Константин Соловьев - Восьмое Небо

Она успела смыть с лица грязь и кровь, на бледной коже алели многочисленные царапины, оставленные рапирой мистера Роузберри, но сейчас, занимая свое место возле штурвала, Ринриетта несла их, словно награды, высоко подняв голову.

Дядюшка Крунч знал, насколько тяжело ей это дается, но знал и то, что не имеет права это заметить. Там, на Эребусе, Алая Шельма показала свою слабость. Не подняла оружия, осознав бесполезность сопротивления. Отдалась на волю ветра, быть может, впервые за свою не очень долгую жизнь. Это тяготило ее сильнее, чем самый страшный шквальный ветер, выпивало силы, отравляло кровь. И все же она не была окончательно сломлена. Напротив, в холодной торжественности ее лица Дядюшке Крунчу показалось что-то успокаивающее.

Ступив на капитанский мостик, Алая Шельма даже не посмотрела в сторону «Аргеста» - еще один признак душевной выдержки.

- Господин старший помощник, доложите ситуацию.

Поддержать ее игру оказалось не так-то просто.

- Дела как у жареного карася, - буркнул он невольно, - Машина сдает.

- «Малефакс» уже докладывал. Надолго ее хватит?

- Тренч говорит, к вечеру будет выдавать не больше трети мощности.

- Если не взорвется… - тихо пробормотал Тренч, но капитанесса предпочла сделать вид, что не услышала его.

- Что ветер?

- Не балует. До рассвета нам везло, мы пересеклись с Пронырой, хотя считается, что в здешней части океана он не дует. Выиграли немного, даже смогли оторваться на четырнадцать миль, но потом…

- Ветер стух, - мрачно констатировал «Малефакс», - И никакой замены мы пока не нашли. Сейчас мы делаем всего тринадцать узлов. Этого мало.

- А… он?

Гомункулу не требовалось уточнять, кого имеет в виду капитанесса.

- Он делает полных шестнадцать. И расстояние между нами последние три часа сокращается с пугающей скоростью.

- Расчеты? – с пугающим спокойствием спросила Алая Шельма.

- Три часа с небольшим, - голос гомункула показался Дядюшке Крунчу безжизненным, незнакомым, - Может, четыре. Я пробую маневрировать на боковых ветрах, но от этого мало толку.

Алая Шельма задумалась.

- Что на счет резкой смены курса? Он весит как целый остров, а значит, обладает огромной инерцией. Мы можем взять свое на разворотах.

- Уже пробовали, - с сожалением ответил гомункул, - «Аргест» разгадывает наш маневр еще до того, как мы меняем паруса.

- Может, дадим ему бой?

- Наихудший вариант, прелестная капитанесса.

- Согласна, - Алая Шельма досадливо дернула подбородком, - Осталось убедить в этом Габерона. Он уговорил Шму оттащить его на гандек и с утра возится со своими пушками. Думаю, он и сам понимает глупость этой затеи, просто ему льстит погибнуть под грохот фейерверков. Ох уж эта формандская спесь…

Тренч опасливо поднял руку.

- Мы можем сбежать на шлюпках…

- Смеешься? Кто сможет сделать на шлюпке шестнадцать узлов?

- Я не это имел в виду, - бортинженер смущенно кашлянул, - Мы можем спустить на ветер сразу все шлюпки, что есть. И – в разные стороны! Облака здесь как рутэнийская похлебка, ничего не стоит спрятаться.

«Малефакс» взвесил это предложение быстрее, чем треска вильнула бы хвостом.

- Не годится. Будь между нами и «Аргестом» миль семь-восемь… Тогда, пожалуй, еще был бы шанс. Шлюпки оставляют в магическом эфире весьма зыбкий след, «Барбатос» мог бы и проглядеть. Но сейчас…

- Никаких шлюпок, - отрубила Алая Шельма, - Я не собираюсь лишаться своего корабля.

Ее тон не понравился Дядюшке Крунчу. Кроме мрачной торжественности в нем было что-то еще. И сейчас он отчаянно пытался понять, что именно.

- Ринриетта, я скорее своими руками разберу себя на запчасти, чем покину «Воблу», - пробормотал он, - Но ты должна понимать, что жизнь дороже… Что я скажу твоему старику на Восьмом Небе, если встречу его? Что сохранил корабль, но сгубил его внучку?

- Исключено. Мы не покинем «Воблу». Это слово Алой Шельмы.

- Копченый тунец! Опять ты за свое? – пробормотал Дядюшка Крунч, - Впору спасать не капитанскую гордость, а шкуру, Ринриетта!

- Будь уверен, мы спасем и то и другое, - она отбросила волосы и лица и решительно шагнула к штурвалу, - Паточная Банда, слушай мою команду. Начать набор высоты!

- Что ты имеешь в виду, Ринриетта?

- Вверх, - она ткнула большим пальцем в сторону солнца, - Мы поднимаемся, дядюшка. Со всей скоростью, на которую способны.

Это звучало так нелепо, что Дядюшка Крунч впервые в жизни замешкался с ответом.

- Но Ринриетта…

- Поясните свой приказ, прелестная капитанесса, - невидимый «Малефакс» тоже напрягся, - Я не вполне понимаю, что именно выиграет «Вобла», если поднимется на тысячу-другую футов.

- Мы поднимемся выше, чем на тысячу-другую футов.

- Соблаговолите уточнить, насколько выше, прелестная капитанесса.

- Думаю, двадцать пять тысяч будет достаточно.

На капитанском мостике воцарилось молчание. Теперь Дядюшка Крунч был бессилен нарушить его скрипом штурвала – на его рукоятях лежали расцарапанные пальцы Алой Шельмы.

- Ринриетта, мы идем на пяти тысячах.

- Вот именно, господин старший помощник. Значит, надо набрать еще двадцать.

Дядюшка Крунч глухо застонал. Получилось похоже на отзвук ветра, забравшегося в пустую металлическую бочку. Видит Роза, многие идеи Ринриетты были самоуверенны, нелепы или наивны. Эта же отдавала откровенным самоубийством.

- В этом нет никакого смысла! – бухнул он, - Мы потеряем ветер, на котором идем!

Она даже не взглянула на карту.

- Да, вероятно, потеряем.

- Я тоже не вижу никаких преимуществ этого маневра, - осторожно произнес гомункул, - Резкий набор высоты снизит нашу скорость до… семи-восьми узлов. Мы лишимся даже тех крох, что пока сохраняем!

- Ничего не поделать, законы Розы.

- Но это… Это бессмысленно! «Аргесту» не нужны паруса, его машина несравненно мощнее нашей. Даже если мы рванем в верхние слои атмосферы, он легко последует за нами и затратит на это куда меньше времени! Он сократит и так небольшой разрыв!

- Совершенно верно, я тоже так предположила.

Дядюшка Крунч беспомощно огляделся, но с высоты капитанского мостика не заметил ничего, кроме тающих облаков и зловещего силуэта «Аргеста» за кормой. Ни в том, ни в другом подсказки он не увидел. Должно быть, все дело в человеческой фантазии. Только люди умеют видеть в облаках контуры животных или рыб. Наверно, это что-то должно объяснять…

- Но наверху все будет стократ хуже! Там разряженный воздух и почти нет ветров! А наша машина окончательно захлебнется! Мы превратимся в кусок болтающегося дерева!

- Капитанесса, напоминаю вам, что «Вобла» дважды за последние семь лет поднималась до отметки в двадцать пять тысяч футов, - вторил ему «Малефакс», - и оба раза нам едва удавалось избежать катастрофы. Ваши легкие не предназначены для дыхания на такой высоте, а температура крайне низка…