Терри Пратчетт - Цвет волшебства [сборник]

— Интересно, тут есть какая-нибудь еда? — спросил заведующий кафедрой беспредметных изысканий.

— Четыре, — сказал Думминг.

— Прости, не понял?

— Что? О, не обращай внимания, я просто считал про себя. А насчет еды сильно сомневаюсь. В море, вероятно, водятся рыба и всякие омары, но сам берег, по-моему, довольно бесплоден.

Это и в самом деле было так. Далеко-далеко на самом горизонте высились туманные горы, но все остальное был красноватый песок. И сероватая морось. Единственным зеленоватым пятном в этом пейзаже было лицо декана. Впрочем, нет, не единственным: плавательное семечко казначея успело выпустить парочку зеленых листочков. Дальше дело пошло значительно быстрее — вот уже появились веточки, на которых с легкими хлопками расцвели крохотные цветочки.

— Что ж, по крайней мере у нас будет ещё одна лодка, — заметил главный философ.

— Вряд ли, — возразил Думминг. — В области размножения бог так и не преуспел.

И в самом деле, на глазах набухающий плод по своей форме не слишком-то напоминал лодку.

— А знаете, я по-прежнему считаю, что всем нам предоставлена ценнейшая возможность, — заявил Чудакулли.

— Что верно, то верно, — буркнул декан, усаживаясь. — Не всякому выпадает шанс умереть от голода на унылом и бесплодном континенте за тысячи лет до собственного рождения. Нам ни в коем случае нельзя опозориться.

— Я имел в виду, что борьба со стихиями непременно пробудит в нас самые лучшие качества. В результате мы сплотимся в энергичный, не знающий преград коллектив, — пояснил Чудакулли.

Однако его оптимизм остался неразделённым.

— И ВСЁ-ТАКИ не может быть, чтобы здесь вообще не было еды, — бесцельно озираясь, пробормотал заведующий кафедрой беспредметных изысканий. — Обычно хоть что-то да найдётся.

— В конце концов, для таких, как мы, никаких пределов не существует! — воскликнул Чудакулли.

— Это верно, — отозвался Думминг. — О боги, как это верно!

— И уж кто-кто, а волшебник всегда сумеет добыть огонь.

Глаза Думминга расширились. Он даже прыгнул, пытаясь остановить Чудакулли, но всё ещё пребывал в полете, когда аркканцлер швырнул маленький огненный шарик в груду прибитого к берегу плавняка. Думминг врезался Чудакулли в спину буквально за долю секунды до того, как шар угодил в бревна — так что, когда мир зашипел и взорвался, оба волшебника уже распростерлись на мокром песке.

Когда они наконец рискнули поднять головы, на месте бревен дымился обугленный кратер.

— Что ж, спасибо, — произнёс откуда-то сзади декан. — Я обсох и чувствую себя прекрасно, а ресницы… Да что ресницы! Мне они никогда особо не нравились.

— Здесь очень высокая чароконцентрация, — тяжело дыша, произнёс Думминг. — Как я и ПРЕДУПРЕЖДАЛ.

Чудакулли таращился на собственные руки.

— Но я лишь хотел разжечь трубку… — потрясенно вымолвил он, на всякий случай отодвигая руки подальше. — И это был всего-навсего десятый номер…

Выдирая из бороды обгорелые клочья, декан поднялся с песка.

— Теперь моя очередь, — сказал он и ткнул пальцем в небольшую скалу неподалеку.

— Нет, декан, не…

Скала раскололась напополам, и одну её часть унесло шагов на пятьдесят. Вторая половина осталась шипеть в раскаленной докрасна луже.

— А можно мне попробовать? — произнёс главный философ.

— Главный философ, честно говоря, я не…

— Отличная работа, главный философ, — одобрил декан, когда вторая скала разлетелась в мелкие кусочки.

— Клянусь богами, Тупс, а ведь ты прав, — с удивлением протянул Чудакулли. — Столь мощного магического поля я ещё не видел!

— Именно, аркканцлер, и я считаю, нам не стоит этим злоупотреблять! — истерически взвизгнул Думминг.

— Мы волшебники, юноша. А волшебство — это умение пользоваться всякими магическими полями.

— Совсем напротив, аркканцлер! Настоящее волшебство — это умение таковыми полями не пользоваться!

Чудакулли задумался.

— Это ископаемая магия, — скороговоркой произнёс Думминг. — Именно с её помощью создали это место! Если мы не будем осторожны, то можем нанести миру колоссальный ущерб!

— Хорошо, хорошо, — уступил Чудакулли. — Эй, вы, никому не двигаться! Итак, господин Тупс… в чём ты хочешь нас убедить?

— У меня сложилось впечатление, аркканцлер, что это место не совсем… ещё не совсем ЗАКОНЧЕНО. Кругом ни растений, ни животных. Разве это нормально?

— Чушь. Совсем недавно я собственными глазами видел верблюда.

— Да, аркканцлер, но этот верблюд прибыл с нами. А ещё на берегу есть крабы и водоросли, и их тоже прибило волной. Но где деревья и кусты? Где, не побоюсь этого слова, трава?

— Интересно, — задумался Чудакулли. — Это место и впрямь голое, как попка младенца.

— Строительство ещё не завершено. Бог ведь упоминал, что процесс ПРОДОЛЖАЕТСЯ.

— Невероятно, — поморщился Чудакулли. — Из ничего, из пустого места, создается целый континент?

— Именно, аркканцлер.

— В мир изливаются газиллионы чаров.

— Вернее не скажешь, аркканцлер.

— Там, где прежде не было ничего, теперь возносятся горы, протягиваются берега и простираются долины.

— Так оно и есть, аркканцлер.

— Первое, что приходит в голову: это чудо.

— Я бы тоже так подумал.

— На всё это требуется магия в невообразимых объёмах.

— В абсолютно поразительных объемах, аркканцлер.

— Так что, если недостанет чутка, никто и не заметит!

— ДА НЕТ ЖЕ! Всё устроено вовсе не так, арк-канцлер! Если мы воспользуемся этой магией, то это будет… всё равно что наступить на муравья! Это вам не то, что… найти в шкафу старый посох и воспользоваться оставшейся в нём магией. Здесь мы имеем дело с самой настоящей первичной энергией! ЛЮБОЕ действие чревато непредсказуемыми последствиями.

Декан похлопал его по плечу.

— Так, юноша, сложилась жизнь, что нас забросило на этот богами забытый континент. Мы в тысячах лет от дома. И что ты предлагаешь? Просто сидеть сложа руки и ждать? Надеяться, что через пару тысячелетий сюда занесёт дружище Ринсвинда?

— Э-э, декан… — прервал его речь главный философ.

— Да?

— Ты стоишь за Тупсом тут или сидишь на камне там?

Декан посмотрел на самого себя, сидящего на камне.

— Проклятье, — пробормотал он сквозь зубы. — Опять эти временные провалы.

— Опять? — не понял Думминг.

— Когда-то у нас такое было, в аудитории 5Б, — объяснил главный философ. — Смех и грех. Перед дверью приходилось громко кашлять, чтобы предупредить себя, — а вдруг ты уже там? Но, кстати, уж кому-кому, а тебе не следовало бы удивляться, молодой человек. Большое количество магии всегда искажает физические зако…

Главный философ испарился, оставив после себя лишь кучку одежды.