Константин Соловьев - Восьмое Небо

- Погрузочный голем, - отмахнулся Габерон, - У нас с собой триста фунтов выставочных образцов. Попробуй-ка на горбу потаскать.

- Небось, глуп, как моя старая бабка, - рассмеялся другой, чумазый от копоти, как дикарь из южного полушария, - Ишь, тяжелый какой…

- И глазищи точно как у твоей бабки! Ну и увалень!

Дядюшка Крунч постарался представить, что все едкие замечания были не более чем дождевыми каплями, барабанящими по броне. Он не должен выдавать себя. Не должен давать волю кипящей внутри злости. Сейчас он не более чем орудие в руках Ринриетты. Значит, нужно довериться этим рукам и ждать, когда они поднесут огонь к запальному отверстию. И вот тогда…

- Проводите нас в зал для конференций, - спокойным тоном произнесла Алая Шельма, - У нас назначена встреча с мистером Роузберри.

При упоминании этого имени служащие «Восьмого Неба» немного смутились. По крайней мере, замечания по поводу происхождения голема перестали сыпаться одно за другим. Чумазый и вовсе скривился, словно рыбья кость в язык уколола.

- Туда ступайте, - он махнул рукой по направлению к единственному зданию, - От входа налево, значит. Она там…

- Она? – Алая Шельма приподняла бровь, - Нам нужен мистер Роузберри.

- Он тоже там, - буркнул чумазый, окончательно теряя интерес к разговору, - К работе, ребята! Нечего таращиться, как пескари! За работу, говорю, медузы!

Остров был куда больше палубы «Воблы» - группа из четырех человек выглядела на его фоне совсем не внушительно, даже невзирая на габариты Дядюшки Крунча. И, кажется, он был единственным, кто сохранял спокойствие духа.

Алая Шельма смотрела только себе под ноги, по плотно сжатым губам чувствовалось, что она напряжена до предела, рука то и дело невзначай касалась рукояти тромблона. Она осталась в своем обычном алом мундире с треуголкой, но тщательно убрала все детали, которые могли бы свидетельствовать об ее пиратской карьере. Выглядела она недурно, вынужден был признать Дядюшка Крунч. Сосредоточенно, моложаво и подтянуто – точно какой-нибудь унтер-офицер небесной пехоты или даже адмиральский адъютант. Собранные в короткий пучок волосы не портили образа – в каледонийском флоте женщины иногда служили в должности порученцев и посыльных. Прочие члены отряда вызывали у Дядюшки Крунча куда больше опаски.

Габерон шествовал со своей обычной ухмылкой на лице. Облаченный в новенький белоснежный камзол с золотой галунной вышивкой, он походил на самодовольного вице-адмирала, прибывшего инспектировать пограничный остров, но Дядюшка Крунч отчетливо видел, что эта маскировка не прочнее его собственной, собранной из ржавой жести. Шму и подавно была далека от безмятежности, как «Вобла» - от Северного полюса. Ей пришлось облачиться в старую форму, найденную Корди и второпях подшитую. Выглядела она в ней так же неуклюже, как, должно быть, и чувствовала – рукава и штанины были слишком широки, ремень норовил сползти, фуражка болталась на голове, чудом не падая при каждом шаге.

Если мистера Роузберри, кем бы он ни был, Роза наделила парой глаз, весь этот грошовый маскарад долго не продлится, мрачно подумал Дядюшка Крунч. Свистнет тревогу и… И что? Этого он и сам не знал.

- «Малефакс», - одними губами произнесла Ринриетта.

Поток воздуха прошелестел над их головами, фамильярно потрепав по волосам:

- Всегда возле вас, прелестная капитанесса, - донесся

- Ты уже справился с их гомункулом?

Уверенность «Малефакса» тоже показалась Дядюшке Крунчу немного наигранной.

- Еще нет, но, без сомнения, близок к этому. У него немного необычное устройство, должно быть, новомодная каледонийская модель.

- Это может стать серьезным препятствием?

- Только не для меня! Еще две минуты – и я так шарахну его дубинкой по затылку, что бедняга забудет, с какой стороны дует ветер.

- В таком случае будь начеку. Габби, твоя бомбарда готова?

- Дай лишь поджечь шнур. Черт, мадам Жульетта не привыкла к такому обращению. Знала бы ты, как неудобно тайком нести ее на спине…

- Нам будет вдвойне неудобно, если Леди Икс и мистер Роузберри встретят нас с винтовками наперевес. Они знают, что нам что-то известно. Возможно, попытаются выведать, что именно. А может, мы действительно окажемся глубоко погружены в сферу рыбьего корма – в качестве непосредственного продукта…

Эребус отчего-то сразу не понравился Дядюшке Крунчу. Чувство это возникло еще в тот миг, когда он увидел его контуры, а теперь лишь крепло с каждой минутой. Бывают такие острова, которые внешне мало чем примечательны, но в то же время безотчетно гонят прочь от себя. Располагайся штаб-квартира «Восьмого Неба» на высоте в двадцать тысяч футов, это было бы объяснимо, но Эребус не дотягивал и до пяти, кроме того, големы совершенно невосприимчивы к окружающей атмосфере.

Плохой остров, подумал он. Дух здесь какой-то тяжелый, как бывает на фабричных островах в центре Каледонии, где нет и свободного дюйма земли, где отовсюду тянутся коптящие трубы и скрежещущие краны… Но небо над Эребусом было совершенно прозрачным, не считая великого множества пухлых, никуда не спешащих, облаков. Возможно, дело в почве. Он читал, на некоторых островах встречаются большие залежи серы, их испарения делают жизнь там почти невозможной. Но если так, «Восьмое Небо» должно сидеть на самой большой куче серы во всем небесном океане…

Дядюшка Крунч двигался порывисто и резко, изображая разболтанную походку старого механизма, постоянно оступался и бессмысленно размахивал руками. Для этого ему почти не приходилось притворяться – тело и так скрежетало до последней заклепки, поршни натужно гудели.

Резиденция «Восьмого Неба» располагалась на северной оконечности Эребуса, в каких-нибудь пяти минутах ходьбы от причалов. Судя по тому, что тропа, ведущая к порту, была не очень натоптана, гости в этих краях были редки. Само здание Дядюшка Крунч придирчиво оценил еще на подходе, но и здесь не нашел причин для беспокойства. Ни амбразур, ни толстых каменных стен, этих призраков старых эпох, которые все еще часто довлели в каледонийском архитектурном стиле. Вполне легкая трехэтажная постройка, явно не рассчитанная на то, чтоб выдержать воздушную осаду или послужить ловушкой для незваных гостей. Оно не выглядело по-настоящему старым, однако ветра Каледонии немало потрудились над ним - розовый мрамор, которым оно когда-то было облицовано, во многих местах был истерт, плоская крыша покрыта щедрым слоем пыли, а капитель искрошилась настолько, что делалось странным, как фасадные колонны еще не покосились на своих местах.

И под этой ветхой крышей затевались планы по перекройке мира? Дядюшка Крунч почувствовал досаду. Что-то не складывалось. Мысль дрейфовала где-то в бездонном океане, отказываясь швартоваться к разуму. Он не солгал Ринриетте, каждый шаг давался ему тяжелой ценой. Едва лишь он покинул палубу «Воблы», как превратился в дряхлую развалину, едва способную двигаться. Ноги, когда-то прочные, как мачты, теперь едва выдерживали вес тела, глазные линзы враз помутнели, отчего окружающий мир стал подобием старой выцветшей акварели, в голове шумело как в паровом котле.