Владимир Лещенко - Чародей на том свете

– Сет? – переспросил археолог. – А он‑то тут при чем?

– Нетеру Сет Красноглазый из касты Охотников? – уточнила Нитокрис. – О, он здесь весьма важная птица. И, должна сказать, у него на руках все козыри, как говорят в Верхнем мире. Твой приятель Упуат нарушил Конвенцию, он попрал основные законы своей цивилизации, и, наконец, он, как бы это тебе объяснить, не совсем полноценный нетеру. Я не имею в виду вашу затею с освобождением ссыльных и подделкой пера Маат. Кстати, идея, хотя и гениальная, но дурацкая. Вряд ли что из нее выйдет путного. Ладно, чтобы не мучить тебя деталями, просто скажу: Упуат и его собратья обречены. Прими это как данность, – и сделала резкий жест рукой, как будто щелкнула костяшкой старинных счетов. – Но что касается вас, тебя и Исиды, то тут все не так просто. Сейчас вы составляете как бы единое целое с Упуатом. Есть даже такая старая формула Суда – «злодей с сообщниками и слугами». Так вот, вы считаетесь его слугами, ибо низшие при высшем могут быть лишь ими. А, как ни крути, Упуат высшее существо. Но если вдруг окажется, что вы, ты и эта прелестная, хотя и глупая маленькая чародейка, мои подданные и слуги, то про вас вообще, скорее всего, не упомянут на процессе. Сету на вас тоже по большому счету плевать, ему нужен только Проводник. Так что…

– Подожди, подожди, – запинаясь, произнес Горовой. – Да в чем, скажи на милость, Упуат виновен‑то?! Конвенция, неполноценный… – это ведь все слова.

– О, Творец Вселенной! – воскликнула Нитокрис, демонстративно закатив глаза. – Какая разница – виноват, не виноват? Да пойми ты, Апоп сам себе закон и Суд! А в его решении сомневаться не приходится! Слово Сета еще кое‑что значит, а Упуата он ненавидит смертельно.

– За что?

– Честно говоря, не вникала особо, – искренне пожала плечами гостья. – У этих нетеру свои счеты.

– Но ведь нетеру правят Амдуатом… по идее. Хоть и вместе с Апопом. Я же помню, нас так учили…

– Свое лжеучение забудь! – резко бросила она. – Твои учителя рано или поздно окажутся тут, и я им не завидую. Ладно, хотя объяснять долго, но я все же потрачу минут пять. Ты, наверное, знаешь, что нетеру очень и очень древний народ – такой древний, что даже размножаться нормально не способен.

– А вы способны? – почему‑то спросил археолог.

– Увы! – иронически улыбнулась дама. – У истинных демонов потомства быть не может. Я имею в виду – настоящего. Даже у низших демонов и то дети появляются крайне редко – такова плата за почти бесконечную жизнь. Нет, в человеческой ипостаси мы можем размножаться, но порождаем, увы, обычных людей. Будь по‑другому, Верхним миром и всей Вселенной правили бы именно мы.

Но ты отвлек меня.

В давние времена род нетеру разделился на несколько ветвей. Одна дала начало тем, к кому принадлежат и твой друг Упуат, и Сет. Другая часть каким‑то образом проникла в Амдуат, хотя они не были первыми его владыками, и сумела тут прижиться. У них хватило ума признать власть Апопа. Третьи создали свои цивилизации, но они нам неинтересны.

Между нашими нетеру и теми, что наверху, отношения довольно щекотливые, но внешне они придерживаются определенных рамок, так что не приходится рассчитывать, что наши укроют беглеца сверху (а твой пес на это, похоже, надеялся). Кроме того, когда‑то нетеру и в самом деле были здесь в силе, но уже давно на первые роли выходим мы. Те, кого вы именуете демонами.

– Ладно, ладно, – нетерпеливо махнул Даня рукой. – Все это в принципе не столь важно! Скажи лучше, тебе‑то какая корысть меня спасать?

– Ну, для начала ты мне можешь очень пригодиться в Верхнем мире. Есть у меня одна идея, как тебя использовать… Во‑вторых, я терпеть не могу этого ослоголового наглеца: вечно он всюду сует свой нос и свои длинные уши. И, в‑третьих… – она мечтательно потянулась. – Допустим, ты мне… нравишься. Могут же, в конце концов, быть у меня капризы? Я ведь когда‑то была человеком, я понимаю тебя…

«Блин, что за дела – и чего эти демоны лезут со своим пониманием и любовью к людям?!» – промелькнуло у археолога.

– Как, согласен? – голос Нитокрис был полон неподдельного участия. – Я понимаю, тебе жалко Упуата, но ведь он чужой тебе и твоему народу. Да и своему по большому счету тоже. Спасти его ты уже не сможешь, так зачем тебе погибать без толку? Не забудь, что я хочу избавить от неприятностей не только тебя, но и твою спутницу, хотя эта безмозглая девчонка, может, того и не заслуживает.

Данила пребывал в совершенной растерянности.

Появление этой бесцеремонной красотки, известие о грозящих Упуату бедах, о том, что освобождение нетеру уже не тайна, подробности подковерных интриг в царстве Апопа, заманчивые двусмысленные предложения – все это обрушилось на него разом.

– Вижу, ты мне не очень веришь? – вздохнула бывшая царица. – И, наверное, тому, что ты мне нравишься, тоже. А ведь это так просто. Я ведь все‑таки женщина. И хочу, чтобы меня любили…

Она приоткрыла яркие губы, подарив Даньке бриллиантово сверкнувшую улыбку. Парень ощутил, что его ноги подгибаются в коленях. Сладкое томление закружило голову.

Чувствуя, что теряет над собой власть, он уже готов был произнести какую‑нибудь глупость вроде: «Я, конечно, польщен, и вы, леди, прекрасны, но…»

Но тут демонесса оказалась рядом с ним и, притянув за уши, впилась ему в губы.

«Все, пропал!» – обреченно подумал Даня, чувствуя, как проваливается в омут безумного желания.

Его рука, словно сама собой, стала лихорадочно нашаривать застежку лифчика роковой красотки. Парень уже едва не терял сознание от желания, распирающего его при прикосновении к нежной коже. Пожалуй, подобного наваждения он не испытывал еще ни разу в жизни.

Но то, что должно было произойти дальше, произойти не успело. Неведомая сила растащила их, отбросив в противоположные концы комнаты.

– Прекрасно! – стоявшая в дверях Эйяно даже не считала нужным скрывать недовольства. – Стоит оставить тебя одного, и начинаются проблемы!

– Эля, ты понимаешь… – забормотал Даниил. С его губ едва не сорвалось сакраментальное:

«Я не хотел!» (И это было бы ложью – он именно «хотел», да еще как!)

– Ты хоть знаешь, сколько ей лет?!

Даня испугался, что упоминание о возрасте разъярит демонессу (женщины обычно этого не любят).

Но та, придя в себя после неожиданного вторжения, не выглядела злой, а тем более растерянной. Элегантным жестом поправив почти упавший бюстгальтер, она с самым невинным видом развалилась на диване.

– Ну что ты так волнуешься, подружка? – промурлыкала Нитокрис. – Он не твой жених, эксклюзивных прав на него ты не имеешь, да и вообще как будто особенно им не интересовалась, сколько я помню.

– Как это не имею на него прав?! – вдруг вспылила эвенкийка. – Если на то пошло, он мой по Исконному закону! Я его спасла, я исцелила ему раны, я предстала перед ним нагой в священном танце…