Владимир Лещенко - Сети зла

Остановившись в глухом дворике, она вдруг замерла, тревожно напрягшись.

«А собственно, чего меня сюда понесло?»

И в самом деле, шла ведь совсем в другую сторону, к казармам… И словно в ответ на немой вопрос где-то за гранью слуха прозвучал тихий, но отчетливый смешок. Нехороший смешок. И прозвучал как-то странно – далеко, а словно бы рядом.

Инстинкты оказались быстрее разума: отскочив в сторону и вжавшись спиной в холодную стену, наемница выхватила меч.

Смешок повторился – еще более злой и явственный.

«Заманили!!»

– Хи-хи-хи! – прозвучало совсем рядом.

– Кто здесь?! А ну, выходи!! – выкрикнула она, чиркнув перед собой клинком замысловатый зигзаг.

Орландина напряженно оглядывалась. Ситуация была явно абсурдной. В этом глухом дворе-колодце прятаться было негде, но тем не менее тут явно кто-то был.

Промелькнула мысль – изо всех сил рвануть по лестнице вверх. Но тут же одернула себя: от нее этого-то и ждут.

Нервно тряхнула левой рукой, некстати зачесавшейся. Да так и обмерла. Палец под кольцом Смоллы так и зудел, словно покусанный стаей комаров.

И стоило ей об этом подумать, как шагах в пяти возникло колеблющееся марево, из которого возник… Возникло… Возникла…

Орландина о таких созданиях никогда и не слышала – ни в детских сказках, ни в байках, которые травят солдаты за кружкой вина поздним вечером.

Да и сестра ее тоже была бы поставлена в тупик, ибо ни в сочинениях церковных демонологов, ни в языческих бестиариях ничего подобного не значилось.

Ни на их общих знакомых файри-гоблинов, ни на сатира-лешего, о котором ей рассказывала Орланда, ни на чертей с бесами, как их рисовали в христианских книгах, это было не похоже.

Клыкастое человекоподобное существо со злыми красными глазами, около двух или трех локтей высотой, покрытое серым грубым мехом, с волчьими ушами и длинными клыками. Там, где не было меха, находилась грубая чешуйчатая кожа, как у крокодила или ящера.

Если говорить об общем впечатлении, то существо было помесью гигантской летучей мыши со старой ведьмой.

Единственное, что это напомнило Орландине, так это картинку из какой-то книги, изображавшую гаргулий, коими был украшен храм Кибелы-Астарты-Дианы в Лютеции.

Нельзя сказать, что она испугалась.

В сущности, было бы странно так уж бояться нечисти, зная, что она есть, была всегда и всегда боялась людей.

Куда больше Орландина испугалась бы, скажем, появись тут заморский серый медведь – «грызли» или лев. Или пара аллеманских панцирников в полном вооружении.

– Кто ты такой и какого Анубиса тебе от меня надо?! – как можно более нагло осведомилась амазонка.

Оно не ответило, лишь вновь нечленораздельно захихикало, но плотоядный оскал навел девушку на нехорошие мысли.

«Ах так, значитца? Ну не взыщи, урод…»

И кинулась вперед, прямо на тварь, размахивая палашом.

Удар пошел сверху вниз наискось – простой синистр из кварты.

Да только вот на второй трети траектории она резко остановила движение, одновременно меняя центр тяжести и кидая тело вперед и вниз, – «прыгающий лосось», столь любимый норманнами.

И образина, уже приготовившаяся пропустить жертву мимо себя слева и впиться клыками и когтями в незащищенный бок, оказалась наколота на острие палаша. Вскрикнув, почти как человек, она упала на спину. Серая шерсть на ребрах потемнела.

Орландина, уйдя в перекат, вновь вскочила на ноги и, подлетев к пытающемуся встать страшилищу, приготовилась отчекрыжить уродливую башку.

«Если продать на чучело, сколько выйдет?» – промелькнула мысль.

Явно не испытывая радости от перспективы стать чучелом, нечистик взмахнул рукой-лапой, что-то бросая в лицо Орландине.

Вернее, пытаясь бросить.

Наемница, пригнувшись, изменила направление удара, и не закончившая движение мохнатая длань, окутавшись на краткий миг серебристой тенью, упала на старый камень. Из отрубленной культи хлынула зеленая кровь.

Существо забилось в судорогах, запищало, как забиваемая мышь (размером этак с кошку), пытаясь другой рукой зажать рану.

– Ну, все… – торжествующе изрекла Орландина и, перехватив эфес двумя руками, завела палаш за спину, чтобы теперь уж наверняка располовинить непонятного урода.

– Нет-нет-нет-нет!!! – вдруг зазвенел у нее в голове плачущий женский (!) голосок. – Не убивай, Дочь Старинных Хозяев!! Я не хотеть тебе зла!! Я шутить!!! Прости, не надо убивать!!

– Это ты, что ли?! – спросила она вслух.

– Я, так есть, – вновь мысленно сообщила ей гаргулья и утвердительно закивала.

– Врешь ты все, – насупилась девушка. – Ты меня сожрать хотела! Стало быть, прощайся с жизнью. Ты любишь убивать, я тоже люблю, – резюмировала она, слегка погрешив против истины.

– Нет, не убить, только немножко крови… – захныкала гаргулья, и по ее морде (или все-таки лицу?) потекли самые настоящие слезы. – Мы не берем жизни людей, нам это заповедали Владыки еще давно-давно. Отпусти меня, я дать за себя выкуп, большой выкуп. Моя смерть без толк для тебя: мое мясо невкусный есть для людей, – зачастила она. – Я принесу тебе лучший мясо во весь город, лучшее вино из царские подвалы, принесу золото прежних людей из старых подземелий…

Зеленая лужа под страшилкой тем временем увеличивалась.

– Отпусти мою глупую внучку, Отмеченная Великой Госпожой-Кошкой, – прозвучал другой голос. – Она уже наказана за нарушение запрета.

Повернувшись, Орландина увидела у дальней стены (святой Симаргл, да откуда они явились?!) полдюжины гаргулий, среди которых взгляд безошибочно выделил говорившую – самую маленькую, тщедушную и всю какую-то белесую (амазонка не сразу догадалась, что это седина).

Повинуясь все тому же инстинкту (нечуткий воин, как правило, долго не живет), Орландина изо всех сил сжала правую руку в кулак и протянула его в сторону пришлецов.

– Прошу, отпусти, – умоляюще произнесла старуха. – Кхатакаталькат виновата, ибо не почуяла Знак, но, может быть, ты согласишься ее пощадить в обмен на нашу службу. Я понимаю, той, у кого Знак Прежних, мы и так должны повиноваться. Но клянусь, мы сделаем для тебя все, что в наших силах… Нас и так мало осталось…

Будь здесь Орланда, ничего бы не помогло представителям старого поколения нечистой силы, чудом пережившей гибель своего острова и уход своих владык и почитателей. Ибо послушнице было хорошо известно, что «нечисть подлежит немедленному и обязательному уничтожению», и в идеале «демонический вопрос» должен быть решен окончательно и как можно скорее. (Впрочем, как знать, все ж ее учили еще и милосердию.)

Но Орландина была воином, и убивать безоружного, просящего пощады врага, было не в ее обычаях.

– Хорошо, – с опаской отошла она к стене, все еще держа меч на изготовку.