Анна Батлук - Обещана дракону, или Счастье по договору

— Да что я такого сделала-то? — вскричала я, вскакивая с дивана. — На лошади прокатилась? Когда уже это стало запрещено?

— В нашей семье — никогда, — повысил голос виконт, заставив меня осечься. — Но мы не знаем порядков рода ГримГайл.

— Да в нашей семье до моего рождения и не было принято продавать собственных дочерей, — ядовито заметила я. — Но это тебе нисколько не помешало, так что о чем мы здесь толкуем?

— Не выдумывай, — отец покраснел. Он-то думал, что от гнева, а я считаю, ему в конто веки стало стыдно. — О какой продаже ты говоришь? Тебе повезло, герцог самая выгодная партия в королевстве, и твои истерики просто смешны!

— Да он старше меня чуть ли не на полвека! Тебе бы такую выгодную партию вместо молодой мамы.

— Я не желаю это в миллионный раз обсуждать. Ты — будущая герцогиня ГримГайл, и хватит об этом! Хочу сказать, что упреки барона теперь не представляются мне такими уж глупыми и с его предложением я, пожалуй, соглашусь.

Мне стало страшно. От барона ГритБерли я ничего хорошего не ждала в принципе, и сомневалась, что в этот раз его фантазия меня все же порадует.

— До приезда герцога ГримГайла я запрещаю тебе выходить из дома. Раз в день позволяются прогулки в саду в компании барона.

— Но, папа! — от неожиданности я села. — А если герцог почтит нас своим присутствием через год, два? Да если он вообще не пожелает явиться?

— Значит, ты пожизненно просидишь в доме, — рявкнул виконт и указал на дверь. — Ступай! Ужин остывает.

— Да вы, отец, прямо хозяюшка, — скривилась я и выскочила из кабинета прочь, пока отец переваривал мой выпад.

В столовую я, естественно, не явилась. Как, впрочем, и на следующий день. Позиция моя была проста — лишили свободы, так пусть герцог получит бледную, немощную, но голодную и потому злую невесту. Я заперлась в комнате и изредка, когда кто-то приходил под дверь с увещеваниями, выкрикивала свои требования. Как ни странно, барон у моей комнаты почти не появлялся, и этот факт меня немного нервировал.

Скажу честно, если бы не партизанские вылазки Лиззи, моим принципам пришел бы конец уже на второй день добровольной голодовки, но за счет ее свертков с бутербродами и кувшинов с молоком, я продержалась почти неделю и дождалась- таки капитуляции неприятеля.

Барон явился утром, громко постучал в мою дверь, подозреваю ногой, и зычным голосом попросил переговоров. Мне пришлось оторвать голову от подушки, хриплым спросонья голосом попросила дать мне минутку (пусть думает, что он тих от голода), и бросилась наносить макияж.

Когда я распахнула дверь, приглашая барона войти, он не удержался от испуганного вскрика. И понимаю почему — волосы расчесывать я не стала, лицо густо замазала белилами, скрыв под слоем краски румяные щеки и пунцовые губы. Под глазами нанесла синевы и даже засомневалась, не подумает ли ГритБерли, что я тут не голодом себя морила, а дралась с кем-то, но краситься заново времени уже не было.

Изображая слабость в ногах, я проводила барона к креслу и присела напротив. С удовлетворением проследила за тем, как изумление на его лице меняется страхом, и со злорадством подумала: «Бойтесь, Ваша Милость. Вряд ли герцог похвалит вас за замученную невесту». Но вслух, разумеется, я этого не сказала, а натянула на лицо маску грусти и усталости.

— Леди Лорелла, — сцепив пальцы в замок, прервал, наконец, тишину барон. — Признаться, я весьма удивлен, что вы так твердо стоите на своей позиции, и не желаете выходить из комнаты. Мне казалось, вашей деятельной натуре претит подобное затворничество и хватит вас, максимум на сутки. А после, вы прибежите на кухню в поисках еды. Признайтесь же, в чем ваш секрет.

— Ах, барон, — я томно вдохнула и приложила руку ко лбу, изображая головокружение. — Нет никакого секрета, просто я удовлетворила ваши просьбы, и подвергла себя заточению.

— Я вел речь только о доме, — недовольно заерзал барон. — К тому же, мною подразумевались прогулки по саду, и тем более, я ничего не упоминал об отказе от еды.

— Пришлось немного дополнить ваши предложения, — ядовито сказала я. — Немного подумала (в кои-то веки) и рассудила так — Шнитор же тоже мужчина? Зачем подвергать себя ненужным пересудам? Кстати, то, что мы находимся в комнате наедине, тоже бросает на меня тень, поэтому… — опираясь на спинку кресла, я встала. — Извольте покинуть мою спальню.

— Хорошо, — Гритберли отчетливо скрипнул зубами. — Чего вы хотите, Лорелла?

— Просить, чтобы вы убрались из моего дома бесполезно? — уточнила я.

Барон вполне ожидаемо кивнул, но не попытаться я не могла. Мои требования были продуманы еще на второй день заточения, как и рассказаны желающим их слушать, но я не гордая, вполне могу и повторить.

— Прогулки на лошади, согласна даже на ваше при этом присутствие; возможность беспрепятственно покидать дом в течение дня, на ночь я, само собой разумеется, не претендую; и главное, вы прекращаете мне читать свои нотации. Я уже выросла, и момент воспитания, даже такого, каким его видите вы, безнадежно упущен.

— И я весьма сожалею, что не прибыл сюда гораздо ранее и не устранил этот пробел, — заявил барон. Я закатила глаза и напомнила ему про третий пункт.

— Хорошо, — недолго подумав, произнес барон. — Сами понимаете, первый пункт меня не устраивает, ввиду… моего особого отношения к лошадям.

— Я уверена, что вас не устраивают все пункты, — фыркнула я. — Хотя их и не так много. Но я согласна пойти на уступки, если вы предложите мне равноценную замену. Итак?

— В имении ПремСбит через неделю прием.

— Полагаю, выводят в свет дочерей маркиза?

— Именно так. Надеюсь, возможность на него попасть вы сочтете достойной альтернативой прогулкам на лошади.

— Вы спутали меня с Дарлайн, лорд ГритБерли, — я развеселилась. — Вот уж она не упустила бы такой шанс.

— Это отказ? — скривился барон.

— Отнюдь. Я согласна пойти вам навстречу, ввиду уступок с вашей стороны. Поэтому, официально заявляю — балу быть.

ГритБерли облегченно вздохнул. Подозреваю, перспектива кататься на лошади пугала его даже больше возможного гнева герцога, поэтому он выжал из себя улыбку и встал из кресла.

— Значит, договорились, леди Лорелла. Предполагаю, теперь вы можете смыть с себя этот ужасный, изуродовавший вас грим и перестанете отвлекать Лиззи от работы.

Я замерла, пораженно открыв рот, и не зная, что ответить. Барон вышел, аккуратно прикрыл за собой дверь, и мне ничего не оставалось делать, кроме как отправиться в ванную с противным ощущением шпильки, которую загнали в мое самолюбие.

Следующая неделя прошла под грифом «Совершенно по-женски». Мама, обрадованная моим самоосвобождением из заточения, бросила все силы и ресурсы на подготовку к балу. Тщетно было пытаться напомнить ей о том, что я уже помолвлена, и как бы сказочно не выглядело мое платье, нового жениха нам не видать. Дом наш просто напросто заполонили швеи и парикмахеры всех мастей. Я была полностью согласна с необходимостью присутствия первых — гардероб давно следовало обновить, но когда я подсчитывала во сколько нам обходится каждодневное пребывание цирюльников, которые каждый раз сооружали на моей голове произведение искусства, самочувствие мое резко ухудшалось.