Я думала…

- Почему я не помешал ей бежать? – немного насмешливо спросил он, - Почему не поднял тревогу? Я ведь не мог не заметить отчалившую шлюпку, верно? В конце концов, я бортовой гомункул, который ведает каждой щепкой на борту. Это ты хотела спросить, отважная воительница?

- Наверно… Я не знаю… Я…

- Прошу заметить, я со всей серьезностью чту субординацию на борту этого корабля. Но я не член экипажа. Я навигационно-управляющая система. Я могу предупредить, могу подать знак, но я совершенно не в силах оспаривать приказы старших по званию.

- Значит, кто-то… кто-то приказал тебе не мешать ей? – мысли Шму были похожи на косяк сонной сельди, - Но…

- Я всегда говорил, что ведьма на борту – одно беспокойство. Никогда не знаешь, что у них на уме.

- Корди? – глаза Шму сами собой широко открылись, на миг сбросив сладкие оковы сна, - Корди отпустила Линдру?

- Я думал, стоит подготовить еще одну шлюпку – чтоб ей самой было куда удрать, когда капитанесса схватится за саблю, - доверительно сообщил гомункул, - Шутка ли, лишиться самой ценной добычи за всю жизнь, и какой добычи!..

- Но?..

- Не пригодилась, - негромко ответил он, - Капитанесса на удивление спокойно восприняла эту новость. Заперлась в каюте, два дня пила вино и слушала патефон. Но уже сегодня выглядит куда лучше.

- Значит, ее странная болезнь…

В этот раз Шму не собиралась умолкать на полуслове, но гомункул мягко перебил ее.

- Ее странная болезнь закончилась. Как и время вопросов на сегодня. Как только сможешь оторваться от койки, пытай Корди и капитанессу сколько вздумается. А на сегодня хватит. Добрых сновидений, отважная воительница!

Шму почувствовала, что висит на рее, уцепившись за гладкое дерево руками и ощущая лицом дыхание ветра. Достаточно разжать пальцы – и она невесомо скользнет вниз. Но в этот раз там будет не твердая палуба. Там будут теплые и мягкие, согретые солнечным светом, облака. И, если Роза достаточно милосердна к одиноким трусливым убийцам, то пошлет ей какой-нибудь хороший сон. Впервые - без чудовищ, без боли и отчаянья, без страха. Может, что-нибудь про золотых рыбок. Про…

- «Малефакс»! – позвала она, чувствуя, как разжимаются сами собой пальцы, удерживающие ее по эту сторону сна.

И удивилась, когда он отозвался.

- Да?

- Там, внизу, я слышала чей-то голос… Этот голос словно звучал внутри меня. Он говорил со мной. Он напомнил мне, кто я. Он был похож на… Может, мне показалось…

- О нет, - теплый порыв ветра небрежно пробежал по ее щеке, - Это был не я. Пора тебе знать, что гомункулы не умеют читать мысли, это все выдумки. Спи.

Шму улыбнулась и наконец позволила пальцам разжаться.

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

ЗАПАС ПРОЧНОСТИ

«Как-то раз на Ривендже, проведя три дня в трактире,