Алексей Лютый - Рабин Гут

Ну, началось! Стоит чему-нибудь необычному после пьянки произойти, так они сразу отношения начинают выяснять. Крайнего ищут. Можно подумать, в треугольнике кто-то средним может быть!

В прошлый раз гуляли мои ребята прямо на ночном дежурстве. Какой повод для пьянки они тогда нашли, утверждать не берусь. То ли всероссийский день масона, то ли торжественное прибытие кометы Галлея на дачу нашего губернатора, не знаю! Но к двенадцати ночи все трое набрались изрядно.

И надо же такой беде случиться: экстренный вызов. В одной из «хрущобок» муж жену до смерти забивает. Ребята меня в охапку схватили, и в машину (я, между прочим, трезвый там один был!). По дороге адрес перепутали и ввалились в квартиру начальника отдела внутренних дел нашего района.

Дверь им, естественно, никто открывать не хотел. Даже вызов отказались подтвердить (надо же быть такими несговорчивыми!). Жомов обиделся и дверь высадил. Рабинович ему помог и всех на пол уложил. Причем хозяйка была практически в том, в чем мать ее родила! Я тогда еще стыдливо отвернулся!

Догадываетесь, чем это для троих друзей должно было закончиться?.. Правильно, оч-чень крупными неприятностями! Спасло парней одно – хозяина дома не было. Вместо него оказался странный тип, усиленно прятавшийся в платяном шкафу (родственник, что ли, какой?).

Вот этот тип все и спас! Когда ребята поняли, к кому они вломились, то протрезвели быстрее, чем в ледяной проруби. Жена начальника отдела (кстати, была бледная как мел) о чем-то с этим типом пошептались и решили дело замять. А для поощрения наших героев поручили им дверь восстанавливать. Причем в ускоренном темпе!

Дверь они восстановили и из дома потихоньку смылись. А оказавшись в машине, начали тут же крайнего искать. Нашли! Попов, который безропотно проспал в машине всю блестящую операцию, крайним и оказался.

Дескать, Попов – самый трезвый человек во всей компании. Да к тому же и адрес он получал от дежурного. «Короче, Андрюша, мы тебя постараемся выгородить. Но если за тебя полковник возьмется, извини – помочь ничем не сможем!» – это мой Рабинович сказал. А Попов только ушами хлопал и со всем соглашался. Поскольку не помнил ничего!

Почти по такой же схеме и сегодня начали развиваться события. Вот только Попов в этот раз никого слушать не хотел. Рыбки у него некормленые! Можно подумать, что он пираний в аквариуме держит. А остальным дома больше делать нечего, кроме как поповскую живность собой подкармливать. Впрочем, как я успел заметить, мой Рабинович и не особо торопился возвращаться!

Пока три товарища довольно агрессивно выясняли отношения на предмет того, кого сегодня положат с краю и высекут батогами, я забрался под стол, чтобы спокойно изучить обстановку.

Собственно говоря, ту конструкцию, что здесь называли столом, именовать так следовало с крайней осторожностью. Прямо в земляной пол трактира были вбиты два корявых бревна. На торцах бревен, лишь ей ведомо по какому принципу, держалась столешница из грубо отесанных досок, скрепленная снизу двумя жердинами крест-накрест. Лично я представить себе не мог, почему она не падает. Но, видимо, пока господин Ньютон не успел открыть свой закон притяжения, вещи этого закона не знали и откровенно пренебрегали им!

Поглазеть на странных «сарацинов» в кабак сбежалось почти все население Гэлгледа. Малышню, естественно, в трактир не пустили. Женщин тоже отправили по своим делам. По большей части в кабаке собрались мужчины среднего возраста (хотя разве определишь возраст у этих одинаково потрепанных бородатых обезьян?). Гостей они, видимо, все же побаивались, поэтому грудились у противоположной стены вокруг своего старобританского босса – Кэя Какамври. Сидели они молча, словно лягушки в холодильнике. Кэй народ вокруг себя не замечал, перешептываясь с хозяином трактира.

О чем, интересно? Что-то пахнет от их разговора мерзко. Словно от обмочившейся болонки!

А впрочем, пахнет, наверное, не от разговора. Мерзостный запах нечистот и продуктов гниения пропитал собой весь трактир, как ружейная смазка карманы куртки Жомова. Я поковырял носом трухлявую солому, которой был устелен пол, и едва не подскочил от ужаса: из-под соломы на меня с садистскими ухмылками на мордах скалилась целая когорта диких блох совершенно пиратского вида!

Господи! Только этого мне не хватало. Все, мамочка, я хочу домой! Я настолько подскочил от пола, что едва не стукнулся о столешницу головой. Мне так сильно захотелось забраться к Рабиновичу на колени, от блох подальше, что я едва удержал себя от этого кошачьего порыва. Сделаю так – Рабинович точно с живого не слезет, пока мышей ловить не научусь!

Я зверски зарычал, чем привел блох в смятение. Видимо, они не привыкли к такому фамильярному обращению, поэтому смылись обратно под солому. Ой, надолго ли! В любом случае, я решил больше не спускать с подстилки глаз. От греха подальше!

Чего мне пялиться на эти закопченные стены, в которых и окон-то почти нет? Так, прорезаны в бревнах какие-то кривые щели, размером не больше глаз китайца, которому только что наставили парочку фонарей. На фига мне эта покореженная стойка, на которой только экстремальные тараканьи бега устраивать можно? Нет уж! Мне здоровье дороже!

У кого как, а у меня битва за выживание началась. Если я в этом милом местечке блох нахватаю, то Рабинович будет опять, из экономии, мне их дихлофосом выводить. Мне, конечно, уже довелось и «черемухи» понюхать, однако в токсикомана я еще не превратился. Да и после дихлофоса ко мне ни одна приличная девочка не подойдет. Морду еще за квартал своротит на сто восемьдесят градусов. Причем и мне тоже!

Рабинович мои скачки под столом истолковал по-своему, и опять же в свою пользу. Он постучал кулаком по столу, прерывая горячие дебаты Жомова с Поповым в стиле «а-ля Жириновский». Где Попову для общей схожести сюжета только стакана с водой не хватало. Впрочем, откуда здесь стаканы?!

– Кончайте, мужики! – заголосил на всю таверну мой хозяин. – Мурзик уже от ваших криков весь издергался. Он же тоже понимает, что в непривычной обстановке оказался. Не травмируйте психику собаки. Его хоть пожалейте!…

Спа-асибо за заботу! Век твоей доброты, Сеня, не забуду. Нашел все-таки, на кого стрелки перевести.

– Извините, благородные сэры, что вмешиваюсь в ваш высокомудрый разговор, – неожиданно возник возле стола хозяин трактира. – Но я услышал слово «кончать»! Мне бы не хотелось, чтобы в моем заведении, которое знают все от Уэссекса до Соммерсета, произошло бы кровопролитие. Поделитесь со мной вашей проблемой, может быть, я смогу ее распотрошить.

– Чего ты собрался сделать, лох? – взревел Жомов. – Кого ты сможешь распотрошить?