Владимир Лещенко - Обреченный рыцарь

А несчастный сумасшедший все лопотал:

– Скажи же, Хват, скажи ради богов, она ведь и вправду ведьма? Сварогом заклинаю, молви правду!

Возница не отвечал – голова его болталась на свернутой шее.

– Я смотрю, дела здесь и в самом деле творятся предивные, – почесав кончик носа, задумчиво произнес отец Павсикакий. – Надо бы разобраться…

– Вот и разберись, раз этому обучен! – отрезал Лют. – Наше дело военное. Перебить всех слуг дьявола – и делу конец. Тут ведь злодеяние учинено, не забывайте об этом. Посадник Мал так и докладывал князю в послании, дескать, град полонен навьей силой, отчего приключились многие беды лютые.

Файервинд ничего не ответила спутникам и только спросила у прошмыгнувшего мимо человека:

– Как доехать до резиденции посадника?

Прохожий испуганно шарахнулся, сотворил знак, отгоняющий злую силу, и засеменил в противоположном направлении.

– Надо бы кого‑нибудь отловить и расспросить хорошенько, – угрюмо изрек Гавейн. – Как, может, проверим дома?

– А зачем? – пожал плечами Парсифаль. – Они тут, похоже, все рехнулись от страха.

– Верно, – поддержал его один из дружинников.

– Идти наугад, не зная, что творится в городе? – с сомнением почесал бороду сотник.

– А почему бы и нет? – хмыкнула чародейка. – Помню, в Мазандеране…

Тут навстречу им выкатились два стражника, худой и дородный, выставив вперед бердыши. Похоже, воины были не меньше напуганы, чем их подопечные горожане.

– Стоять, демоны! Живьем вас будем брать!

– Послушайте, ребята! – елейным голоском заявила ведьма. – Я не знаю, какой трухой набиты ваши головы, но это не будет иметь никакого значения, потому как если хоть волос упадет с наших голов, государь прикажет отделить от тел ваши!

Тут струхнувшие вояки разглядели знаки псов Господних и чуть не рухнули на колени.

– Нет, надо срочно что‑то с этим делать! – пробормотал сквозь зубы Гавейн. – Иначе определенно держава Куявская свихнется и полетит в навье царство!

– А потом все свалят на нас! – подхватил вполголоса блондин. – Ну конечно на нас! И без того чертовы монахи уже всем уши прожужжали, что иностранцы вошли в сговор с нечистью и только и ждут, как бы учинить какую пакость! Если б Офигениус не исчез, точно начались бы погромы! Как только турнир прошел без проблем?

Он сплюнул.

– Эге! – как бы услышав его слова, вновь воспрянул стражник. – Да это же чужеземцы, разрази меня Перун, то есть Илья‑пророк! Шпиены навьи! В грамотке преосвященного так и сказано…

Он перехватил бердыш поудобнее, явно намереваясь пустить его в ход.

– Это тебе не чужеземцы, дурень, а нареченный жених великой княжны Светланы со товарищи! – рявкнул Лют. – И вообще, говори немедленно, что тут у вас творится! Где Мал, куда запропастился? Говори, а то запорю!

Стражники, услышав привычный командный рык, послушно вытянулись в струнку.

– Осмелюсь доложить, – забормотал толстяк. – Третьего дня поутру на город напала стая нечисти. Или несколько стай. Город разоряют, обывателей режут, чего им надобно – неизвестно.

– Ну а вы, воины хоробрые, чего делали? – осведомился сотник.

– Мы это… мы сражались, – заявил тонкий. – Но их же целая тьма! Посадник Мал… э‑э… ранен… Вы бы пособили, а? – с надеждой обратился он к столичному воинству.

– Посмотрим! – буркнул Лют. – Для того и прибыли. Кстати, как хоть эта ваша нечисть выглядит?

– Э‑э‑э… здоровые такие, с ушами… – начал тучный стражник. – С большими зубами и усатые.

– Нарисовать сможешь? – поинтересовалась Файервинд.

– Мы, конечно, этому делу не обучены, но… но… но… – Страж порядка уставился вдруг остекленевшим взором на чародейку.

– Что «но»? – спросила она. – Сможешь нарисовать или нет?

– Так, – ратник глупо улыбнулся, – не надо рисовать того, кто у вас, госпожа, за спиною…

Все разом обернулись, выхватывая из ножен клинки, но опоздали.

Серое косматое тело взмыло в воздух, растопырив все четыре лапы, и спикировало прямиком на Файервинд.

Парсифаль кинулся к красавице, уже понимая, что не успевает…

Зато успела сама магичка.

В ее руке появилась узкая полоска красноватого сияния, по форме напоминающего меч, мелькнула алым росчерком, и псообразное тело рухнуло к ее ногам, разрубленное надвое.

– Узнаешь, воин? – справилась она у тевтона, вытерев пот со лба.

Экзорцист перекрестил ее на всякий случай, но лишних вопросов не задавал.

Воины обступили мертвое тело. Было оно здоровенным, в семь футов длиной. И напоминало здоровенную обезьяну бабуина, коих для увеселения народа привозят по Нилу‑батюшке из глубин Африки да держат в клетках. Но голова у него была настоящая собачья, а сверх того ее украшал один‑единственный багряный глаз.

Вокруг твари натекла лужа густой зеленой жидкости.

– Так узнаешь? – пытливо заглянула в глаза рыцарю ведьма.

Парсифаль помотал головой.

– Странно, помнится, вроде бы в Карпатах вы песиголовца победили. А ведь это он самый и есть.

– Не… то был другой, – пробормотал блондин, только что не краснея.

– Ладно, все может быть. Тем более что это, собственно, и не песиголовец.

До подворья наместника они добрались без приключений.

Но здесь их ждало глубокое разочарование – в тереме не было ни единого человека. Настежь распахнутые двери, пустые гулкие помещения да еще выбитая кем‑то калитка казнохранилища.

– Хм, слыхала ль ты, уважаемая, чтобы какая‑то нечистая сила златом‑серебром интересовалась? – с кривой ухмылкой обратился к ведьме Лют.

Та лишь передернула плечами.

Они устроились в палате для советов и больших приемов. Сюда же завели коней – не до церемоний. Животные тут же навалили на пестревший мозаикой пол гору конских яблок.

– Меня вот волнует, где местные отцы города? – Чародейка изящно поднялась и стала ходить туда‑обратно по покоям. – Не пожрали ль и их нечистые твари?

– Не думаю, – ухмыльнулся сотник. – Здешний посадник вообще‑то редкостная сволочь, так что навье должно было счесть его за родственника. Давно пора было его сменить, да подластился, гад, к преосвященному подношениями обильными, тот и не велел Мала трогать.

– Угу… – Файервинд откинула на спину длинные волосы и уселась на край столика, подбрасывая в воздух кинжальчик. – Везде одно и то же. Любимчики, взятки…

– Так объясните, домина, что же все‑таки с городом? – осведомился отец Павсикакий, которому не понравилось, в каком тоне говорят о его начальстве. – Мне бы надобно точно знать, противу кого обряды проводить предстоит.

– Все очень просто, отче. На город напали метаморфусы.

– Господи, спаси и помилуй! – пробормотал священник, часто крестясь. – Не доводилось в книгах встречать молитв против оных тварей‑то! Может, у владыки где и есть таковые, да где ж он, наш батюшка?.. Лихо, ой лихо какое…