Игорь Подгурский - Иду на «ты»

– Хорошо,– подвел черту командир отряда.– Последний вопрос. Кого конкретно имел в виду Илья, когда говорил об утопленниках,– экипаж лодки или наш десант? Экипаж ведь в некотором роде уже того… Надо ему пояснить.

– Поясним,– понимающе кивнул Малюта, делая пометку в блокноте.

Час спустя в офицерской трапезной царило особое оживление. Народ кучковался за столиками, бурно обсуждая вчерашнее назначение и предстоящее задание, о котором ровным счетом никто ничего не знал.

Понятно было только одно: на острове придется выполнять непонятно что и неизвестно как. Даже по прежним меркам штабной безалаберности эта ситуация была из ряда вон выходящей. Буян был местом даже не легендарным, а, скорее, мифическим.

У стойки заколоченного сегодня из предусмотрительности бара царило особое оживление: заместитель по высокому моральному духу Баранов только что заявил, что впервые видел Батыра в библиотеке.

Утверждалось, что бек взял «Книгу будущих адмиралов», памятку ОСВОДа [10]«Спасение на водах» и журнал свободных вакансий «Срочно требуются» и «Согласен на любую работу».

– Надо ему подсказать, как общаться с иноземцами,– послышался голос от столика, где сидели Нестеров, Дуров и Сусанин.– Это же проще пареной репы. Дык дави ему на глаз большим пальцем, пока по-нашенски не загутарит. Гы-гы-гы!

Когда в дверях трапезной показался Батырбек, народ как по команде примолк. В гробовой тишине, под издевательски участливыми взглядами, Батыр неуверенно проследовал к своему столику, где уже сидели Латын Игаркович и Хохел Остапович.

– Садись, сын мой… гм-м, заморенный,– небрежно двинув ногой резной табурет, прогудел Латын.– В ногах правды нет.

Подскочивший к столику дежурный по столовой услужливо скрипнул лаптями и протянул меню.

– Что закажем, Батыр Бекович? Борщик по-флотски? Гуляш потемкинский? Солонинки? Сей моментик оформим, ваш сиясь, не сомневайтесь. Все высшего качества. Эксклюзив. Только для вас.

В глубине зала кто-то откровенно заржал, но тут же осекся. В подавляющем своем большинстве народ Батыру не сочувствовал, но открытые проявления общих чувств отдельными выскочками пресекались сразу.

От гуляша батыр отказался. Стойко давясь борщом с заплесневевшими флотскими сухарями, Батырбек молча слушал напутствия Хохела.

—Против ветра не плюй,– поучал бека Хохел.– Следи за крысами, они свое дело знают. Как побегут – значит, хана. Будешь травить – трави с подветренной стороны. Спасательный жилет носи с собой постоянно. Баб на корабль не води – у них, моряков, не принято. Только английской королеве можно, хотя какая она баба…

– Все? – отставляя в сторону недоеденный борщ, поинтересовался батыр.

– Все,– секунду помедлив, твердо заверил бека Хохел.

Батыр не спеша допил компот, лениво встал, поднял тарелку с остатками борща и аккуратно, чтобы не облить Латына, надел ее на голову Хохелу. Провожаемый мысленным одобрением окружающих, Батыр выскочил за дверь с гордо поднятой головой, хотя в глазах его читалось полное отчаяние.

– Наш человек,– одобрительно заметил Илья приятелям, разливая по кружкам контрабандную медовуху из квасного жбана.– Вишь, как за честь бабскую заступился.

Подводная лодка стояла у пристани в десяти метрах от карусели, и ласковые волны с тихим плеском бились о ее камуфлированные борта. Поднявшись по сходням на борт, малочисленный отряд остановился перед строем подводников. Моряки тупо пялились на солнце, не обращая внимание на вновь прибывших. Пауза затягивалась.

– Не робейте, хлопцы,– прогудел Илья с пирса.– Пособим, ежели чаво…

Вообще говоря, настроение на пристани царило вполне подобающее случаю. Добрыня салютовал героям вполне уместным Рот Фронтом, Задов приветственно махал экипажу дружественной субмарины первомайским флажком, а сентиментальный Дуров даже всплакнул.

Остальные тоже хотя сдержанно, но выражали свои теплые чувства. Исключение составлял вечно чем-то недовольный Феликс, поджавший узкие губы, мрачный Малюта, умиротворенный Латын Игаркович и мстительный Хохел Остапович. Последний накануне наотрез отказался выдать десанту калорийный морской паек, сымитировав внезапную ревизию. Сейчас его слегка терзало запоздалое раскаяние – на эту пропащую и потенциально пропавшую экспедицию он мог списать кучу разворованных продуктов и утерянного ранее барахла.

Тут случилось то, чего от Батыра никто не ожидал. Он молча стоял у рубки, но внезапно, повинуясь нахлынувшему чувству, военмор по приваренным скобам даже не влез, а взлетел на самый верх. Там, вцепившись в леерное ограждение, он окинул решительным взглядом свою новую команду. И без какого-либо перехода двинул речь, привести которую следует дословно.

– Камрады! – пронеслось над морем.– Драген нах ост!

Капитан субмарины резко потянулся к форменному ремню, где висеть должен был не то кортик, не то кобура с парабеллумом. Выступление Батыра подействовало: экипаж подводной лодки смотрел уже не на солнце, а на пухлого бека.

– Впереди нас ждет путь, полный невзгод и опасностей. За горизонтом лежат земли, которые я брошу к вашим ногам. Враг коварен, но слаб. Он будет разбит и разграблен нашим молниеносным броском. Очистим остров от инородцев!

Подводники перевели взгляды на провожающих, оцепенело застывших на пирсе.

– Запорю суку! Ремни из спины нарежу,– взвился Малюта.

– Следует поучиться,– раздался голос Киже, но, когда Скуратов обернулся, никого рядом не было.

– Прозит! – в гудящей толпе разлил Илья медовуху по стаканам приятелей.

– Не этот остров, камрады,– быстро поправился Батыр.– И только вам, людям чести, эта задача по силам. Неприятель будет разбит, и победа будет. Вы наследники тевтонских рыцарей. Будьте достойны славы ваших предков при Грюнвальде и Новгороде. Ура! С нами наши боги!

На пирсе пронесся вздох разочарования. Дело в том, что по ходу бековского выступления в толпе провожающих уже появились яростные спорщики, торопливо заключавшие экспресс-пари. Большинство полагало, что в конце речи Батыр непременно крикнет «зиг хайль». Немногочисленные оппоненты возражали, что, имея в тылу часть командного состава отряда во главе с Владимировым, Батыр – при всей своей первозданной дури – на это не решится.

– Курс – тудысь! – буднично, но несколько неопределенно подвел черту вышесказанному Батыр, вскидывая вперед руку.

Затем бек зачем-то постучал скрещенными пальцами по металлу рубки и полез в люк.

Кузнецов подошел к командиру субмарины, расстегнул планшетку и наугад ткнул пальцем в карту. Отто только кивнул и повернулся к своему экипажу.

– По местам стоять, с якоря сниматься! – разнеслась из люка над морем команда-заклинание Батыра.