Терри Пратчетт - Цвет волшебства [сборник]

Он снял с себя шляпу и принялся нервно теребить полуоторванную звезду на её верхушке, чем вынудил ещё несколько дешевых блесток расстаться с насиженным местом.

— На моей шляпе написано «Валшэбник», — продолжал он. — Очень важно… — Он внезапно замолчал и уставился на свои руки. — Шляпа… — рассеянно проговорил он, чувствуя, как какое-то важное воспоминание прижимается носом к окнам его сознания.

— Это хорошая шляпа, — откликнулся Найджел, которому показалось, что от него ждут какой-то реакции.

— Шляпа… — повторил Ринсвинд. — Шляпа! Мы должны забрать шляпу!

— У тебя уже есть одна, — подсказал Найджел.

— Не эту, другую шляпу. И Канину!

Он наобум сделал несколько шагов по туннелю, потом бочком вернулся обратно и спросил:

— Как ты думаешь, где они?

— Кто?

— Тут есть одна волшебная шляпа, которую я должен найти. И девушка.

— Зачем?

— Это довольно трудно объяснить. Наверное, стоит ориентироваться на вопли.

У Найджела был не такой уж большой подбородок, но Найджел всё же умудрился выставить его вперёд.

— Нужно спасти какую-то девушку? — угрюмо уточнил он.

— Кого-то точно нужно спасти, — поколебавшись, признал Ринсвинд. — Может быть, её. А может, кого-нибудь поблизости от неё.

— Чего ж ты раньше не сказал? Это больше похоже на дело, это то, чего я ждал. Вот он, настоящий героизм. Пошли.

Вдали снова послышались грохот и чьи-то вопли.

— Куда? — спросил Ринсвинд.

— Куда угодно!

Обычно герои обладают способностью как безумные проноситься по рушащимся дворцам, в которых они оказались впервые в жизни, спасать всех подряд и выскакивать за мгновение до того, как всё взлетит на воздух или провалится в бездну. На самом деле Найджел с Ринсвиндом довольно спокойненько прошлись по кухням, ряду тронных залов, конюшням (дважды) и по пути миновали несколько довольно миленьких — как показалось Ринсвинду — коридорчиков. Время от времени мимо них пробегали группы одетых в чёрное стражников, которые не удостаивали беглецов даже повторным взглядом.

— Это же смешно, — заметил Найджел. — Почему бы нам не спросить у кого-нибудь дорогу? Эй, что с тобой?

Ринсвинд прислонился к колонне, украшенной будоражащими скульптурами, и со свистом переводил дыхание.

— Можно схватить одного из стражников и пытками вырвать у него сведения, — предложил он.

Найджел посмотрел на него странным взглядом и, скомандовав: «Жди здесь», — отправился на поиски. В конце концов он набрёл на какого-то слугу, трудолюбиво опустошающего кладовку.

— Извините, — обратился к нему Найджел, — как пройти в гарем?

— Через три двери сверни налево, — не оглядываясь ответил слуга.

— Прекрасно.

Найджел вернулся обратно и сообщил об этом Ринсвинду.

— Да, но ты его пытал?

— Нет.

— Не очень-то варварский поступок с твоей стороны.

— Я прихожу к этому постепенно, — возразил Найджел. — Например, я даже не сказал ему «спасибо».

Тридцать секунд спустя они отвели в сторону тяжёлую занавеску из бус и вошли в сераль серифа Аль Хали.

В этом серале пели ярко окрашенные птички, сидящие в клетках из золотой филиграни. Били журчащие фонтаны. Цвели редкие орхидеи, среди которых, словно крошечные, сверкающие драгоценные камни, порхали колибри. Здесь же, сбившись в молчаливую кучку, сидели около двадцати девушек, одежд на которых не хватило бы и на полдюжины представительниц женского пола.

Ничего этого Ринсвинд не видел. Нельзя утверждать, что зрелище пары дюжин квадратных ярдов бедер разных оттенков — от розового до чёрного, как полночь, — не вызвали к жизни некие потоки, струящиеся в глубинных расселинах его возбуждения. Просто его сознание было затоплено мощной волной паники, охватившей Ринсвинда при виде четырёх стражников, поворачивающихся к нему с ятаганами в руках и с глазами, горящими жаждой убийства.

Ринсвинд, не колеблясь ни секунды, отступил назад.

— Передаю их тебе, мой друг, — объявил он.

— Замечательно!

Найджел вытащил меч и дрожащими от усилий руками выставил клинок перед собой.

Несколько секунд царило абсолютное молчание — каждый ждал, что будет дальше. А потом Найджел издал боевой клич, который Ринсвинд не забудет до конца своей жизни.

— Э-э, — сказал варвар, — извините…

— Мне кажется, это свинство, — заявил невысокий волшебник.

Другие ничего не ответили. Это действительно было свинство, и среди них не было ни одного, кто не ощущал бы у себя в позвоночнике жаркого поскуливания вины. Но, как часто случается благодаря странной алхимии, присущей человеческой душе, вина придала им самонадеянности и безрассудства.

— Закрой пасть, — посоветовал временный вожак. Его звали Бенадо Сконнер, но в этот день в воздухе витало нечто такое, что позволяло предположить, что вам не стоит запоминать это имя. Воздух был тёмен, тяжёл и полон призраков.

Незримый Университет не опустел — просто в нём не стало людей.

Но шестеро волшебников, которых послали сжечь библиотеку, не боятся призраков, потому что они настолько заряжены магией, что практически гудят на ходу. Одежды, что на них надеты, великолепнее всех одежд, которые когда-либо носил сам аркканцлер. Их остроконечные шляпы более остроконечны, чем любые шляпы в мире. И причина, по которой волшебники стоят так близко друг к другу, — чистая случайность.

— Здесь ужасно темно, — признался самый младший из волшебников.

— Сейчас полночь, — отрезал Сконнер, — и единственное, что здесь есть опасного, — это мы. Правда, ребята?

Волшебники пробормотали в ответ что-то неопределенное. Все они относились к Сконнеру с благоговейным трепетом, потому что он, по слухам, прошёл курс упражнений по позитивному мышлению.

— И мы ведь не боимся каких-то старых книжонок, а, парни? — Он пристально посмотрел на самого маленького волшебника. — Вот ты не боишься?

— Я? О-о. Нет. Они же бумажные, так он сказал, — быстро отозвался тот.

— Ну вот.

— Имей в виду, их девяносто тысяч, — вставил другой волшебник.

— Мне всегда говорили, что их там тьма-тьмущая, — поделился ещё один. — Я слышал, здесь задействованы измерения, и вроде как то, что мы видим — это только вершина… как его там?… ну, той штуковины, что в основном находится под водой…

— Гиппопотама?

— Аллигатора?

— Океана?

— Заткнитесь все! — рявкнул Сконнер и запнулся.

Тишина всосала в себя звук его голоса. Она заполняла воздух, точно перья.

Предводитель взял себя в руки и со словами: «Ну, ладно», — повернулся к грозным дверям библиотеки.

Подняв руки, он сделал несколько замысловатых пассов, во время которых его пальцы самым обескураживающим образом проходили друг сквозь друга, и разнёс двери в щепки.