Алексей Лютый - Двенадцать подвигов Рабин Гута

– Как скажете, – пожал плечами Гермес. – Только пеняйте потом на себя. Я вас предупреждал, что со стражем вы договориться не сможете.

– Ну, это мы еще посмотрим, – зловеще усмехнулся Ваня.

Если честно, каюсь, сразу я не сообразил, о каком именно страже идет речь. Моим ментам это тоже простительно, но ведь наши греки знали все и молчали! Видимо, считали, что и мы просто обязаны быть в курсе дела. Лишь Немертея зябко поежилась после слов Гермеса о страже и сделала такое движение, будто пыталась удержать Рабиновича от необдуманного поступка. При этом в ее глазах была такая тоска и боль, что я чуть не ошалел: это откуда у су… гав, ты! опять …женщины преданность такая?!

Едва мы ступили под своды пещеры, как в нос мне дохнуло отвратительным смрадом. Настолько резким, что я даже чихнул и удивился, почему я его на свежем воздухе не чувствовал? Ведь такая вонь должна была бы на пару километров вокруг входа все пропитать! Мои спутники так же перекосились от отвратительного запаха и попытались закрыть носы. Исключение составлял лишь Гермес, который шел вперед как ни в чем не бывало. Видимо, у бедолаги напрочь отсутствовало обоняние!

Несколько минут мы шли вперед в полумраке, освещаемые лишь тем светом, что лился от входа, а затем впереди я увидел глаза. Три пары красных, словно у кролика-альбиноса, буркал, не мигая, таращились на нас из темноты. Мои спутники слегка сбавили шаг, пытаясь приготовиться к любым неожиданностям, а затем, когда нас почти оглушил жуткий рык, раздавшийся из глубины пещеры, они и вовсе остановились.

– Ну, вот вам и стражник, – заявил Гермес, едва отзвуки рыка затихли где-то в глубине пещеры. – Не думаю, что Цербер вас пропустит, но делать ставку на свое утверждение не берусь. Хрен вас знает!

Я его уже не слушал. Цербер. Именно он, и никто другой, являлся стражем входа в греческую преисподнюю. Должен я был об этом догадаться – телевизор-то часто смотрю – ан нет! Развесил уши, словно щенок сопливый перед болтливой болонкой. Драть тебя арапником, Мурзик Рабинович, нужно. Слегка припадая к земле, я угрожающе глухо зарычал в ответ на вызов пса Аида и сделал несколько шагов вперед. Иди ко мне, косточка моя мозговая!

И тут Цербер предстал перед нами в полной красе. Здоровый, гад, с породистого дога ростом. Все три башки оскалены, слюна из пастей течет, а на холках змеи болтаются. Я на секунду замер, раздумывая, не устроить ли ему дуэль с нашим трехглавым керогазом, но тут же отказался от этой мысли. Все-таки все мои постоянные соратники уже внесли свой вклад для выполнения поставленной перед нами задачи, один я лишь под ногами мешался. Нет уж, разобраться с этой пародией на пса – мое личное дело. И выполнять его за себя никому не позволю! Молча, без единого звука, я прыгнул вперед, а мгновением раньше заорал Сеня:

– Ваня, стреляй!

Выстрел грохнул, когда я уже был в воздухе. Жомов, молодец, в последний момент успел поднять ствол пистолета вверх, и пуля ушла в потолок пещеры, заскакав рикошетами от стен. То, что промазал Ваня, это понятно: меня боялся подстрелить. Но вот как я оказался позади Цербера, поначалу объяснить не мог. Ровно до тех пор, пока не заметил светящегося Горыныча. Ну, спасибо, товарищ, удружил! Телекинез наконец освоил.

Опустившись на пол пещеры, я на мгновение потерял ориентацию. То же самое произошло и с моим противником. Ни грохот выстрела, ни визги рикошетов его не испугали. Он лишь жутко удивился, когда я исчез из поля его зрения, но быстро понял, где я нахожусь, и резко развернулся. Правильно! Вот он я, и сейчас ты, позор рода собачьего, узнаешь, что такое настоящая атака милицейского пса.

Хоть у меня и было лишь несколько мгновений, я приготовился к броску спокойно, зная, что Ваня теперь не рискнет стрелять, боясь меня поранить. Теперь уже никто не вмешается, пока один из нас не схватит за горло другого. Конечно, у него три пасти против моей одной, но мы и не с такими сворами встречались. Еще раз грозно зарычав, я рванулся вперед, и тут снова произошло невероятное: я опять промазал! Не понимая, что именно в этот раз мне могло помешать, я удивленно замотал головой, и тут же понял, что именно произошло. Завизжав, словно покусанная шавка, Цербер круто развернулся и бросился к выходу из пещеры, спасаясь от моих зубов. И это называется страж?!

Я так расстроился от того, что не удалось доказать всем, чего я стою на самом деле, что едва не завыл от досады. Что же это, граждане, за беспредел такой? Единственный серьезный враг во всей Греции нашелся, и тот деру дал!

А Цербер, совершенно не обращая внимания на мое возмущение, мчался к выходу из пещеры. Мои спутники отскочили в сторону, освобождая ему дорогу, а Ваня снова вскинул пистолет, намереваясь пристрелить убегающее чудовище, но снова вышел Жомову облом. Пробегая мимо замешкавшегося Геракла, Цербер случайно зацепил его за тунику острым зубом шипастого ошейника и волоком потащил за собой. Ваня с досады выругался матом и бросился выручать воспитанника. Великолепным прыжком омоновцу удалось поймать Геракла за ноги уже за пределами пещеры. Под их двойным весом добротная туника полубога порвалась, и оба наездника оказались на земле. А когда они вернулись назад, Гомер их встретил хвалебным стихом. Встав в позу оратора, он продекламировал:

– Знайте ж, потомки, всю правду о доблести этой. Новому подвигу не было случаев равных. Ибо сегодня Геракл разобрался с Цербером и, уцепив за ошейник, на улице с ним оказался.

Я-то понял, что поэт попробовал шутить, а вот до остальных это не дошло. На него начали орать все, и в первую очередь мой Сеня. Он немедленно потребовал у Гомера извиниться передо мной за столь наглую ложь, иначе обещал поэту привязать его к позорному столбу и закидать гнилыми помидорами. Гомер, оскорбленный непониманием, уныло поплелся ко мне с извинениями. Я ободряюще оскалился, а этот придурок решил, что теперь я его буду кусать. Да на фиг ты мне нужен! Я же говорил, что от греков у меня начинается икота!

ХЛО-ОП!!!

Ну, началось. Вот уж кого-кого тут не хватало, так это нашего маленького любимца! Соскучились мы все без его ценных инструкций, метких замечаний и высококультурного языка. Естественно, это мое личное мнение, но я не думаю, что остальные придерживались иной точки зрения. Но эльфа наши чувства волновали меньше всего. Он появился в воздухе прямо возле головы Сени Рабиновича и, не говоря ни слова, зарядил моему хозяину в ухо маленьким кулачком. Рабиновича этот удар, естественно, с ног не свалил, но удивился Сеня изрядно.

– Ты ошалел, псих? – развернувшись к Лориэлю, задумчиво поинтересовался он.

– Это я псих? – вопя благим матом, изумился маленький нахал. – Да это вы все чокнутые, козлы поганые, мать вашу! Какого хрена вы в Аид приперлись, троллиные объедки вам в глотку?! Вам что, было поручено Церберов по степи гонять? Вы чем, морды ментовские, заниматься должны?