Иван Поскочинов - Тин в Хувентуде

Вдруг к отряду подбежала какая-то немолодая женщина. Зубов у нее не было, а одежда была старой и рваной.

— Кто вы, о, императоры мои, драконы и мантикоры, простите меня нехорошую такую.

«Сумасшедшая» — подумал Тин — «несет всякую чушь», но ответил. Причём, считая бабушку действительно сумасшедшей решил повеселиться и ответить правду в том же духе.

— Мы — гости из другого мира, идем на борьбу с Эрастилом, хотим убить его, чтобы дать свободу всему хувентудскому народу. Мы посеем мир и добро в вашей стране!

Глаза женщины загорелись.

— Что? Убить Эрастила, убить наше солнце, да как можно даже думать об этом. Они из другого мира, хотят помочь нам. Да как вы посмели прийти в наш город, — голос её стал злым, неприкрытая ненависть слышалась в нём, — твари, клянусь царем, клянусь его драконами, его детьми, да простят меня, его мантикоры и орки. Да гореть вам на медленном огне!

— Пошла ты к черту, сумасшедшая, — кинул ей Амадеу.

Друзья продолжали дальше идти по городу. Он оказался очень небольшим, противоположный выход был виден почти с самого входа. Все здания города были каменными и сделаны они были так, чтоб в одном доме жило несколько семей. На улице, перед входом в некоторые из таких домов сушилось много разноцветной одежды, правда она была больше похожа на половые тряпки. «Небогато живут здесь, — подумал Тин».

Городским центром и, видимо, местом всех городских собраний служила достаточно большая площадь. От неё отходило несколько небольших улочек. Но два здания на площади резко выделялись своими размерами. На одном была вывеска «Гостиница», а на втором не было вообще ничего. Её внешний вид говорил о том, что постройка явно простаивает без дела. «Наверное, это городское правление, — подумал Тин, — но сейчас его явно нет. В городе безвластие».

А между тем горожане весьма косо смотрели на путников. Амахат заметил, как один здоровенный детина подозвал другого и что-то ему сказал. Постепенно вокруг путников собралась весьма внушительная толпа.

— Чего-то не нравится мне местное население, — сказал Мак, — чувствуется, что они настроены враждебно по отношению к нам.

— Может принимают за сборщиков дани Эрастила? — предположил Тин, но такое предположение и ему показалось маловероятным.

— Нет, — отрезал Амахат, — за его врагов.

— Здравствуйте, люди амерские, как жизнь, — крикнул Тин собравшемуся народу.

Но вместо приветствия друзьям задали жесткий вопрос.

— Вы с юга?

— Не совсем, — ответил Тин, — точнее будет сказать с другого мира, но пришли мы действительно с юга.

— А какого черта вас занесло сюда? — последовал ещё один вопрос, ещё более злобный.

Амадеу опустил руку на рукоятку меча.

— Вас спасать от Эрастила, от его тирании, — повышая голос, ответил Тин.

Но это было сказано излишне.

— Как ты смеешь говорить такое, малец. Да, вы, жалкие наемнички южных собак. Да, я бы пол не доверил подметать тебе у себя дома! — кричали люди наперебой.

— Амер тоже оказался враждебным нам городом, — констатировал факт Амадеу, — но если все в этой стране будут к нам так настроены, то наши дела плохи.

— Боюсь — это правда, — согласился Тин, — но что делать, колдуй, Амахат, а я испробую в бою свой новый арбалет.

Тем временем, количество людей на площади всё увеличивалось, туда выходили и мужчины и женщины и даже дети. Некоторые женщины даже вынесли на руках младенцев.

— Ни чего себе, да нас здесь просто ненавидят, — сказал Амадеу, — но я с женщинами и детьми не воюю.

— Надо выбираться из города, — сказал Амахат, — здесь у них над нами будет огромное превосходство.

Однако горожане взяли отряд в плотное кольцо. Почти все были вооружены. Правда, чем попало. Некоторые вышли на бой с вилами и топорами, а некоторые — с ножами и вилками.

— Сдавайтесь сразу, — кричал организовавшийся лидер толпы! — вчетвером против целого города, полутора тысяч человек, вы ничего не сможете сделать.

Бойцам необходимо было принять решение. «С одной стороны, можно вступить в бой с „врагами“, с другой же — тут женщины, дети и старики, — поспешно сказал Тин, — совершенно точно, если мы будем сражаться, то шансов мало. А просто убежать мы тоже не можем, ни физически, ни морально не можем».

— Я предлагаю сдаться, — сказал Амахат.

Друзья посмотрели в его сторону. Маг продолжал, — оружие отберут, но мою магию навряд ли! А убивать нас на месте им кажется смысла нет, я так думаю…

— Дайте нам пять минут для совещания! — крикнул Тин жителям.

Амерцы, в свою очередь, тоже не хотели сражаться с сильным противником. Предводитель горожан произнёс: «У вас есть пять минут на раздумье! Время пошло».

Затем Тин повернулся к Амахату и сказал: «Ну и что дальше?»

— А дальше уж как повезёт. В конце концов: мы же избранные, не забывай.

— А как вы думаете? — лучник обратился к остальным бойцам.

— Может, всё-таки сразимся? — предложил Амадеу.

— Значит единственное правильное решение — сдаться, — Мак покачал головой.

— Большинство, — сказал Тин. Но не успел он обратиться к предводителю горожан, как на месте событий появился ещё один персонаж.

Высокий человек в золотых доспехах с огромным мечом стоял перед ними. Было очевидно — это главный. Он подошёл к предводителю толпы и сказал: «Архул, да ты, я вижу, молодец».

— Рад стараться для своего господина, — ответил Архул.

После этого глава повернулся к бойцам и сказал: «Я, Тимир, глава Амера. Смотрите какую встречу вам подготовил! А вы, наверное, думаете, что самые умные!?» Наступило короткое молчание, после чего он продолжил: «Нечего было трепаться о своих великих делах. Ну что, надумали сдаваться?» Другого выхода не было. Амахат сделал шаг вперёд и произнёс короткое «да». Тин добавил: «Мы сдаёмся».

Через несколько минут колона пленников из четырёх человек в сопровождении охраны Тимира следовала по направлении к городской тюрьме. Впрочем, шли они недолго, всего минут семь поблуждали по узким улицам Амера. Тюрьма находилась на северо-востоке города. Одноэтажное белое строение с узкими окошками и толстыми дверьми. Сразу за зданием тюрьмы проходила городская стена!

Так и не успев, как следует рассмотреть квартал, пленники зашли в «приёмную». За ними закрыли дверь. Обезоруженный отряд оказался в достаточно просторной комнате обитой досками. Противоположенная часть «холла» была отгорожена железной решёткой.

Амахату очень хотелось использовать свою магию, но он понимал, что ещё не время.

Тут в отгороженную часть приёмной вошёл человек. Ему было лет шестьдесят на вид. Толстый с длинной седой бородой. В его глазах Тин прочитал коварство и хитрость. Он не представился, а сразу же крикнул бойцам переодеться и кинул им мешок с какими-то серыми тряпками. Друзьям пришлось повиноваться. После переодевания открыли решетку, и повели пленников через другую дверь вниз по лестнице. Разговаривать им запретили, но думать запретить нельзя. Первым после стражника по подземным коридорам шёл Амадеу. Он думал, правильно было бы вступить в битву, а не сдаваться, как какие-нибудь слабаки. За ним шёл Тин, и всё что он пытался сделать, так это запомнить что, где и как расположено. Дорога в подземелье петляла, и сделать это было нелегко. После Тина плёлся Мак. Он был очень зол, что у него отобрали лекарства. Ещё чуть-чуть и он кинулся бы на стражника, но лекарь не хотел подставлять друзей. Амахат шёл позади друзей. Он думал о своей магии. По его подсчётам, её должно было хватить для побега, хоть он ещё точно не знал, как это будет. Тем временем, пленники спустились под землю на два этажа. Глядя на тюрьму с улицы, никто из отряда и предположить не мог какие на самом деле это катакомбы. Их подвели к мощной железной двери. Друзья поняли — это камера заключения. Очень скоро они сидели в кирпичной комнате с двумя факелами в стенах. Правда огонь почти сразу погас. Оставалось лишь ждать, когда кто-нибудь придёт.