Анна Батлук - Обещана дракону, или Счастье по договору

— Продолжайте, — кивнула я, а на душе кошки уже скребли от дурного предчувствия.

— Он сказал, — почти шепотом продолжала Ханна. — Что в своем поместье вы истребили почти всех животных, прислугу привыкли пороть собственноручно, а герцога на вас жениться заставил король, чтобы хоть кто-то мог держать вашу жестокость в узде.

Какие выводы я сделала из этого рассказа? Первый — подслушивание это общая черта всех слуг, вне зависимости от того, кем является их лорд. Поэтому запертые двери еще не гарантия сохранения тайны. А второй — ГритБерли, оказывается, очень злопамятный. Ну что ж, значит, мне придется мстить по горячим следам, чтобы он и свое зло забыть не успел.

В возмущении я вскочила на ноги, не обращая внимания на то, что стул с грохотом упал.

— Такое про меня сказать?! — взвилась я. — Ну, ГритБерли, ну и подлец, удружил. После такой характеристики, хорошо, что меня еще повар не отравил. Да я этому барону такое устрою! Он у меня сто раз пожалеет и за свои слова, и за месяц моих страданий в его обществе.

По-видимому, у меня в этот момент было такое зверское выражение лица, что девушки пожалели о своем откровении. Заметив, как горничные забились в угол, да и вообще, осознав, что сейчас я как раз в образе, придуманном бароном, резко осеклась и постаралась улыбнуться. Вышло немного кривовато — из моей головы не желало исчезать изображение того, как я собственными руками душу ненавистного барона, но Ханна с подругой облегченно вздохнули.

— Значит так, — стул я все-таки подняла и на него села. — ГритБерли соврал все до последнего слова. Животных я люблю. Да что там говорить, мой Дар как раз — общение с животным миром, — об уровне Дара, конечно же, упоминать не стоит. — Насчет женитьбы с герцогом — мы с ним помолвлены с момента моего рождения, поэтому версия барона вообще не выдерживает никакой критики.

— А слуг вы бьете? — подала голос вторая служанка. Надо хотя бы выяснить, как ее зовут.

— В моем доме, — я устало вздохнула и поправила. — В моем бывшем доме принято с прислугой общаться, как с родственниками, на равных. Мне уже в печенках засела ваша всеобщая тишина и покорность. Вы же даже тарелкой звякнуть боитесь!

— Но почему лорд ГритБерли такое про вас придумал? — поразилась Ханна.

— Лорд ГритБерли меня терпеть не может, — прямо сказала я. — Поэтому предлагаю начать знакомство заново. Уверяю вас, человека, противнее нашего барона найти сложно, поэтому вы ничего не теряете.

Девушки засмеялись, и почти физически стало ощутимо, как разрядилась атмосфера в комнате. Надеюсь, что так будет и с прислугой во всем замке. Уже в конце ужина, когда мне подали чай, я позволила себе спросить:

— Ханна, а что про меня говорил герцог?

— Он рассказал, что вы не хотите за него выходить замуж.

— И только поэтому вы решили, что я склочная и заносчивая?!

Горничная удивленно на меня посмотрела.

— Конечно, за нашего герцога все девушки королевства замуж хотят, а вы отказываетесь. Что мы еще о вас должны были подумать? А насчет скандальной… Так у герцога все девушки такие — одна другой злее. Он фейерверк в жизни любит — скандалит, огнем пышет, а потом мирится на весь этаж. Ой, простите…

Настроение у меня упало ниже фундамента. А я-то голову ломала, отчего это герцог разрывать помолвку не стал после моих скандалов. Оказывается, чтобы его разочаровать, всего-то и надо было — в рот заглядывать и молчать, а я…и пощечину, и обличение, и крики… Самочувствия не добавлял и тот факт, что теперь в заключении помолвки обвинять отца как-то неправильно. Ведь был же у меня шанс исправить ситуацию, и остаться, наконец, свободной, а я, в силу собственного отвратительного характера, сама же все и испортила.

Хорошо хоть, что жизнь в замке стала не в пример приятнее. Постоянным спутником моим стал питомец Бейсрика — лощеный важный кот по имени Патрик, обладатель длинной рыжей шерсти и приплюснутого носа. Слуги расценивали это как проявление моего Дара, и я не стала их разубеждать. На самом деле, вся причина крылась в том, что у меня единственной из всех обитателей замка была возможность уделять Патрику много внимания, а он жутко нуждался в том, чтобы его тискали и обнимали. Где прятали кота до этого, так выяснить и не удалось. Он сам пытался мне рассказать, но вся понятая мной информация сводилась к одному слову — холодно. Так как в замке в принципе жарко не было, яснее не стало.

Общение с прислугой тоже изменилось в лучшую сторону — Ханну закрепили, как мою личную горничную, и она оказалась такой болтушкой, что об обитателях замка я скоро знала все. Коридоры ожили, в столовой теперь не было этой угнетающей, испуганной тишины.

Так прошло три дня. Но на четвертый день настроение мое было испорчено с самого утра. Разбудила меня Ханна, распахнув шторы и сбросив с постели совсем уже обнаглевшего Патрика. С трудом открывая глаза, да что уж говорить, в ванную вообще двигалась на ощупь, я оделась и присела перед зеркалом.

Ханна тут же принялась колдовать над моей прической.

— Чего ты такая взвинченная? — хмуро спросила я горничную, по одной подавая ей шпильки.

— Леди Лорелла, герцог же вернулся.

— Что?! — сон мигом улетучился. — Как вернулся? Уже?!

— На рассвете прилетел. Пока с Бейсриком дела обсуждает, а после пожелал с вами позавтракать. Не беспокойтесь, вы очень красивая!

Как будто меня это волнует. Я аккуратно положила шпильки на столик и встала, не позволяя закончить прическу.

— Ханна, возможно ли принести завтрак в мою комнату?

Девушка растерянно развела руки и воскликнула:

— Но как же так, миледи! Ведь вы так давно не виделись с герцогом, нужно же свадьбу обсудить, и вообще…леди Бри с утра под его дверью караулит!

Я вслух застонала. Это неприятное для всех действо мне мечталось отсрочить на неопределенное количество лет. Наверное, и Духи не знают, на что я в жизни надеялась, но уж точно не на то, что мне придется так скоро стать женой ненавистного герцога. Поэтому и информация о поползновениях леди Бри на моего жениха меня нисколько не заинтересовала, а тем более, не расстроила.

— Повторяю вопрос: возможно ли принести завтрак сюда, или стоит объявить голодовку? Опыт у меня уже есть. Скажи, что я себя плохо чувствую — головная боль, диарея, да что угодно соври.

Я опять присела, в зеркало наблюдая за тем, как Ханна сосредоточенно сооружает на моей голове башню, при этом хмурясь и кусая губы.

— Ты выполнишь мою просьбу? — уточнила я совсем не из любопытства. На лице горничной были написаны сомнения и страх.

— Я постараюсь, — Ханна стыдливо опустила глаза и одернула фартук. — Но если честно, мне очень страшно идти с этой информацией к герцогу.