Дмитрий Зимин - Распыление. Дело о Бабе-яге

— Ну, не специально же он всех из города угнал… — в это я точно не поверю. Есть же границы.

— Да нет, конечно. — сказал Таракан. — Просто совпало так. Бывает. И имперские штурмовики, и Мать… У него выхода не было. Зря вы на начальника гоните, Хрон — мужик неплохой.

— Ага. — кивнул Обрез. — Только хитровы…чурный. Думает, если мы Дракониху завалим, он малой кровью отделается. А если она — нас…

— Тоже плакать не станет. — согласилась я. — Интересно, а почему именно мы?

Я имела в виду, что нас троих, наверное, меньше всего ценят: я — рыжая пигалица, метр с кепкой, к тому же — бывшая бандитка, а Таракан с Обрезом — самые безбашенные. Им море по колено… Но Обрез понял по своему.

— Ну, мы-то понятно, почему. За нами и скилла, и симфалийские птицы, и мантикора, и еще много кого. Опыт, сын ошибок трудных. А вот ты?

— А она стреляет лучше всех. — оборвал Таракан.

— А еще мне деньги нужны. — тихо добавила я. — Шаробайка знал, что я по-любому не откажусь.

— Ладно. — Таракан кивнул на Егорычева внука. Мальчишка, тихий, как мышонок, замер с открытым ртом, ловя каждое слово. — Раз на складе нет ничего, пошли отсюда. — и направился к выходу. — Маш, ты с нами?

Сожгут нас к Едрене-фене, и косточек не оставят.

— А куда я денусь?

В "Трёх Пескарях" было людно: все столики заняты, у раздачи длинная очередь. Пахнет жареной рыбой и блинами. В желудке сразу забурчало. Пельмени, от вчерашнего ужина оставшиеся, я для болящих сберегла, позавтракать не сподобилась. Единственная сложность: денег у меня — две полушки с четвертинкой.

— Я угощаю. — вдруг сказал Таракан, подталкивая меня к раздаче. Наверное, заметил мои колебания.

Вообще-то, по харчевням мы с Ласточкой никогда не шастали — каждую копеечку сберечь старались. Только Бабуля ходил, иногда. Пообщаться с охотниками и выпить кружечку…

Пожав плечами, я взяла поднос: от халявной еды точно отказываться не буду. У меня вообще аппетит хороший, несмотря на недорост. Многие удивляются: и куда только влазит? Бабуля говорит, такой синдром развивается, если много голодать пришлось…

— И что ты предлагаешь? — спросила я Таракана, как только мы устроились за столиком и расставили тарелки. Рыбка была мелкая, зажаренная вместе с хвостиком и плавничками, и к ней прилагалась целая гора жареной картошки. А таких гречаников я в жизни не пробовала…

— Купим боеприпас сами.

Я подавилась. Прокашлявшись и дождавшись, пока схлынет злость, и на язык перестанут прыгать те самые слова, за которые мне рот мылом мылили, я посмотрела на Таракана.

— Я сказала, что хочу заработать, а не потратить.

— У нас нет выбора. Мать драконов ждать не будет. — Таракан взял стакан со сметаной, и вылил половину на блины.

— В смысле не будет?

— Завтра, самое позднее — послезавтра, она нападет.

— Может, это заставит власти раскошелиться?

— Может. Если от них хотя бы головешки останутся. Впрочем как и от всего города.

Я замолчала, переваривая услышанное. Вспомнилась картина: зеленый дракон, парящий над рекой. Художник потратил остатки жизни на то, чтобы её нарисовать. Он сказал: — Я не мог иначе. В Запылении он увидел будущее…

— Может, в слободе нам хотя бы патронов дадут?

Тяжелое, глухое отчаяние заставило желудок сжаться, выталкивая только что съеденное назад, в горло. Если распотрошу заначку — Ласточка меня убьет. Целый год мы с ней копили — копили, а тут…

— Ага, щас. — хмыкнул Обрез. — Воображаю: идем мы к оружейникам и говорим: так мол, и так, Мать Драконов. А они — цену в три раза против прежней! Потому что у нас выхода нет.

— Но… Почему? Она же всему городу угрожает!

— Да плевать им на город. У оружейников — бункера бетонные, со стальными дверьми. На атомный взрыв рассчитанные. Спрячутся и переждут.

— Шаробайка-то, небось, знал, что склад пустой. — я никак не могла поверить, что начальник мог так поступить.

— Это он на Тару рассчитывал. — пояснил Обрез, отправляя в рот целую кипу блинов. — Тара — он такой. Последнюю рубаху снимет.

— Не бренчи, Витюша. — Таракан, между прочим, за едой пользовался вилкой и ножом. И салфеткой.

— А чего я, не прав, что ли? — возмутился тот. — Ты ж уже всё решил. И заначку достал, я сам видел.

— Кто не хочет — может отказаться. — глядя ему в глаза, сказал Таракан. И повернулся ко мне: — Тебя тоже касается.

Я задумалась. Мать угрожает всему городу. А значит, и близняшкам, и Ласточке, и Бабуле. Он, правда, если узнает, во что я ввязалась, шкуру спустит. Но ведь…

— Как вы думаете: гонорар и вправду выплатят, хотя бы потом? — понимаю, вопрос звучит жалко, и даже меркантильно. Но прямо сейчас это для меня — самое важное. А Обрез опять ржет:

— Держи карман шире! Догонят, и еще приплатят.

Таракан, доев рыбу, отодвинул тарелку, выпил компот, затем вытер салфеткой губы и руки, и только после этого посмотрел на меня.

— Денег в казне нет. — сообщил он.

— Нет?

— Нет. Но есть альтернатива. Точнее, на эту идею меня натолкнул Хрон…

— Да уж он толкнет. — опять встрял Обрез. — Лететь будешь дальше, чем видишь.

— У Матери Драконов должно быть золото.

— Золото? — мы дружно уставились на Таракана.

— Ну подумайте: наш город — далеко не первый, к кому она пришла за данью. Бароны ей платили, и платили щедро.

— Ага, щас, будет она монеты с собой таскать, — скривилась я. — А где гарантия, что она их не зарыла, например?

Очень, очень хотелось, чтобы Таракан меня убедил. В голове звенела одна мысль: это знак. Просила единорога, чтобы он помог, и вот… Если мы возьмем сокровища Матери Драконов, я смогу для Бабули хоть десять амулетов купить. И еще на леденцы близняшкам останется.

— Никакой гарантии. — согласился Таракан. — Но что-то при себе у нее должно быть. Пыльцу-то Мать должна покупать.

— Короче, я в деле. — сказал Обрез. — Да ты, Тара, и так знаешь: куда иголка — туда и нитка. Прихлопнем Драконицу, сокровищ огребем… Пулемет наконец-то купим.

А потом они посмотрели на меня.

Я честно попыталась взвесить все "за" и "против", но в голове стоял туман. Такое было чувство, что, если я откажусь — лишусь чего-то очень важного. Такого, которое раз в жизни бывает.

Мечта идиота: убить дракона…

— Думаете, мы справимся втроем?

— Три — очень хорошее число. — сказал Таракан. — Тем более, что у меня есть план.

Пока собрались, наступил вечер. Я честно предполагала, что теперь мы разойдемся, а встретимся уже на рассвете, но Таракан решил по-другому.

— Готовиться сейчас надо. — заявил он. — Как раз к рассвету и успеем.

И мы потопали в Слободку, к оружейникам.

Мать обосновалась на старом заливном лугу, где еще в прошлом месяце встали табором цыгане. Несколько раз они заявлялись в город, давали представления на площади. Мы с Ласточкой ходили смотреть кукольный театр, но в восторге не остались. Куклы только и делали, что лупили друг друга по головам дубинками.