Алексей Лютый - Рабин Гут

– Так, блин! И эти срана.. страна… сарацинами обзываются! – снова возмутился Жомов. – Сейчас кто-то получит по хлебалу!

– Стой, – остановил его жестом Рабинович, чей длинный нос не хуже собачьего почувствовал сюрреальность происходящего. – Разобраться нужно.

– Смотри-ка, – вновь донеслось из толпы. – Эти чужеземцы и по-нашему говорить могут!

– Еще неизвестно, кто по-чьему говорит! – заорал окончательно взбесившийся Жомов, но Рабинович оборвал его.

– Скажите, люди добрые, куда мы попали? – пытаясь казаться вежливым, проговорил Рабинович.

На некоторое время жители деревни погрузились в шок. Они старательно осматривали друг друга, пытаясь понять, где среди них добрые люди. Так и не выяснив это, встречающие списали все на плохое владение иностранцами их родным языком. Сам вопрос их тоже поставил в тупик, но найти на него ответ, пока Жомов совсем не озверел от нетерпения, они все же умудрились.

– Это местечко Гэлглед. Собственность благородного рыцаря, сэра Бедивера! – с такой рожей, будто само имя «благородного рыцаря» было общенародным достоянием, проговорил один из толпы, вышедший несколько вперед. – А я Кэй Какамври. Здешний старейшина. Кто будете вы, благородные господа?

– Допрыгались, – прошептал растрескавшимися губами Попов, который начал наконец-то хоть что-то понимать. – Год сейчас какой?

– А мы почем знаем? – заорал из толпы тот самый мужичонка, что принял ментов за гоблинов. – Мы что, считаем их, что ли?

– Заткнись! – оборвал его Кэй Какамври. – Не знаю твоего имени, благородный сэр, но на твой вопрос отвечу. Год у нас идет пятьсот семнадцатый от Рождества Христова.

Попов обреченно рухнул прямо в дорожную пыль. Хорошо, что задница у него мягкая, а то заработал бы себе пару ненужных синяков. Рабинович с несчастным видом смотрел по сторонам, словно надеясь на то, что все это чей-то дурацкий розыгрыш. И лишь одного Жомова было трудно смутить.

– Хрен с ним, с годом! – заорал он. – Но если вы мне сию секунду пива не дадите, то вас никакой сэр Буревестник не спасет!

Я спокойно сидел в сторонке и смотрел на все это безобразие. Бедняга Попов устроился в пыли на пятой точке и беспрестанно открывал и закрывал рот. Как кабан на грядке с топинамбуром. Он даже перекреститься пару раз попробовал. Что, впрочем, не особо у него получалось. Видимо, как я и предполагал, третий класс церковно-приходской школы ему так осилить и не удалось.

Мой Рабинович что-то сосредоточенно высчитывал в уме. То ли возраст, на который он помолодел, то ли курс рубля по отношению к местной валюте. Утверждать с полной уверенностью не берусь, поскольку вид у моего хозяина был совершенно обалделый. Я даже за его психику беспокоиться начал. Как бы не перегорело чего в его нервно-соматических соединениях.

Не устаю я этим людям поражаться! Стоит произойти какому-нибудь событию, совершенно не укладывающемуся в их представления об окружающем мире, так они, каждый по-своему, с ума сходить начинают. И ладно бы такое происходило только с похмелья, так нет! И протрезветь уже успели, и понимать все равно ничего не хотят.

А между прочим, у каждого из этих трех балбесов размер мозга почти вчетверо превышает мой. Что бы им всей головой не работать? Так нет, используют ее едва на десять процентов, а потом еще и удивляются, что иная собака умнее их оказывается. Да что там собака! Некоторые кошки куда сообразительнее своих хозяев.

Из всех троих только Жомов не слишком расстроился от полученной информации. Хотя она у него до серого вещества еще, может, и дойти не успела! Единственное, чем он выразил понимание ситуации, был идиотский вопрос:

– Так что? Значит, пива не будет?

Будет, Ваня, будет! Вот только станешь ли ты его пить?

Рабиновичу и Жомову стоило больших трудов оторвать Попова от поверхности дороги. Нет, поднять-то они его подняли, но ноги Андрюша упорно разгибать не хотел. Жомову пришлось Попова тряхнуть пару раз, чтобы у него в голове контакты на место замкнуть. Местные жители за этими манипуляциями смотрели с крайне болезненным любопытством.

– Вы на него внимания не обращайте, – заметив излишнее внимание, нашелся Рабинович. – Он у нас человек набожный. Для него время молитвы настало. Ну и все такое…

Жомов попытался что-то возразить, но не успел: мой Сеня как следует приложился ему по ребрам. Пока Иван раздумывал, за что это ему досталось, весь честной народ во главе с Кэем Какамври тронулся в путь. Суть вопроса Жомова по поводу пива они уловили, поэтому и направили свои копыта в сторону местного кабака.

Рабинович с Жомовым из-за Андрея забыли обо всем. И обо мне тоже! Пришлось взять поводок в зубы и идти за ними следом. На местных шавок такое поведение произвело столь ошеломляющее впечатление, что они даже забыли облаять меня для приличия.

Кстати, публика тоже еще та собралась! Большую часть из них за собак принять можно было только по звуку. А на вид – помесь медведя с кенгуру, у которой в предках еще и волчица имелась. Мерзкие на вид типы. Ничуть не лучше их хозяев. Хорошо, что было местных медведь-терьеров всего-то штук пять. А то бы я от их вони к Попову под мышку носом спрятался! «Шанель № 5» гэлгледского розлива…

Как выяснилось позже, – когда вся честная компания до местной разливочной добралась, – воспитаны здесь люди еще хуже, чем одеты. Едва я попытался переступить порог кабака, вслед за моим Рабиновичем, как на моем пути вырос мальчишка пигмейской комплекции и такой же расцветки.

– А ну пошел отсюда! – истерично заорал сопляк, замахиваясь на меня метлой. – Пошел вон!

Это он мне сказал? Не подскажете, сколько пальцев на руке у него откусить для начала?

– Цыц, малый, – рявкнул на паренька Жомов. – А то сейчас вперед ногами из забегаловки вылетишь! – И Ваня хрястнулся головой об дверную балку.

Пока Жомов виртуозно матерился, поражая местных жителей сочностью своих выражений, Рабинович все-таки вспомнил, что поводок не мне, а ему нести полагается! Вечно всю работу за него делаешь. И благодарности никакой! Сеня взял из моей пасти поводок и завел меня в кабак, предварительно при этом пригнувшись. Дверь-то явно не для их роста делалась.

– Мужики, мы вчера вроде в кабак собирались? Так вот, пришли? – ехидно поинтересовался Попов (Оживает! Слава тебе, господи!), а затем зашипел, словно испорченная тормозная колодка: – Ванечка, милый, умоляю, не выпускай свой пистолет из рук! Морду тебе набить у меня не получится, а вот до пистолета если доберусь, то пристрелю гада!

– Ты че, Поп, офонарел? – удивленно отшатнулся от него Жомов. – Я-то тебе чего плохого сделал? Это Рабинович нас задержание повел проводить…

– Ты стрелки на меня не перекидывай! Всегда тебе евреи виноваты, – быстро оборвал разговорившегося Жомова мой Сеня. – Тебя за мной ни хрена никто не тянул…