Владимир Лещенко - Сети зла

Она посмотрела на объемистую бутылку, в которой оставалось почти две трети драгоценной жидкости. Такое вино стоит не меньше серебряного «скорпиона».

Подумалось – если отнести бутыль к кабатчику, то, пожалуй, три-четыре сестерция можно выручить. А на один бронзовый кругляш можно жить два, а если быть поскромнее, то и три. дня.

Одернула себя – чтобы она, как-никак солдат славного Сераписского легиона вольных воинов, как какая-нибудь мелкая воровка, сбывала в харчевню недопитое вино?!

Ну нет! Лучше уж пойти пожрать в казарму.

Совершила обещанное возлияние ларам. Дороговато, но все равно ведь на дармовщину досталось.

Малыши, опасливо озираясь, вышли из зеркала. С важностью приняли поясной поклон от хозяйки и, взявшись за руки, деловито протопали к домашнему алтарю. Вспорхнули на него и принялись, словно котята, лакать из ритуальной чаши ароматную хмельную влагу. Основательно закусили кусочками слипшейся каши. Не побрезговали. Завершив трапезу, лары снова спрятались.

Проводив с честью домашних божков, амазонка вновь задумалась.

Орландина вовсе не была тупой девицей, способной только махать железяками, и понимала, что Гордиан, стервец этакий, почти прав.

Женихи с трактирами, как бы то ни было, на дороге не валяются. Что у нее есть, чтобы воротить нос от удачи?

Полуразвалившийся домик из двух комнатенок с уборной во дворе? Полдюжины не слишком хороших клинков (самое лучшее оружие муж забрал в то самое плавание)? Лекарская сумка с испортившимися снадобьями? Так ведь сколько оно, вместе взятое, стоит?

Может, не так уж и плохо будет ей за Гордианом? В конце концов, намного ли Клеор был его лучше? Солдатский лекарь-коновал вполне стоит десятника панцирников.

Выпить любит, что да, то да, но не больше же прочих? Опять же, он вроде не дает особой воли кулакам даже в пьяном виде. Да и она не какая-нибудь забитая деревенская девчонка и постоять за себя в случае чего сможет…

Ладно, пора идти. И не на службу – это она сказала, чтобы побыстрей выпроводить назойливого ухажера. И помимо службы есть места, где можно заработать на пропитание. Стащив с себя домашнее платье (жалобно треснувшее при неловком рывке), она неторопливо обмотала вокруг чресел тонкую холстину, влезла в кожаные штаны, затем натянула рубаху, а поверх нее кожаный поддоспешник – изрезанный, изрубленный и нарочито грубо заштопанный. Чтобы всякий видел, что перед ним бывалый воин, а не какая-то соплячка.

Застегнув перевязь турьей шкуры, прицепила меч в потертых ножнах, а во внутренний кармашек безрукавки спрятала стилет. Теперь еще щегольские полусапожки, и можно идти наниматься.

– Берегите дом, – попросила как всегда перед уходом ларов.

Домовята что-то ободряюще хрюкнули. Распахнув калитку, она вышла на улицу Семи Хатхор, где стоял ее домик.

Не пройдя и половины квартала, девушка внезапно оказалась в довольно густой толпе. Что это там такое?

– Дор-рогу!! Дор-рогу!! – верещал кто-то впереди.

Привстав на носки, она увидела разодетого в зеленые и белые одежды герольда, важно потрясающего жезлом и время от времени кричавшего отчаянным фальцетом:

– Дорогу!! Дор-рог-гу благородному Арторию!

Вместе со всем народом Орландина подалась к стенам домов. Люди освобождали улицу без излишней спешки и с достоинством, присущим жителям древнего и славного имперского города.

Из-за поворота улицы показалась небольшая кавалькада.

Ни ликторов, положенных столь знатному патрицию, ни скороходов, любимых провинциальной знатью, ни роскошной колесницы.

Впереди на здоровенном кауром битюге ехал высокий молодой мужчина с гривой темных волос, ниспадающих на его кольчугу, с грубым и жестоким лицом, покрытым шрамами, и льдистым недобрым блеском очей.

На вид настоящий варвар, одним своим видом внушающий невольное желание оказаться от него как можно дальше.

Двое других телохранителей, ехавших на полкорпуса позади старшего, выглядели не менее дикими. Один длинноволосый рыжий верзила в кожаной рубахе с нашитыми на нее металлическими пластинами, и при этом в клетчатой юбке, шотт или каледонец – безошибочно определила воительница: у них служило немало парней из тех мест. У седла болтался тяжелый двуручный меч, при виде которого сразу приходили мысли о числе срубленных им голов.

Когда каледонец проезжал мимо, девушка даже попробовала определить по рисунку юбочных клеток клан, откуда происходит конник (или, судя то разбойничьей роже, откуда его изгнали). Но точно не разобрала – то ли Мак-Мердо, то ли Мак-Лауды…

Второй – пикт. Черный, смуглый, татуированый, ростом и ухватками похожий на злую мартышку. На поясе его висели две усаженные шипами палицы, в руке карлик держал длинное копье с широким наконечником.

И только следом за телохранителями, на ярко-рыжем жеребце, чью сбрую обильно украшали перламутровые пластины, двигался сам важный гость.

Арторий, префект-наместник Британии, легат Десятого и Одиннадцатого легионов, дукс Камелодунума, Лондиния и Эбуракума, соизволил почтить своим присутствием имперский город Серапис. Всего лишь проездом, возвращаясь из столицы, но это не убавляло значимости визита. Орландина, как, пожалуй, и всякий обитатель западных земель Империи, об Арторий слышала, и даже через край.

Немало говорилось о том, как он мудр, добр, благочестив, отважен и преисполнен иных, столь же лестных качеств. Поговаривали, что к нему благоволит престарелый август Птолемей, и как знать, вдруг по смерти монарха быть префекту Британскому владыкой державы (пусть власти у государя в чем-то и поменьше, чем у самого Артория сейчас, но все же…). Непонятно, почему император до сих пор не назначил его соправителем-цезарем? Или все ждет рождения наследника?

Молва сообщала, что Арторий необыкновенно красив, так что ни одна женщина не может перед ним устоять. И даже, мол, сама августа Клеопатра и то не без греха, отчего ее супруг, несмотря на все симпатии к блестящему и в целом лояльному вельможе, и держит его подальше от двора.

Орландине так не показалось. Нет, мужчина, конечно, видный: широкоплечий, короткошеий, с фигурой атлета и воина. Но видала она парней и посимпатичнее.

Да еще и это выражение самодовольства и равнодушия портило правильные черты лица, украшенного длинными кельтскими усами и холеной острой бородкой.

«Как у козла!» – с неожиданным ехидством определила девушка.

Свиты у Артория почти не было.

Справа от него на пегой кобыле мавританских кровей неловко сидела упитанная грудастая блондинка в зеленом платье. Должно быть, его жена, та самая Януария (или, как зовут ее галлы, Жиневер), о красоте которой тоже говорили немало. На взгляд амазонки, ничего уж такого особенного. По левую руку на вороном эйринце ехал мрачный тип в полном воинском облачении и со значком трибуна на груди. Видимо, кто-то из приближенных.