Терри Пратчетт - Цвет волшебства [сборник]

— Я варвар, — крикнул в ответ Коэн. — И вся моя честь принадлежит только мне. Я её ни у кого не одалживал.

— Я хотел взять вас живыми, — произнёс лорд Хон. — Однако теперь мои планы несколько изменились.

Он извлек из ножен меч.

— Назад, отребье! — прокричал он. — А ну назад! Пропустите бомбардиров!

Он вновь посмотрел на Коэна. Лицо лорда Хона горело, очки на переносице перекосились.

Лорд Хон вышел из себя. Так всегда — стоит рухнуть одной плотине, и всю страну заливает водой.

Солдаты потянулись назад.

Орда опять оказалась в середине все расширяющегося круга.

— А кто такие бомбардиры? — осведомился Малыш Вилли.

— По идее, это должно означать людей, которые метают какие-то снаряды, — быстро откликнулся Профессор Спасли. — Слово обязано своим происхождением…

— А-а, лучники, — Малыш Вилли сплюнул.

— Чиво?

— Он сказал, СЕЙЧАС В ХОД ПОЙДУТ ЛУЧНИКИ!

— Хе-хе, во время Кумской битвы никакие лучники не смогли нас остановить! — крякнул древний варвар.

Малыш Вилли вздохнул.

— Хэмиш, — сказал он, — в Кумской долине дрались гномы и тролли. А ты ни то, ни другое. И на чьей же стороне ты был?

— ЧИВО?

— Я спросил, НА ЧЬЕЙ СТОРОНЕ ТЫ БЫЛ.

— Я был на стороне тех, кому платят деньги, чтобы они сражались, — ответил Хэмиш.

— Самая лучшая сторона.

Ринсвинд лежал на полу, прикрыв уши руками. От громовых раскатов содрогалась вся пещера. Белые и фиолетовые сполохи были настолько яркими, что он видел их даже сквозь плотно сжатые веки.

Наконец какофония улеглась. Снаружи по-прежнему доносились звуки ярящейся бури, но свет поблек до синевато-белого, а грохот превратился в ровное гудение.

Ринсвинд рискнул перекатиться на спину и открыть глаза.

Покачиваясь на ржавых цепях, с потолка свисали большие прозрачные шары. Каждый был размером с человека, и внутри них потрескивали и шипели молнии. В поисках выхода они жалили и жалили стекло.

Когда-то, давным-давно, шаров, наверное, было больше. Но с течением лет, судя по осколкам на полу пещеры, многие попадали наземь. Уцелевшие же тихонько раскачивались на цепях, удерживая рвущиеся на свободу молнии.

Воздух стал каким-то жирным. Ползучие искры извивались по полу и трещали на каждой острой грани.

Ринсвинд поднялся на ноги. Его жидкая бородка распалась на кучу отдельных волосков, каждый из которых решил начать новую, самостоятельную жизнь.

Шары с молниями бросали свет на круглое озерцо, состоящее, судя по всему, из чистой ртути. В центре озера возвышался небольшой пятиугольный островок. Пока Ринсвинд как зачарованный рассматривал открывшуюся его взгляду картину, к берегу, на котором он стоял, колыхая ртуть и тихонько пошлёпывая, подплыла лодка. Она была не больше обыкновенной гребной лодки. На крошечной палубе лежала фигура в доспехах. Или, может, там лежали просто доспехи. Но если это действительно были пустые доспехи, то лежали они в положении скончавшихся доспехов — скрестив руки.

Ринсвинд бочком передвигался вдоль серебряного озера, пока не наткнулся на плиту, очень похожую на золотую. Плита лежала прямо перед статуей.

Ринсвинд знал, что в гробницах обычно выбивают всякие надписи, хотя никогда не мог взять в толк, кто, собственно будет их читать. Наверное, боги. Но, с другой стороны, им и так полагается всё знать. Вряд ли боги будут толпиться вокруг какой-нибудь могилки и восторженно восклицать: «С ума сойти! Дорогой и Любимый! Так вот какой он, значит, был! И кто бы мог подумать!»

Пиктограммы, выбитые на этой могиле, гласили: «Одно Солнечное Зеркало». Простенько и со вкусом.

Ни слова о завоеваниях. Никакого списка необычайных достижений покойного. Никаких вам рассусоливаний насчёт его мудрости или что он, дескать, приходился своему народу отцом родным. Никаких объяснений. Видимо, предполагалось, что знающий его имя знает и всё остальное. Даже возможности не допускалось, что проникший сюда может не знать имени Одного Солнечного Зеркала.

На вид статуя казалась фарфоровой и раскрашена была в довольно реалистичной манере. Создавалось впечатление, что Одно Солнечное Зеркало был личностью довольно заурядной. Ваш взгляд вряд ли выхватил бы его в толпе как человека, на котором большими буквами написано: ПОТЕНЦИАЛЬНЫЙ ИМПЕРАТОР. Но этот человек в маленькой округлой шляпе и с маленьким округлым щитом, окружённый маленькими округлыми людьми на маленьких округлых пони, склеил в единую гигантскую империю тысячи грызущихся между собой клик, зачастую используя в качестве клея их собственную кровь.

Ринсвинд вгляделся пристальнее. Конечно, это было лишь впечатление, но ему показалось, будто очертаниями рта и выражением глаз император отчасти напоминает Чингиза Коэна.

И тот и другой относились к тому типу людей, который не испытывает абсолютно никакого страха ни перед кем и ни перед чем.

Лодка направилась к противоположному берегу.

Один из шаров ярко замерцал, а потом сменил свой цвет на алый, ещё несколько раз мигнул и погас. Затем то же самое произошло с другим шаром.

Пора уходить.

Но прежде… У ног статуи валялись шлем, пара латных рукавиц и тяжелые башмаки, словно кто-то забыл здесь часть своих доспехов.

Ринсвинд поднял шлем. Не слишком прочный на вид, зато довольно легкий на вес. Как правило, Ринсвинд не озабочивался всякими защитными приспособлениями, логично рассуждая, что лучшая защита от надвигающейся опасности — это пребывание на другом континенте. Но сейчас идея с доспехами показалась ему довольно привлекательной.

Сняв шляпу, он надел шлём и опустил забрало, а затем нахлобучил поверх шлёма шляпу.

Перед глазами его вдруг что-то замелькало, а когда картинка наконец остановилась, выяснилось, что Ринсвинд смотрит на свой собственный затылок. Картинка была зернистой, а кроме того, обычные цвета сменились разными оттенками зелёного. Однако Ринсвинд готов был поклясться, что смотрит именно на собственный затылок. О своем затылке он был наслышан — по рассказам знакомых.

Он поднял забрало и моргнул.

Озерцо оставалось на своем прежнем месте.

Он опустил забрало.

Вот он — футах в пятидесяти от себя, со шлемом на голове.

Ринсвинд махнул рукой.

Фигура повторила движение.

Он повернулся и оказался лицом к лицу с самим собой. Угу. Это точно он, Ринсвинд, собственной персоной.

«Шикарно, — подумал он. — Волшебный шлем. Если его надеть, то можно увидеть самого себя, только находящегося далеко. А ещё можно все животики надорвать, наблюдая, как падаешь в ямы, которые тебе не видно, потому что они у тебя под самыми ногами».

Ринсвинд опять повернулся, поднял забрало и осмотрел рукавицы. Как и шлем, они были довольно легкими, но в них присутствовала какая-то неуклюжесть. Меч такими удержишь, но для тонкой работы они явно не пригодны.