Владимир Лещенко - Звездная пыль

А вот его-то пока и нет.

Хотя и корабль у него лучше, чем даже у заносчивых спасателей военно-космических сил, и команда подобралась хоть куда.

Джамалетдин Квазиханов – непревзойденный повар и оператор систем регенерации и жизнеобеспечения.

Антонио Айсбер – рыжебородый флегматичный тип с толстым пивным животом, что не мешало ему быть великолепным оператором систем поиска и ловцом метеоритов.

Джим Кроу – штурман экстра-класса и, кроме этого, знаток астероидной планетологии, безошибочно умеющий выделять среди множества космических глыб перспективные с точки зрения полезных ископаемых. Плюс ко всему он был неплохим специалистом в области космической археологии, способным буквально с ходу определить, к какому периоду относится та или иная древняя штуковина, обнаруженная ими. (А главное – сколько можно выручить за нее.)

Ольгерд Ольмер – человек непонятно из какого мира, но толковый двигателист и по совместительству – фельдшер.

Ким Сун Дук, или просто Сун Дук, – умный и толковый пилот с Пхеньянско-Сеульской Демократической Чучхэи (за тот год, пока пилот служит у него, Залазни так и не расспросил его толком, где это находится).

Амнеподист Варсонофьевич Турин, энергетик, механик и при этом почти земляк капитана – его планета Малая Россия была в каких-то пятидесяти световых годах от Новой Калифорнии.

И правая рука Рутгера – боцман, он же старпом, Карен Никкербоккер, хваставшийся, что даже родился в космосе – его мать была стюардессой, а отец – капитаном на Сингапурско-Гренландских линиях.

Да, команда хорошая, а удачи всё нет и нет.

Места, конечно, вокруг глухие, что и говорить. Но именно в таком захолустье и можно отыскать настоящие жемчужины.

Однажды среди древних развалин разбомбленной нихонской военной базы в нейтральном космосе, давным-давно забытой, видимо, даже собственными хозяевами, они наткнулись на целый склад монокристаллических самурайских мечей – распространенного в старые времена оружия абордажного боя. Антиквары столицы Нихон – Эддо давали за такой по пять сотен монет не торгуясь.

Когда цена упала до полутора сотен, Залазни прекратил торговлю и сбыл остаток клинков на славную экспортом ценных пород дерева Секвойю: и по сию пору тамошние дровосеки пользуются теми мечами.

В другой раз повстречали брошенный командой (не иначе – с перепоя) совершенно исправный космический дальнобойщик с грузом секс-роботов обоего пола хотя и устаревшей модели, но всё еще вполне пригодных к употреблению.

А как-то в поисках редких металлов на астероидах, в кольце одной из планет-гигантов, он наткнулся на распоровший брюхо о шальной метеорит небольшой пакетбот двухсотлетней давности. Трупов команды на нем не оказалось – видимо, они спаслись на шлюпках, и, как уж сложилась их дальнейшая судьба, бог весть.

Потом он пытался разузнать о пакетботе что-нибудь, но так ничего и не выяснил. Да и неудивительно: тот был приписан к расположенной на окраине Ойкумены полуварварской планете Таллинн, а там и теперь сам черт ногу сломит.

Как бы то ни было, груз на пакетботе, в числе которого было, между прочим, и полдюжины емкостей с сертифицированной спермой, сохранился отлично.

Находку эту он сделал неподалеку от этих мест, и ближайшим цивилизованным миром, где всё это можно было сбыть, оказалась Амазонийская империя.

Найденная им коллекция предметов старины была раскуплена в три дня. Более того, несколько вещей из этой коллекции приобрели для новой резиденции Ипполиты, благодаря чему Рутгер Залазни неожиданно для себя удостоился звания «Поставщик двора ея великолепного величества».

Кстати, наследственный материал (оказавшийся свыше всяких похвал) тоже ушел без проблем.

Собственно, ради вот таких находок они и работают. Одними метеоритами да заказами на уборку старых спутников и проржавевших станций сыт, сами понимаете, не будешь…

Стоп – кажется, космический бог услышал его беззвучные молитвы!

В левом нижнем углу экрана появилась яркая точка, которую спустя полминуты сканер определил с вероятностью более девяноста процентов, как «техногенный предмет невыясненного происхождения».

Сидевший за штурвалом боцман, не дожидаясь команды, перевел «Искатель» на новый курс.

Не прошло и пяти минут, как их корабль приблизился к предмету уже настолько, что его можно стало разглядеть в электронный телескоп, чем Никкербоккер немедленно и занялся, прильнув к окуляру.

– Спасательная шлюпка, – сообщил боцман через полминуты. – Модель точно не определю, но какая-то древняя скорлупка, – продолжил он. – Кажется, похожие еще были в ходу в дни моей молодости на лайнерах дальних линий.

Залазни нахмурился, но его душа наполнилась предвкушением возможной удачи.

Если это шлюпка с погибшего лайнера, то у пассажиров могут оказаться при себе ценные вещи… Нет, конечно, ему было жалко расставшихся с жизнью по воле всемогущего космоса бедолаг, но, с другой стороны, драгоценности им теперь уже не понадобятся… А, к примеру, если у кого-то осталась кредитная карточка и наследники не добрались до счета, то этот счет за прошедшие десятилетия, если не века, вполне мог вырасти до весьма кругленькой суммы.

Но зачем гадать? Скоро они всё узнают.

Боцман нажал кнопку, и к шлюпке устремился дистанционный захват, чтобы уже через полминуты вцепиться в нее мертвой хваткой. Хотя и не с первой попытки – огромные когти пару раз соскользнули с яйцевидного тела суденышка.

Теперь осталось только втащить находку в шлюз, что и было сделано в течение следующих пяти минут.

…С недоумением взирал собравшийся в шлюзе экипаж «Искателя» на заиндевелую, окутанную паром и распространяющую вокруг себя космический холод шлюпку.

Собственно, в ней не было ничего необычного, за исключением одного – входной люк украшали три печати с непонятной символикой. На вид – довольно свежие, хотя кто там разберет?

Увы, радужные надежды на имущество покойников, похоже, не оправдались.

Внезапно кремальера люка словно сама собой повернулась – они все невольно вздрогнули, но им тут же стало понятно, что это сидящий (сидящие) внутри пытаются выйти. Инстинктивно они всё же подались назад, пока крышка поднималась – медленно, с натугой: шлюпке явно не хватало энергии.

Вот люк полностью распахнулся, и в проеме появилась человеческая фигура. Через секунду неведомый пассажир высунулся наружу, и они увидели, что это молодой человек, в полосатой робе – интернациональной одежде обитателей тюрем, с пристегнутым к запястью кейсом.

– Я прифф… Я приветствую вас, мои ос… ос-осбо-водители! – заплетающимся языком изрек он, сделал шаг вперед и, запнувшись о комингс шлюпки, растянулся на палубе во весь свой немалый рост.