Дмитрий Зимин - Распыление. Дело о Бабе-яге

Сейчас я понимаю, что театр был только прикрытием. На самом деле, цыгане были разведчиками Матери. Высматривали: стоит ли город того, чтобы требовать с него выкуп. Получалось — стоит…

Дорога шла вдоль реки, мимо тех самых заливных лугов. Виднелись цветные пологи кибиток, тянуло дымком от походных кухонь. Всхрапывали стреноженные кони. Кто-то наигрывал на скрипке, слышался звон бубна и молодецкие выкрики.

— О народ. — покачал головой Таракан. — Что ни день — у них праздник.

— А где драконы? — вытянул шею Обрез. Прямо как ребенок, впервые попавший в цирк.

— Мать их на ментальной привязи держит. Твари-то безмозглые. Если их не сдерживать, всё вокруг разнесут. Причем просто так. Из хищнического инстинкта. — пояснил непревзойденный знаток драконьих повадок Таракан.

— Хищники никогда не убивают всю дичь. — возразила я. — Ни тигры, ни львы так не охотятся. Я в книжках читала.

— Так то ж нормальные звери. — пожал плечами Таракан. — У них природные ограничители, выработанные эволюцией. А драконы — креатуры магические. Нежить, одним словом.

Телега сонно покачивалась и лишь иногда, наехав на кочку, вздрагивала. Кобыла, которую по дешевке удалось сторговать Таракану, была довольно пожилой, а груз — довольно тяжелым. Так что ехали мы медленно. За телегой, беспечно позванивая колокольчиком, брела корова.

Светила яркая луна, в густой траве на обочинах заливались сверчки, а от реки веяло прохладой и цветущими кувшинками. На другом берегу, в густом орешнике, пели соловьи.

Мы отдыхали. Передавали друг другу бутылку молока, закусывали копченым салом, вареными яйцами и черным, с поджаристой корочкой, хлебом. Мечтали, как потратим сокровища Драконихи. Точнее, мечтал Обрез, а мы с Тараканом слушали.

— Сниму хату в городе. — рассказывал он, довольно жмурясь. — Надоело в общаге. Ни поспать, ни девку привести.

— Ага. — хихикнула я, — Девки на тебя так и вешаются. Гроздьями.

— А может, и вешались бы. Если б я один жил. Еще мечтаю в Зеленый Пеликан сходить. Говорят, кордебалет у них — полный отпад. Бабы в одних только перьях скачут.

— Ты окромя как о бабах, о чем-нибудь думать можешь?

— Между прочим, могу. — не обиделся Обрез. — Мотоцикл хочу вот купить, в Слободке у Ростопчия. Топливо — спирт пополам с кукурузным маслом. Ну, и мамке в деревню денег пошлю — пусть крышу на хате перекроет. Братишкам гостинцы, опять же.

— У тебя семья есть?

— А как же. Маманя и два братца-акробатца. Петька с Арменом.

— А чего имена такие?

— Отцы разные. Мамка моя — женщина видная и не старая еще. Как батя погиб, её армянин замуж взял. Хороший мужик был, хозяйственный. Тоже помер. Оба мужа по пыльной дорожке пошли.

— Так оно и бывает. — кивнул Таракан. — Разок вмазался — пиши пропало. Всё одно: спылишся.

— Ну, не скажи… — мотнул вихрами Обрез. — Маги вон, Пыльцу ведрами жрут.

— Так-то оно так. — кивнул Таракан. — Да только не попробуешь — не узнаешь, пластинка ты долгоиграющая, или вошь подноготная.

Мы дружно вздохнули… Исполнить все свои мечты. Я, например, всегда мечтала стать такой же красивой как Ласточка. Или Мадам Елена.

Да только я в магическое счастье не верю. Помню, как от отца среди ночи бежать пришлось, я тогда совсем маленькая была. Ну, честно говоря, настоящей-то памяти нет, только вспышки: чудовища с щупальцами, темнота, холод, страх…

— Драконы по ночам спят. — сказал Таракан. — Слепые они, как индюшата. Так что к утру мы должны тут окопаться. — он обвел взглядом обширную поляну, найденную нами невдалеке от табора.

Вокруг был лес. Одичавшие яблони да черешни, меж ними — густой малинник. Раньше, до Распыления, здесь колхозные сады были.

— Корову привязывай у опушки, под деревьями. — руководил он, показывая, где именно должна быть корова. — Вокруг зароем снаряды, сами заляжем на другой стороне, за деревьями. Драконы, почуяв корову, прилетят, но с воздуха её взять не смогут — ветки помешают. Им придется сесть, тут-то мы и подорвем фугасы.

— А ты уверен, что они прилетят? — спросила я.

— Сейчас они голодные. Фуражу Хрон не дал, а сами они пока не охотились — скот по деревням целый. Услышат поутру, как коровка наша мычит — она ж доиться захочет — и прилетят, как миленькие.

Я погладила Буренку по теплой шее. Жалко её. Если цела останется — домой заберу. Близняшкам молока попить полезно будет. Невольно хихикнула. Картина маслом: Ласточка, вся из себя расфуфыренная, с прической и в боевой раскраске, доит корову…

— Ты говорил, драконов Мать на поводках держит.

— Не боись. На счет этого предусмотрен отвлекающий маневр. — видно было, что Таракан уже устал от моих вопросов. — Сорвутся, как миленькие.

— А мне что делать? — я зевнула и посмотрела на часы. Начало первого.

— Как что? — удивился Таракан. — Нужно детонаторы фугасов к автосигнализации подключить. — он протянул мне брелок.

— Ух ты! Где взял? — на брелке была надпись: StarLine.

— Со старых времен осталась. — беспечно махнул рукой Таракан. — Я только машину купил. И сигнализацию по интернету заказал. Как раз посылка пришла, а тут — Распыление. Тойоту мою сосед файерболом грохнул, а сигнализация осталась.

— Если б ты её в Слободку снес, Ростопчий кучу денег отвалил бы.

— А на что мне деньги? Зато теперь для дела пригодится.

— Тара… — я замялась. — А кем ты до Распыления был?

— На юридическом учился. Пятый курс заканчивал, адвокатом собирался стать. Невеста у меня была.

— И… что?

— А ничего. Слишком быстро всё случилось. Сегодня — нормальный мир, и никто ни сном, ни духом, а через три дня — Средиземье. В точности, как у Рональда, тройным загибом его через косяк да об голову, Руэла Толкиена… Моя-то эльфийкой мечтала стать. Вот и домечталась. Арвен, блинский ёж, Ундомиэль.

До трех утра я работала, при свете крошечного фонарика. Пальцы онемели, перед глазами роились черные мушки, а в груди всё трепыхалось: одно неверное движение, и…

Таракан копал ямы.

— А куда Обрез делся? — спросила я, закончив с детонаторами. Под веки будто песку насыпали.

— Я его к табору послал. Для отвлекающего маневра.

— Это какого?

— Да ничего особенного. Присмотрит какой-нибудь безопасный объект — стожок, или пустую кибитку. И подожжет. У него канистра с бензином.

Так я и знала. Обреза хлебом не корми, дай что-нибудь поджечь. Или взорвать. Одна беда: ему дай волю, весь табор на воздух взлетит.

— Ёкарный бабай, вы офигели? Бензин на такую херню тратить? — я аж проснулась, от возмущения.

— За языком следи. — прикрикнул Таракан. — Нужно, чтобы рвануло быстро, ярко и наверняка. Мать, как всякая баба, испугается, кинется спасать добро, про питомцев своих на время забудет.

— На словах у тебя всё ладно выходит. А если не все драконы на фугасах подорвутся?