Кристиан Бэд - Сборник коротких рассказов [СИ]

Запах картошки стал нестерпимым. Так ли страшна тень, как о ней говорят взрослые?

А Колченогая всё ковыляла себе тихонько. И вдруг — два тёмных пятна появились над и под ней! Они были, как ловушка, капкан!

— Аааа..!

В ужасе дрожим и жмёмся друг к другу плотнее.

Но где же Колченогая?

— Вон она лежит, — бурчит Ны. — Тень не взяла её, только сделала плоской! Теперь про неё неделю судачить будут!

Выглядываем тихонько. Маленькое тельце распласталось там, где скоро пройдут ночные пути. Взрослые будут разглядывать его, дети станут шептаться.

Вот ведь повезло опять Колченогой!

— Человек — царь природы. И он же — её основное достояние! — начинающий пенсионер Пётр Иванович Сердюков воздвиг было указательный палец, но потом перенацелил его на кусок жареной курицы. — Мы венец творения, покорители пространств!

— Да чё бы он делал, твой п-покоритель, без нефти? — возмутился с набитым ртом племяш Геннадий, которому отчество по возрасту пока не полагалось. — Природа — это мать, а человек — паразит. Вот скажи, где бы ты сейчас был без нефти? На кобыле пахал? Даже у Антонины твоей помада — голимая нефть! За здравие!

Родственники чокнулись, крякнули. Чистые братья: оба ушастые, пузатые, только один лысый, а второй — с редеющей вдогонку старшему шевелюрой.

На столе у них было не много, но и не мало — 0,5 водки «Посольская», жареная курица, огурцовый салат и магазинные пельмени «Русские сочные». Водку и курицу привёз племяш, огурцы с пельменями сообразила жена Иваныча Антонина (в быту — Тося). На пенсию особо не развернёшься, а тут ещё непутёвые дети подкинули на лето внука. Внук, правда, кушал мало, худел над привезённым из дома ноутбуком и старшим из-за современного воспитания дерзил.

— Не было бы нефти, шире использовали бы мирный атом! — сморщился от водочной силы Иваныч. В мозгах его жил и не давал покоя машиностроительный техникум. Это сейчас, в неполных шестьдесят два, Сердюков был никому не нужен со своими советами. Раньше в их небольшом городишке — в очередь стояли.

— Херосиму тебе в бок, — захохотал грубый необразованный племяш, кичащийся заработками на вольном извозе. Он неловко взмахнул волосатой рукой, и серые магазинные пельмени тараканами прыснули из миски.

— Да ну её, вашу нефть! — осерчала Тося, спасая пельмени. — Вон по ящику говорят — кончится она скоро. На двадцать лет, сказали, осталось.

— А ты больше включай свой телемусоропровод! — окоротил супругу Иваныч и разлил ещё по маленькой.

За окном бумкнул гром, и полило, словно в натянутое небо ткнули толстым гвоздём, и оно лопнуло всё разом.

— Тропический ливень в Сибири, — сказал племяш многозначительно. — Глобальное потепление в действии. А 23 августа точно будет конец света. Этим, как его, предсказанный… Иеромонахом Ивана Грозного Гришкой Распутиным!

— Ты, Геннадий, от темы-то не финти, — урезонил его Иваныч, которого гуманитарные вопросы угнетали и вгоняли в тоску. — Вот скажи мне, как на духу: не веришь в силу атома?

— Не верю! — стукнул кулаком по столу племяш.

Миска, хоть и сдвинутая на самый край, резво подпрыгнула, роняя крайний пельмень.

— Вот не верю, и крындец! Первое, — он загнул толстый палец, — всё вокруг на бензине. Не станет нефти — конец всему, и мы с тобой чужие. Как ты в один день машины-то переделаешь с нефти на свой атом? Заводы как будут работать? Второе, — он загнул ещё палец, а потом подумал и изобразил кукиш. — Экономика вся на бензине. Нет нефти — денег нет. Вот тебе и 23 августа — конец света. Даже дизель на мазуте. Где ты мазут возьмёшь?

— А ГЭС? — не отставал Иваныч, думая со зла, что племяш только деньги и умеет считать, вон уже пальцы распухли как сосиски.

— А ГЭС твоих — хрен да маленько. Если где-то ГЭС, а у нас с тобой — шиш? — племяш покрутил жирным, намасленным курицей кукишем под носом у дяди. — Возьмёшь обрез, а? И всем тогда настанет шиш. Зато — справедливость. Главное в мире — это справедливость. Отстал ты от жизни, дядя, ой, отстал. Курочку кушай, гемоглобину набирайся.

— А мирный атом? — не сдавался Иваныч. Уж больно походила Геннадиева справедливость на его же фигу.

— Вот и запрутся, кто уцелеет, на твоём атоме. Отстреливаться будут! А потом взорвут голодные диверсанты твой атом и конец!

За окном громыхнуло так, что трусливая Тося вжала голову в плечи:

— Ой, бьёт-то как…

Иваныч обиделся, что племянника не переспорить, и в утешение не поровну разделил остатки водки, ущемляя грамм на двадцать его молодой охочий организм.

— Баб, есть хочу! — закричал из соседней комнаты внук-шестиклассник.

— Так поешь уже! — заорала в ответ Тося. — От компьютера своего оторвись, и с дядей поешь! Дядю месяц не видел!

— Да ну вас с вашей пьянкой! Ты мне сюда неси! — донеслось из-за запертой двери.

— Ты как с бабушкой говоришь! Я тебе щас так принесу! — рассердилась Тося, но с места не двинулась.

— Не кричи на мужика — бабой вырастет! — гаркнул захмелевший племяш.

А дождь всё лил, лил. Словно дело шло ко всемирному потопу. «Так ведь даже картошка не уродится», — подумала Тося, и стала собирать со стола грязную посуду.

Водка кончилась, иссяк и разговор. Включили телемусоропровод.

— Американское агентство Бинвейн сообщает о первом официальном инопланетном контакте, — объявил с экрана залакированный диктор.

— Первое апреля, что ли? — удивился Иваныч.

По ящику тем временем показывали кадры из далёкой Аризоны, где инопланетяне якобы только что приземлились в метеоритном кратере.

— Уже и новости — не новости, — щёлкнул переключателем хозяин дома.

Ящик мигнул.

— Экстренный выпуск на канале «Россия 24», — возвестил следующий диктор. — Двадцать четыре часа назад в Аризонском кратере приземлился инопланетный корабль. Аризонский кратер — известная достопримечательность. Раньше местные жители для привлечения туристов регулярно сообщали о свечениях воздуха и зависаниях НЛО. Но теперь лишнее внимание не нужно никому. Полиции штата повезло, что кратер для безопасности обнесен сплошным забором из колючей проволоки. Теперь здесь полицейское оцепление…

— Праздник, наверное, какой-нибудь, — щёлкнул переключателем Иваныч. — День инопланетянина.

— День свиньи! — хохотнул пьяный племяш.

Наступила суббота. Моросило. По новостям снова передавали о прилёте инопланетян. Тося смущалась, но тихонько смотрела телевизор. Иваныч, надев полиэтиленовый китайский плащ, похожий на розовый презерватив, вёл на свежем воздухе нелёгкую борьбу с похмельным синдромом. Племяш отбыл на заработки, до пенсии оставалось три дня, и денег на водку категорически не хватало. Наконец у гаражей, почти упирающихся в третий подъезд соседней многоэтажки, Иваныч обрёл ещё двоих страждущих, и им совместно удалось опохмелиться. Страждущими были Василий, сантехник местного ЖЭУ, и сосед-пенсионер Свищиков, сухонький старичок в кепке-аэродроме.