Владимир Лещенко - Чародей фараона

Щелчок пальцами, и стражники пробудились как ни в чем не бывало.

– Итак, херихеб, я пришла, чтобы поблагодарить тебя за оказанную услугу и сделать маленький подарок, – она стянула с пальца узкий перстенек бледного золота. – Это кольцо когда‑то подарила мне мать. Возьми и помни о моей благодарности.

Аида протянула колечко археологу. Тот машинально взял его и, немного подумав, надел на палец. – Вот мы и обручились! – рассмеялась эфиопка и скрылась за портьерой. Словно ее и не было.

Да, не было печали – акху накачали! Предсказания, религиозные заморочки, туманное разглагольствование о великих предках и древних тайнах… Это, не считая государственной измены. Ведь именно на нее, и это как минимум, тянет организация побега любимой наложницы фараона.

Интересная у него намечается жизнь в этом Древнем царстве. Интересная и насыщенная. И, что, пожалуй, самое грустное – чем дальше, тем все интереснее и запутаннее.

А ведь он здесь всего несколько дней. О, Ра‑Атум, что же будет дальше?!

Гор – Меджеду, Обе владычицы, Золотой Гор, Царь Верхнего и Нижнего Та‑Мери – Хнумхуфу, сын Ра – Хуфу, да живет он вечно, «работал с документами». Если же говорить точнее, то просто, умостившись поперек широкого ложа, поплевывал в потолок. Настроение Его Величества было не ахти. Можно сказать, отвратительное.

А с чего бы ему быть радужным?

Хемиун так до сих пор и не отыскался. Строительство пирамиды застопорилось, понимаешь. Эта мерзкая девчонка Аида продолжает строить из себя недотрогу. То ей не так, се не этак. Сговорилась с этим упрямым ослом Ратаммасхом, а он и рад стараться: «Расположение звезд не благоприятствует, государь. Сегодня в Иуну видели плачущего сокола – дурная примета, повелитель». Золота ему предложить, что ли? Вдруг сговорчивее станет.

Или пригласить другого прорицателя? Пусть убедит эфиопку в том, что, дескать, богам угодно, если она уступит фараону.

Есть ли у него на примете такой верный человек, слова которого станут для красавицы не пустым звуком? Найдется. Вот хотя бы этот новоявленный чудотворец. Как там его, Джеди? Все‑таки угодил Аиде, разыскав ее заколку. Должна бы ему поверить.

Но допускать такого смазливого парня к молодой и ветреной девушке? Не вышло бы беды? Да и уж больно он дерзок и непочтителен. Отказался от чести стать царским гвардейцем. Не поблагодарил как следует его величество за щедрую награду, а потом и напугал весь двор своими фокусами. Теперь полстолицы шепчет о подвигах «великого херихеба». Чтоб ему…

Со стороны дверей послышался шорох. Государь недовольно насупился и повернул голову. Это еще что за явление? Вспомни демона…

– Как ты посмел, нед… – фараон запнулся, – херихеб, явиться сюда без приглашения и доклада?! Кто тебя провел, кто пропустил?!

Гнев залил чернотой глаза повелителя Обеих Земель, а когда тьма немного рассеялась, владыка едва не лишился сознания от нахлынувшего страха.

Из‑за спины чародея выглядывала улыбающаяся львиная морда. А потом во всей красе и сам царь зверей появился. Огромный, откормленный, с острыми зубами и когтями. Шагнул было к фараону, но Джеди придержал его за ошейник:

– Лежать!

Зверюга послушно улеглась у двери. Вот ведь, гадина, и не позовешь же никого на помощь.

– Что тебе нужно, херихеб? – Фараон сел в кресло и расправил плечи, стараясь сохранять как можно более бравую и царственную осанку.

Парень согнулся в положенном по этикету поклоне:

– Да живет вечно владыка Двух Царств, здоровья ему и радости!

Хуфу чуток успокоился. Начало пока не предвещало ничего дурного. Может, это еще и не заговор.

– Будет ли позволено ничтожному рабу смиренно обратиться к государю с докучными словами?

– Раз пришел, так уж говори, – смягчился фараон. – А там посмотрим…

– Постараюсь надолго не отвлекать всемилостивейшего и правогласного повелителя от важных державных дел и дум.

«Ага! – усомнился царь. – А у самого‑то глазищи вон какие бесстыжие. Не как верноподданный пялится, а как ровня!»

– Слушаем тебя, херихеб.

– Я, собственно, хотел бы прояснить один вопрос, касающийся того важного и тайного дела, которое мне было поручено. Изволит ли его величество выслушать краткий доклад об этом?

Фараон кивнул, и молодой хему‑нечер начал излагать факты, добытые по делу об исчезновении архитектора Хемиуна. По мере его рассказа Хуфу все мрачнел и мрачнел. Потом, забыв о присутствии в покоях страшного зверя, государь встал и, заложив руки за спину, принялся мерить комнату нервными шагами.

– И что ты хотел бы узнать, чародей? – еле дождался он, пока Джеди закончит.

Голос царя был тих и печален.

– Чем таким занимался архитектор, что кто‑то, не устрашившись фараонова гнева, решился убрать его? Кому мог помешать Хемиун своими действиями?

Повелитель Обеих Земель вновь уселся в кресло и долго молчал, пристально разглядывая то ногти на своих руках, то потолок, то расписанные сценами охоты стены. Затем столь же долго и внимательно рассматривал молодого херихеба и его четвероногого спутника.

– Наш сын не напрасно одарил тебя своим доверием. Видим, что ты умен и расторопен. И родился под счастливой звездой. За несколько дней ты успел сделать гораздо больше, чем десяток лучших людей из числа «глаз и ушей фараона». И при этом умудрился остаться целым и невредимым. Что ж, вдруг тебе и правда удастся стать нам полезным… Мы прощаем твою дерзость, но впредь изволь являться ко двору в установленном порядке. – Он тяжело вздохнул. – Хемиун должен был раздобыть для нас планы тайных палат святилища Тота, чтобы сделать по их образу и подобию наш горизонт – священную пирамиду.

«Так вот где собака зарыта! А я‑то думал, из‑за чего весь сыр‑бор разгорелся».

Анх закончила прибирать в доме Джеди.

Вымыла посуду в принесенной из колодца воде, тщательно смела пыль… Спрятала в сундук маску Упуата, небрежно брошенную в углу, обратив мельком внимание, что та была до странности похожа на морду того приблудного пса, которого завел себе непутевый Джеди.

Девушка тут же одернула себя. Ну какой же он непутевый? Он теперь старший жрец Великого храма Птаха, один из избранных царских слуг, спаситель и друг наследника Великого Дома…

Наследника… Анх тяжело вздохнула.

Отец считает ее дурочкой, и, наверное, прав.

Куда ей до Джедефхора? Надо еще посмотреть, Достойна ли Анх стать хотя бы младшей женой Джеди? Ему ведь теперь есть из кого выбирать – любая жрица самого важного храма в славном Меннефере будет рада за него пойти. Любой номарх сочтет за честь отдать ему дочь в жены.

Она ведь даже не уверена, кого больше любит – Джеди или царского сына…

О Великая Девятка! Неужели и впрямь подумала: кого больше любит?? Что это с ней?