Терри Пратчетт - Цвет волшебства [сборник]

Эрик критически осмотрел Плоский мир. На его лице читалась обречённость человека, которому доподлинно известно: всё лучшее в этой жизни нуждается в психическом эквиваленте двух пальчиковых батареек, а магазины откроется только после каникул.

— Я должен получить дань, — безапелляционно заявил он.

— Чего ты должен?

— Все правители мира, — пояснил Эрик. — Они обязаны платить мне дань.

— Да уж, ты и впрямь проштудировал этот вопрос, — саркастически заметил Ринсвинд. — А чего данью-то ограничиваться? Не хочешь ли луну с неба, раз уж мы тут, наверху? На этой неделе у нас специальное предложение — к каждому покорённому миру прилагается один бесплатный спутник.

— А там есть какие-нибудь полезные минералы?

— Что?!

Эрик вздохнул, демонстрируя своё великое терпение.

— Минералы, — повторил он. — Ну, залежи…

Ринсвинд покраснел (созвучие ores-orals в английском).

— Мне кажется, мальчику в твоем возрасте не следует думать о…

— Я имею в виду обычные металлы. Если это просто груда камня, то зачем она мне?

Ринсвинд посмотрел вниз. Крошечная луна как раз поднималась из-за дальнего края Плоского мира, проливая бледное сияние на мозаичный узор, в котором переплелись земля и море.

— Ну, просто красиво… — сказал он. — Послушай, уже темно. Может, тебе заплатят дань утром?

— Я хочу получить хоть что-нибудь прямо сейчас!

Ринсвинд внимательно осмотрел свои пальцы. Раньше у него как-то не очень получалось ими щелкать.

Он предпринял ещё одну попытку.

Когда Ринсбинд снова открыл глаза, то обнаружил, что стоит по щиколотку в грязи.

Среди талантов Ринсвинда самым выдающимся было его умение убегать, которое он возвёл в ранг чистого искусства. Пока он бежал, ему было неважно, бежит он к чему-то или от чего-то. Значение имел лишь сам бег. Я бегу, следовательно, я существую; а точнее, я бегу, следовательно, если мне хоть немножко повезёт, я по-прежнему буду существовать.

Но кроме того, Ринсвинд был известным знатоком лингвистики и практической географии. Он мог крикнуть «Помогите!» на четырнадцати языках и умолять о пощаде ещё на двенадцати; он проехал множество стран Плоского мира, некоторые из них — на большой скорости. Работая в библиотеке Незримого Университета, Ринсвинд заполнял долгие, чудесные, скучные часы тем, что читал о всех тех экзотических и далёких местах, где он никогда не бывал, и вздыхал от облегчения, что ему так никогда и не придется их посетить.

И вот сейчас он оказался в одном из таких мест.

Его окружали джунгли. Это были совсем не те симпатичные, привлекательные, открытые джунгли, сквозь которые так любят летать на лианах накачанные герои в леопардовых шкурах, но серьезные, настоящие джунгли, джунгли, возвышающиеся липуче-колючей зеленой стеной, джунгли, в которых каждый представитель растительного царства как следует засучил кору и принялся усердно перерастать своих соперников. Почву тут вряд ли можно было назвать таковой, поскольку она представляла собой кладбище растений, ожидающих обращения в компост; вода стекала с одного листа на другой; во влажном, насыщенном спорами воздухе гудели насекомые; и все заполняла та ужасающая, бездыханная тишина, которую обычно производят моторы фотосинтеза. Любой герой, вознамерившийся с бойким улюлюканьем пролететь через эти заросли, мог бы с тем же успехом попытать счастья с яйцерезкой.

— Как это у тебя получается! — полюбопытствовал Эрик.

— Наверное, у меня такой дар, — отозвался Ринсвинд.

Эрик окинул чудеса природы беглым, пренебрежительным взглядом.

— Это не похоже на царство, — пожаловался он. — Ты сказал, что мы отправимся в какое-нибудь царство. И это ты называешь царством?

— Обычно я называю это дождевыми лесами Клатча, — ответил Ринсвинд. — Но они битком набиты всякими затерянными царствами.

— Ты имеешь в виду таинственные древние расы принцесс-амазонок, подвергающих всех пленников-мужчин изнурительным обрядам, связанным с плодородием? — заинтересовался Эрик. Его очки слегка затуманились.

— Ха-ха, — холодно произнёс Ринсвинд. — Ну и воображение у этого ребенка.

— Какеготам, какеготам, какеготам! — крикнул попугай.

— Я читал о них, — возразил Эрик, вглядываясь в зелень листвы. — Разумеется, эти царства тоже принадлежат мне. — Он немного помолчал, вглядываясь во что-то, видимое ему одному, и с жадностью в голосе добавил: — Ничего себе!

— На твоём месте я бы сосредоточился на дани, — буркнул Ринсвинд, устремляясь в глубь леса по тому, что в здешних местах сходило за тропинку.

Ярко окрашенные цветы ближайшего дерева повернулись и проводили его взглядом.

В джунглях центрального Клатча действительно сокрыты затерянные царства таинственных принцесс-амазонок, которые захватывают в плен путешественников-мужчин и заставляют их выполнять специфические мужские обязанности. Эти обязанности поистине тяжелы и изнурительны, и век несчастных жертв очень недолог. (Это потому, что установка розеток, прибивание полок, выяснение причины загадочных звуков, доносящихся с чердака, и стрижка газонов способны доконать даже самый сильный организм).

Есть в этих джунглях и скрытые плато, где резвятся и играют чудовищные рептилии из прошедшей эпохи, а также кладбища слонов, забытые алмазные копи и таинственные развалины, украшенные иероглифами, от одного вида которых способно заледенеть самое мужественное сердце. В общем, места для деревьев на картах Клатча практически не остаётся.

Те немногие путешественники, которые вернулись из этой страны живыми, оставили для своих последователей ряд ценных указаний, как то: а) по возможности избегайте свисающих вниз лиан, на одном конце которых имеются глазки-бусинки и раздвоенный язык; б) не берите в руки полосатые чёрно-оранжевые лианы, которые, подергиваясь, лежат у вас на дороге, потому что с другого конца к ним очень часто бывает прицеплен тигр; и в) лучше в эту страну вообще не лезть.

«Если я демон, — туманно рассуждал Ринсвинд, — то почему все меня жалят и пытаются уронить? В смысле, меня ведь можно ранить только воткнутым в сердце деревянным кинжалом? А ещё на меня как-то должен действовать чеснок — если я ничего не путаю…»

Через какое-то время джунгли расступились, и путники вышли на обширную равнину, простирающуюся до далекой голубой гряды вулканов. Земля представляла собой лоскутное одеяло, образованное из озер и болотистых полей; то тут, то там высились огромные ступенчатые пирамиды, над каждой из которых в рассветный воздух поднималась тонкая струйка дыма. Лесная тропа переходила в узкую, но тем не менее мощёную дорогу.

— Что это такое, а, демон? — поинтересовался Эрик.

— Похоже на одно из Тецуманских царств, — ответил Ринсвинд. — Насколько я помню, там правит Муцума.