Владимир Батаев - Меч за 500 золотых [СИ]

Окна с тяжелыми бордовыми занавесками, без решеток. На стене портреты предков: все как один благородные рыцари в доспехах, шлемы с закрытыми забралами. Видимо, тоже в каком-то роде Эдварды Калахены с носом картошкой и оттопыренной нижней губой.

— Значит, абилка какая-нибудь вампирская. Признавайся, какие пассивки работают постоянно? — наступал Себастиан, словно на допросе. Только доброго полицейского у него не было, ибо он по натуре одиночка, насколько я мог судить.

— Сумерки, — я снова пожал плечами.

— Ага! Так и знал! Сумерки!

— Это чтобы на солнце не обгореть.

— Давай-давай, заливай дальше. Себу не проведешь! Себа сразу понял! — Он вдруг остановился и с ужасом уставился на меня: — Ты заразный!

— Что?

— Заразный. И светишься!

Свечусь? Я быстро посмотрел на свои руки — да вроде обычные. Но Себастиан продолжал смотреть на меня, как на ходячую бациллу, поэтому я не выдержал:

— Здесь зеркало есть? — И предвосхищая его ответ, быстро добавил: — В поместье! Пять золотых, если отведешь меня к зеркалу.

— Десять!

Вот ведь жмот. Он в банке, что ли, работал, ипотеку выдавал, например? Или на бирже ценных бумаг? Может бухгалтер, что зарплату рассчитывал?

— Хорошо, — я решил не спорить, мне еще уговаривать его к великану идти.

— В кабинете графини не было?

Я покачал головой: зеркала там я и впрямь не заметил, и возвращаться к Изабелле не хотелось. Не с Себастианом уж точно. Ему еще квест надо сделать на получение прощения, но это потом.

— Ладно, пойдем в других комнатах посмотрим.

Где-то с час мы убили на осмотр комнат, чаще пыльных и безжизненных, а еще чаще запертых. В очередной раз порадовался, что Себа хоть сколько-нибудь дружит со взломом. Он, кстати, еще и навык прокачал, и за каждую дверь срубил по золотому — исключительно из дружеских чувств ко мне и сочувствия к моему недугу. Ладно, вернемся в город, заскочу на аукцион — выставлю новые зелья на продажу, там как раз после стригойского квеста несколько дешевых по ингредиентам и дорогих по ставкам зелий есть. Где-то около тысячи золотых поднять должен, за вычетом новых колб и прочих расходных материалов. И травы надо пособирать, когда к великану пойдем!

Я украдкой покосился на Себа, колдующего над очередной дверью. Комната была рядом с графской, в которую мы заходили перед этим, и которую хочется вычеркнуть не только из памяти, но и из логов. Не спрашивайте, что там было. Скажу лишь, что даже такой стойкий парень, как наш охотник, проблевался. В общем, дверь в соседнюю комнату оказалась не только массивной, обитой железом с обратной стороны, но еще и с хитрющим замком, о который Себастиан сломал уже десять отмычек и, кажется, у него осталась последняя.

Я замер, боясь дышать. Чувствовал, что там нас ждет не только зеркало, но и много чего интересного внутри. Себ, видимо, думал о чем-то таком же, даже ругаться и требовать золото за каждую сломанную отмычку перестал. Поэтому, когда рядом что-то рыкнуло, никто из нас не обратил внимания. Ну, может песик графский, тот вроде бы прежде, чем заболеть, охоту жаловал. Нет, я сам-то собак не видел. Да вообще мало чего заметить успел, кроме прелестей Изабеллы, но не суть.

— Винс, если ты голодный, иди вниз, там, скорее всего, уже вернули стол-фуршет.

— Я не голоден.

— Ну а чего тогда рычишь? А! Твою мать! Последняя сломалась. — Себастиан сплюнул и двинул сапогом по двери. — Всё, не откроем уже. Да хватит уже рычать! — он развернулся и стукнул меня по плечу.

— Это не я…

Думаю, здесь была бы уместна замедленная съемка. Потому что всё случилось слишком быстро, но довольно эпично, даже со скидкой на мое человеколюбие. Я не в том смысле! Ну, вы поняли. Итак, представьте, что все шло в замедленной съемке, как во время взрыва в каком-нибудь шоу по визору, когда герои успевают увернуться от опасности. Мы с Себастианом повернулись на рык и увидели вчерашнего варвара, недобро зыркающего на нашего охотника. Не спрашивайте, почему он рычал. Но стоило нам его заметить, как тот бросился на нас. Еле увернулись! Слава Илону Маску и моим вампирским навыкам. Все-таки Высший — это вам не жалкий стригой, которого все, кому не лень, пинают. А вот дверь варвар пнул основательно. Не пнул — протаранил, снеся с петель. Но и ему тоже хорошо досталось.

— Будем считать, что это была двенадцатая отмычка. Но ты потом мне все равно новый комплект купишь! А лучше — три!

Себастиан отцепился от меня, отряхнул руки и прямо по телу отключившегося варвара прошел в комнату.

— Слушай, а тут видимо тоже фигня какая-то случилась…

Я, стараясь не задеть тело, зашёл внутрь и осмотрелся. Справа широкая кровать с балдахином, слева — трюмо с чернильными принадлежностями. На стене по центру висел портрет не то девушки, не то женщины неопределенного возраста. Мышиного цвета волосы спрятаны под черным чепцом с белым кружевом, на ней строгое черное платье с высоким воротником, отороченным, как и чепец, белым. В руках молитвенник с чётками. Казалось, эту картину нарисовали в протестантской Англии, или в штатах начала колонизации.

— Матушка графини Изабеллы? — предположил я, меня, почему-то, заинтересовал этот портрет. — Если она, то где кулон?

— Я бы тебе ответил, — довольно усмехнулся Себ, распихивая что-то по карманам, — но меня оштрафуют. Кстати, вот тебе зеркало, — и кивнул на трюмо, которое только что обчистил.

Ладно, проводить поучительные беседы после того, как сам нанял его взломать дверь, глупо. Поэтому я просто подошел к зеркалу и едва не отшатнулся, увидев свое отражение. Нет, не потому, что в некоторых легендах вампиры не отражаются в зеркале. Я себя очень отчетливо видел, но человек, ошарашенно смотревший на меня с той стороны, мало чем напоминал меня прежнего. Белые волосы, и они, кстати, реально блестели, словно только что из салона, куда Кара как-то затащила меня в принудительном порядке. К счастью, блестели только волосы. Кожа, хоть и была бледной, но все же не болезненно бледной, а просто очень светлой. Видела бы меня сейчас моя бабушка, её бы инфаркт стукнул. Дело в том, что я — мулат, ну в плане тот я, который сейчас в капсуле для виртуального дайвинга. Моя бабушка с маминой стороны негритянка, а дедушка с папиной стороны испанец, так что шансов быть белым и пушистым у меня не было. А тут на тебе! Не то, чтобы я расстроился, я же видел свои руки и волосы украдкой дергал, чтобы цвет рассмотреть, но всё вместе и сразу это было как-то все равно внезапно. Черты лица прямее и тоньше — прощай нос с горбинкой. Глаза голубые… и злые, что ли? Бррр! Ну, хотя бы пресс оставили, уже хорошо. Знали бы вы, сколько времени и сил я угробил на эти кубики! Потом как-нибудь расскажу, если интересно будет, и если не забуду.