Виталий Дунаев - Олигарх на том свете

— Что тебе, пьяница?

— Не ругайся, мне тут пособие выдали, за безупречную службу, возьми. И посоветоваться надо.

Жена удивилась и обрадовалась тысяче долларов, такие пособия Боссу выдавали нечасто. Достала из сейфа бутылку, сообразила закуси. Принесла мужу.

— Что за проблемы, мой полковник?

Выпивая и закусывая, Босс изложил жене всё случившееся за последние сутки. После третьей вспомнил и слово, которое давно искал.

— Надо все эти дела как-то пропиарить.

— Допивай и ложись спать, пропиарю, мой полковник!

Жена ушла в свою комнату. Позвонила жёнам редакторов городских газет. Попросила, чтобы в ближайших номерах появились сообщения о летающих тарелках, виденных горожанами у моста через Шексну и в районе Ирдоматки. Позвонила и главврачу психбольницы. Тому заказала записи в медицинских картах, и лежащих в стационаре, и лечащихся амбулаторно, — на ту же тему. Получив заверения, что её просьбы будут выполнены, тоже легла спать, с мыслью, — мой муж бывает и хорошим, он — настоящий полковник, не у всех такие.

Вернёмся к Пашке. Первый вечер он боялся всего и уже представлял себя в тюрьме. Но обилие водки и разговоры с бомжами, у которых был богатый опыт общения с милицией, развеяли страхи. А добил Пашкины страхи добродушный вопрос Атамана:

— Ну чё ты ссышь? Сразу не поймали, — теперь вообще не поймают.

Безудержная пьянка продолжалась уже четвёртый день. Учитель ходил по лесу и разговаривал с деревьями. На полуслове под дерево падал и засыпал. Потом приползал к костру, выпивал стакан и снова шёл базарить с деревьями.

— Наверное, он в школе детишкам ботанику преподавал, — подумал Пашка.

Серый спал у костра и, не просыпаясь, выбулькивал в себя время от времени из бутылки, бутылку потом ставил в ямку. Когда бутылка кончалась, — Серый выкидывал её и ставил в ямку полную. А полные периодически подкладывал ему Атаман. Видно было, что вместе они бомжуют не первый год, и понимают друг друга с полубулька.

Атаман вынюхивал, не Пашка ли взорвал их там, на берегу Шексны. Пашка не признавался. Атаман не стал спорить с Пашкой, хотя сам стрелял из вещдока — базуки. Он не обижался: если бы не Пашка, — где бы они ещё столько еды-пойла натырили?

Пашка притащил из лодки китайскую мыльницу (тоже трофей из взорванного ларька) и слушал городское радио. В одной из сводок происшествий он услышал, что над городом летают НЛО, и когда один из объектов пролетал над милицейской машиной, та вдруг загорелась, пострадавших нет, так как наряд в это время находился вне машины. Атаман на это сказал: повезло, что никого из ментов не зацепило, а ихнюю драндулетку спишут, да и всё, чтобы статистику не портить. Из осторожности Пашка хотел всё же спрятать базуку в лесу, но как её потом забрать? Решил взять базуку с собой, но в город возвращаться кружным путём. Когда бомжи поедут обратно, не спрашивал, — и так было ясно: поедут, когда кончится водка и еда.

Атаман уже подготовился к отъезду, набив мешок бутылками, консервами, сникерсами. Мешок он спрятал. Пашке было интересно, а как он приведёт в чувство тех двоих?

К исходу шестого дня Атаман объявил: завтра утром уезжаем.

Поутру он попросил Пашку вылить ведро воды на Серого. Тот зашевелился… Дальнейший процесс Пашка наблюдать не стал. Было много ругани, шлепков, пинков. Наконец, троица появилась у лодки. Учителя и Серого изрядно штормило, Атаман буквально закинул их в лодку. До выхода из озера добрались нормально. А вот попасть в Судбицу оказалось сложно. Вода упала, да и рабочая сила была не в форме. Пришлось Атаману опохмелять всех, чтобы появились силы перетащить лодку из озера в реку. В реке купались прямо в одежде, тёрли друг другу спины, чтобы смыть с одежды ил, которым увозились буквально по уши.

Выжав одежду, сушить её не стали: на теле высохнет. Поехали дальше. Но далеко не уехали: в Южке Пашка сразу налетел на мель. Столкнули лодку, вернулись чуть назад, разогнались… Опять мель. Пашка поднял моторы, толкались вёслами, а где и, вылезая из лодки, толкали её вперёд. Тот же путь вместо пяти минут преодолели за три часа.

— Да, парень, хорошо ты нас спрятал, — усмехаясь, изрёк тоже уставший Атаман. Учитель и Серый валялись на сланях и не шевелились. Вошли в Шексну.

— Куда поехал? Налево надо.

Пашка обматюгал Атамана, мало того, назвал ещё его недоумком.

— Объяснись!

— Мурило, я чё, с базукой мимо ментовки поеду? Не нравится — вылезайте на хрен и топайте пешком.

Ещё вечером Пашка и Атаман договорились, что Пашка отвезёт бомжей на Ягорбу, за дачи, — там есть чем поживиться, да и свалка, на которой тоже в крайнем случае можно кормиться, недалеко.

— Проедем Кономой в Пустынь, там есть канава на Колманское, а там и твоя Ягорба с дачами. Отдыхай: в канаве под мотором не пройти, придётся снова вёслами толкаться.

— Разумно. Слыхал я про ту канаву, но проходить её не случалось. Найдёшь?

— Найду.

Показалось Шеломово, Пашка повернул в Коному. Пересекли Пустынское озеро. Канаву Пашка нашёл сразу, около неё был редкий в этом месте песчаный бережок. Видно было, что по канаве нынче никто не проходил, да и в предыдущие несколько лет — тоже: она густо заросла. Можно было попробовать пройти под мотором, дав средний газ и время от времени поднимая мотор, чтобы сбросить накрутившуюся на гребной вал и винт растительность. Но недолго: через пять минут такого режима либо выдавливало подшипник в редукторе, либо забивало травой систему охлаждения, в обоих случаях надо было разбирать мотор. Пашка не стал рисковать, он поднял моторы и сказал Атаману:

— Бери весло.

Канава шла по болоту, вёсла вязли. А грести не давала растительность. Повторилась каторжная работа: до Колманского озера добрались только к вечеру. Хотелось упасть на слани и не шевелиться. У Пашки дрожали руки и ноги. Даже Атаман сник. Из последних сил Пашка завёл моторы. Лодка понеслась по озеру. Странным образом вернулись силы и настроение.

— Вот она, твоя Ягорба. К дачам или направо?

— А ты бы куда поехал?

— У дач дров нет, а если направо — там безлюдно и дрова. Решай.

— Дуй направо, в мешке есть ещё кой-чего.

Пашка остановил лодку у едиственного на Ягорбе места, где росли чахлые сосны и ёлки.

— Здесь вам будет в самый раз. Топор оставлю.

— Оставайся с нами.

Пашка, помня, как бомжи угнали у него лодку, вежливо отказался, дела, мол, попил, да и будет. Хряпнули литр водки на посошок, попрощались, и через десять минут Пашка был у себя на даче.

Разбудил вечно пьяного соседа, тот помог затащить лодку в гараж, выпили ещё бутылку, и Пашка крепко уснул, забыв даже про базуку в лодке, — так одолела его заросшая травой болотная канава.