Алексей Лютый - На крестины в Палестины

– Извините, пожалуйста, будьте добры, подскажите нам, в каком именно месте мы очутились? – крайне вежливо поинтересовался он, просунув среднюю голову в открытое окошко машины.

– А фиг его знает, – пожал плечами водитель. – Я сам не местный. – И, включив передачу, умчался со стоянки.

– Я, блин, не понял, этот бык не офигел? Ему крышу с мансарды не сдвинуть набок? – ошарашенно поинтересовался Жомов. – Как это он не местный, если знал, куда нас везти?

– А ты догони и спроси, – меланхолично посоветовал Сеня. – Только давай быстрей, пока таксист далеко не уехал.

Наивный омоновец кивнул и, придерживая рукой кепку, бросился было по улице вслед за желтой «Волгой», командным голосом требуя у водителя немедленно остановить машину. Глядя вслед Жомову, Сеня присвистнул и покрутил пальцем у виска. Андрюша фыркнул в кулак, а мне пришлось изо всей силы рявкнуть, пытаясь вернуть омоновца. А то полкан его знает, куда он со своей простотой умчаться надумает. К счастью, Ваня и сам сообразил, что над ним прикалываются, и, пробежав метров двадцать, остановился.

– Нет, Рабинович, ты определенно козел, – уведомил Жомов Сеню, возвращаясь назад. – Тебя даже ментом назвать нельзя. Ну какой нормальный мент так над друзьями издевается?

– Не бери в голову, бери в плечи. Шире будешь, – усмехнулся в ответ мой хозяин.

– Во-во, и еще чужие поговорки ворует, – подвел итог Ваня, но в силу отходчивости бесчестить моего хозяина не стал. Тем более что дверь в отель открылась, и на пороге появился швейцар. Могу вам сказать, что не я один уставился на этого гостиничного служителя с выражением крайнего изумления на морде.

Швейцар, как ему и полагалось по штату, был одет в двубортный малиновый пиджак, обильно расшитый золотым галуном. Темно-синие брюки украшали огромные, с мой хвост шириной, бордовые лампасы, а на голове швейцара красовалась зеленая фуражка с белой надписью «Джек Потрошитель» на козырьке и огромной золотой кокардой, изображающей перекрещенный ножами череп, почивающий в открытом гробу. Но самым удивительным была не его форма, а крылья за спиной. Точно такие же, как у Лориэля, но размеров на сорок больше… Эльф! Котом буду, настоящий эльф!

– Добрый день, – оскалившись во все тридцать два идеально белых зуба, поздоровался он. – Рады вас приветствовать. Номера «люкс» для каждого уже приготовлены. Ну а если желаете, то можете попариться в настоящей русской баньке. Она уже протоплена, и мы даже «Жигулевкое» пиво в трехлитровой банке для вас припасли. Что к нему подать, воблочку или раков?

– Раков! – рявкул Жомов и повернулся к Рабиновичу: – Сеня, только заикнись мне о сухом законе, я тебя в топке, как Чапаева, сожгу.

– Чапаева не сожгли. Он сам утонул, – оторопело поправил Ивана мой хозяин.

– Мне плевать, что там с Чапаевым было, но тебя я сожгу. Прямо в бане, и угореть не побоюсь! – отрезал гениальный омоновец и помчался к швейцару. – Показывай, где баня, орел ты мой перепончатый.

– Стой! – рявкнул ему вслед Сеня. Жомов замер, удивленно посмотрев на моего хозяина. А тот, в свою очередь, уставился на швейцара:

– Ну-ка, колись, гад, куда нас в этот раз занесло?

– Это Эльфабад, – прежде чем гостиничный служитель успел открыть рот, проговорил Горыныч. – Столица вселенной эльфов и резиденция Оберона. Мы в школе, еще в первом классе ее по межвселенской географии изучали как перекресток четырех сотен миров. – Ахтармерз смущенно потупился: – Я просто не сразу вспомнил…

– Ваш юный друг абсолютно прав, – еще шире, хотя это и казалось невозможным, улыбнулся эльф. – Вы действительно находитесь в Эльфабаде. Город назван так в честь первопоселенцев, пришедших в это место из северных краев после Всеобщего Оледенения. Само слово происходит от фразы аборигенов, говоривших на совершенно идиотском языке. Первопоселенцы никак не могли его освоить и за это нещадно били коренных жителей. Те очень долго пытались сообразить, за что именно они получают по мордасам, но так ничего и не поняли. Зато, завидя колонизаторов, стали тыкать в них пальцем и, выкрикивая «эльфа из бад», что в переводе означает «плохая эльфа», разбегались в разные стороны. Вот отсюда название города и пошло. – Швейцар глубоко вздохнул и скрючился в чопорном поклоне. – Столица эльфов в вашем распоряжении. Просите, что пожелаете, и, заказав три услуги, четвертую получаете бесплатно. – Эльф поперхнулся. – Хотя о чем это я? Вам же вообще платить ни за что не придется. Уже все проплачено.

– А вот это другое дело, – потер руки Сеня. – Конечно, вопросов у меня много, но они пока подождут. Сначала баня, и смотри у меня, – это швейцару, – чтобы пиво было свежее и не менее трех литров на человека.

– Как прикажете, гражданин начальник, – склонил голову эльф и указал рукой на вход в отель: – Прошу вас, все лучшее к вашим услугам!

Все оказалось действительно на высшем уровне. И отель внутри был куда просторнее, чем казался снаружи, и запах свинарника отсутствовал, да и сами номера были именно такими, какие показывают в американских фильмах, когда стремятся задушить зрителя его собственной завистью. Несчастный обыватель, пуская слюни, видит, как некоторые умеют жить, а затем идет и тихо ломает мебель на кухне. Самые стойкие после погромов в своих домах идут помогать соседям, и лишь слепым удается жить счастливо, даже имея дома телевизор.

Доблестные российские милиционеры вообще представляют собой особенную категорию людей, поэтому к прелестям роскошной жизни относятся стоически и не поддаются тлетворной пропаганде. Так что номера отеля хоть и вызвали некоторое удивление у друзей, но лишь из чисто профессиональных побуждений – отчего это их внешний вид не соответствует внутреннему содержанию?! Сеня именно об этом и спросил у швейцара.

– Все просто. Отель кажется намного больше внутри оттого, что мы экономим место и используем при строительстве несколько большее число измерений, чем известно вам, – пожав плечами, ответил эльф. Менты недоумевающе уставились на него, и лишь Горыныч со знанием дела кивнул головой. – Ну а внешний вид – это издержки нашей жизни. – Еще большее изумление. На этот раз на всех лицах без исключения. – Просто, когда строили отель, начальником управления дизайна служил сын одного высокопоставленного чиновника. Он был жуткой бездарностью, но по понятным причинам многое ему сходило с рук до тех пор, пока Оберон не увидел один из «шедевров» его архитектуры. После этого сыночка с должности сняли, но перестраивать отель, естественно, никто не стал.

– Понятно, – кивнул Сеня. – Так что там насчет бани?..

На счет бани средства уже были перечислены, поэтому и там все оказалось на высшем уровне: пар в меру мокрый, вода не в меру горячая, веники – умеренно березовые, ну а пива и вовсе было без меры. Причем пили его друзья с такой скоростью, что бедный банщик – маленький пухлый эльф с зачехленными в целлофан крыльями – замучился бегать взад-вперед с трехлитровыми банками. Лишь в самом конце водно-паровых процедур менты перестали его гонять, зато заставили аккомпанировать им на арфе, единственном музыкальном инструменте, который за всю свою жизнь освоил банщик, во время совместного исполнения гимна русской бани «Ой, мороз, мороз…».