Терри Пратчетт - Цвет волшебства [сборник]

— Только кирпичей здесь нет, — заметил он, обращаясь в пространство. — Придется воспользоваться песком.

— Ты хочешь расправиться с ними при помощи носка с песком?

— Нет. Я собираюсь убежать от них. Носок с песком пойдёт в ход, когда они побегут за мной.

Люди возвращались в Аль Хали, над которым горой обломков высилась рухнувшая башня. Несколько смельчаков принялись разгребать завалы, исходя из того, что там могли остаться люди, которых можно спасти или ограбить — или и то, и другое вместе.

Среди обломков камней и состоялся следующий разговор:

— Под этой плитой что-то шевелится!

— Под этой? Клянусь двумя бородами Имтала, ты ошибаешься. Она, должно быть, весит целую тонну.

— Братья, сюда!

Потом следуют звуки, сопровождающие подъём чего-то очень тяжёлого, а затем:

— Это ящик!

— Как ты думаешь, в нем могут храниться сокровища?

— Клянусь Семью Лунами Назрима, у него отрастают ноги!

— Не Семью, а Пятью…

— Куда это он? Куда это он пошел?

— Неважно. Ты от темы не отходи. Давай-ка разберемся. Согласно легенде, Лун было Пять…

В Клатче к мифологии относятся серьезно. Это только в реальную жизнь они не верят.

Трое всадников, спускающихся сквозь тяжёлые снеговые тучи к пупземельному краю равнины Сто, почувствовали, что вокруг них что-то изменилось. В воздухе появился какой-то резкий запах.

— Вы ничего не чувствуете? — спросил Найджел. — Я помню этот запах с детства — лежишь в постели в первое утро зимы и вроде как ощущаешь в воздухе его вкус и…

Облака под ними расступились, и они увидели стада, принадлежащие Ледяным Великанам и заполняющие высокогорную равнину от края до края.

Льды простирались на мили во всех направлениях, и воздух насквозь пропитался издаваемым ими грохотом.

Первыми двигались ледники-самцы, оглашая окрестности могучим скрежещущим рёвом. Их неумолимо стремящиеся вперёд тела поднимали огромные фонтаны земли. За ними следовали самки и малыши, которые легко скользили по равнине, уже вспаханной вожаками до самого скального основания.

Они так же походили на привычные — и, как считал мир, знакомые — ледники, как дремлющий в тени лев походит на триста фунтов действующих со зловещей согласованностью мускулов, прыгающих на вас с разинутой пастью.

— И… и… когда подходишь к окну…

Губы Найджела, не получающие сигналов от мозга, перестали шевелиться.

Равнина была забита движущимися, толкающимися глыбами льда, которые с рёвом неслись вперёд, поднимая облака липкого пара. Под промчавшимися вожаками дрожала земля, и наблюдающим сверху всадникам стало ясно, что тому, кто собирается остановить эту лавину, понадобится нечто большее, чем лопата и пара фунтов каменной соли.

— Ну, давай, — сказала Канина. — Объясняй. Только кричи погромче.

Найджел встревоженно посмотрел на поток ледников.

— По-моему, я вижу какие-то фигуры, — услужливо вставил Креозот. — Смотри, на тех… существах, что возглавляют стадо.

Найджел вгляделся в падающий снег. Действительно, на спинах ледников виднелись какие-то фигуры. Они были человекоподобными или человекообразными — по крайней мере, человековидными. И вроде бы не особенно большими.

Такое впечатление создавалось потому, что сами ледники были огромными, а Найджел не был особенно силён в оценке перспективы. Когда лошади опустились и подлетели к вожаку стада — громадному самцу, покрытому глубокими расселинами и шрамами от морен, — стало очевидно, что одна из причин, по которой Ледяных Великанов называли Ледяными Великанами, состоит в том, что они — ну, в общем, великаны.

Вторая причина заключалась в том, что они были сделаны изо льда.

На гребне вожака сидела, согнувшись, фигура размером с большой дом и подгоняла ледник при помощи длинного шеста с шипом на конце. Она была изрезана выступами и разбрасывала во все стороны зелёно-синие отблески. Её белоснежные локоны охватывала тонкая серебристая лента, а глаза были крошечными, чёрными и глубоко посаженными, словно небольшие кусочки угля [41].

Впереди раздался оглушительный треск — это несущиеся во главе стада ледники врезались в лес. В небо в панике взвились птицы. Найджела, галопом скачущего по воздуху рядом с Ледяным Великаном, окутало облако из снега и щепок.

— Гм, извините… — прокашлявшись, вступил в разговор юноша.

Перед клубящимся облаком, в котором смешались земля, снег и обломки деревьев, мчалось охваченное слепым ужасом стадо карибу. Их задние копыта мелькали всего в нескольких футах от клокочущей массы.

Найджел предпринял ещё одну попытку.

— Послушайте! — крикнул он. Голова великана повернулась в его сторону.

— Што тебье надо? — спросил он. — Уходи протч, тёплая тфарь.

— Простите, но это действительно необходимо?

Великан посмотрел на него с ледяным изумлением, медленно оглянулся и обозрел своё стадо, простирающееся, похоже, до самого Пупа. Потом он снова перевёл взгляд на Найджела.

— Та. Йа так думайт. А инатше затшем бы мы это делайт?

— Но видите ли, здесь живёт множество людей, которые предпочли бы, чтобы вы этого не делали, — с отчаянием в голосе продолжал Найджел.

Перед ледником возникла остроконечная скала, возникла и исчезла.

— А ещё дети и маленькие пушистые животные, — добавил Найджел.

— Они будут пострадайт за дьело прогресса. Наступить времья нам возвращайт себье этот мир, — прогрохотал великан. — Мир, заполньенный льдом. Согласно неизбьежности истории и триумфу тьермодинамики.

— Да, но вам необязательно это делать, — указал Найджел.

— Мы хотеть это делайт, — возразил великан. — Боги истшезайт, мы сбрасывайт оковы вышедший из мода суеверий.

— Заморозить весь мир — вряд ли это прогресс, — заметил Найджел.

— Нам это нравиться.

— Да-да, — согласился Найджел маниакально ровным голосом человека, который старается рассмотреть вопрос со всех сторон и уверен, что любую проблему можно решить, если люди доброй воли соберутся за одним столом и обсудят всё, как разумные человеческие существа. — Но правильно ли вы выбрали время? Готов ли мир к триумфу льда?

— Шорт побьери, ему лутше быть готоф, — сказал великан и хлестнул Найджела шестом, которым погонял ледник.

Шест, не задев лошадь, ударил всадника прямо в грудь и, выбив из седла, швырнул на ледяную глыбу. Найджел распластался на её холодном боку, съехал вниз, был ненадолго подхвачен волной взбаламученной земли и обломков горных пород и наконец скатился в раскисшую от тающего льда грязь между несущимися вперед ледяными стенами.

Кое-как поднявшись на ноги, он вперил безнадежный взгляд в холодный туман. Прямо на него летел ещё один ледник.