Дмитрий Емец - Таня Гроттер и трон Древнира

Пожимая плечами, Баб-Ягун отправился на кухню, где тетя Нинель как раз приканчивала свой третий за сегодняшний день диетический ужин. Вскоре он вернулся наполовину разочарованный, наполовину удовлетворенный.

– Странная у тебя тетка! Стоило мне заикнуться о маке, как она почему-то взбесилась. Зато дала пакет сухого гороха. В счет завтрака, обеда и ужина, – сообщил он.

Подождав, пока Дурневы улягутся спать и все окна в соседних домах потухнут, Таня и Ягун разом произнесли Торопыгус угорелус , чтобы не тратить обе сегодняшние искры.

Испуганно прыснули во все стороны задремавшие в кустарнике воробьи. Луна любопытным глазом выглянула из-за туч. Ночная тренировка началась.

Лишь под утро, вконец измотанные, они вернулись домой. Таня едва не разбила контрабас о дерево. Волосы у нее растрепались, как у средневековой ведьмы. Под глазом у Ягуна светился здоровенный фонарь. Он схлопотал его, ударившись о свою же трубу, когда пытался перехватить третью по счету горошину.

– Как ни крутись, а больше четырех поймать все равно не получается! Даже с открытыми глазами! Нет, за этим Фролом Слепым нам точно не угнаться, если Дедал его не выдумал! – убито рассуждал Ягун.

Таня отмалчивалась. Она редко когда бывала так недовольна собой. Ей казалось, что она полная бездарность. Поймать из всей горсти несколько жалких горошин, которые к тому же в десять раз крупнее маковых зерен! Правда, возможно, они подбрасывали горошины слишком высоко и те мгновенно исчезали в темноте, но что толку себя оправдывать! Ничего… Сдаваться она не собирается… Следующей же ночью попытается снова.

Ягун первым подлетел к лоджии. Он толкнул раму, перевалился через перила и присвистнул. Раскладушка Тани была перевернута, вещи сброшены на пол.

– Ну и дела! Кто это у нас тут побывал? Если это Пипа – я ей не завидую! Не помнишь, каким заклинанием Семь-Пень-Дыр превращает лопухоидов в выдр? Может, позвоним ему по зудильнику – спросим? – раздраженно предложил он.

Таня тоже подумала было сначала на Пипу, но внезапно вспомнила, что Гробыня предупреждала ее в письме, что кто-то перерывает и портит вещи учеников. А что, если…

– Ягун, у тебя ведь осталась искра? – прошетала она.

– Да, а что?

– Приготовь кольцо! Возможно, тот, кто это сделал, еще здесь!

Заглушив ревущий пылесос Ягуна, они прокрались мимо безмятежно спящей Пипы и скользнули в большую комнату. Там их ожидало еще большее потрясение. Комната выглядела, как после ограбления. Все было перевернуто кверху дном.

Такса Полтора Километра сидела на тумбочке у разбитого окна, дрожала, как желе, и в невменяемом состоянии выла на фиолетовые облака. В ее безумных выпуклых глазах отблескивали две луны.

Тетя Нинель и дядя Герман неправдоподобно громко храпели у себя в спальне. Осталось загадкой, почему шум погрома не разбудил их. Скорее всего, здесь не обошлось без Пундуса храпундуса .

– Вот видишь, это не Пипа! Она не стала бы крошить собственные вещи! И заклинаний она не знает! – сказала Таня.

Баб-Ягун опустил руку с перстнем.

– Ой, мамочка моя бабуся! Я прям зверею! Зомбируйте меня, чтоб я не мучился! Смотри, мой рюкзак весь скукожился! Кто-то прожег в нем дыру! Готов поспорить, в него выстрелили красной искрой!

Таня метнулась к дивану. Она была уверена, что футляр от контрабаса тоже испорчен, но сюда, видно, грабитель не добрался. Футляр был на месте. В целости и сохранности. Правда, на драконьей коже была заметна длинная царапина, будто кто-то схватил его, но что-то помешало ему довершить начатое.

Таня испытала облегчение. Футляр, контрабас и перстень – вот и все, что осталось ей от родителей. Было бы ужасно, если бы футляр разделил судьбу рюкзака Ягуна.

– Интересно, зачем приходил этот гад? Смотри, дверца шкафа сорвана с петель. Шторы изрезаны! Он что, сам с собой тут воевал? Или это твой дядя Герман бегал тут с ятаганчиком? – рассуждал Баб-Ягун.

С каждой минутой он становился все словоохотливее. Он только что сообразил, что в сожженном рюкзаке у него остались все учебники.

– Ты это видел?! Вон там! – внезапно Таня схватила Баб-Ягуна за руку.

На ковре, раздавленная чьим-то ботинком, лежала высохшая гвоздика, видно, выпавшая из чьей-то петлицы. Таня взяла ее в руки. От гвоздики пахло плесенью.

«Спящий Красавец!» – едва не воскликнула она, но вовремя вспомнила о страшной клятве, которую давала Тарараху. Разрази громус – не то заклинание, с которым можно шутить.

Стоило Тане подумать о Спящем Красавце, как такса внезапно завыла еще громче, еще безутешнее. Осколки стекла, торчавшие в раме, как драконьи зубы, осыпались. В комнату воинственно влетела ржавая шпага и, проскользнув между Таней и Ягуном, улеглась в ящик рядом с короной и сапогами, которые дядя Герман все же снял в ту ночь по просьбе тети Нинели.

– Ого, холодное оружие! Да твой дядя Герман просто воин: и шпага у него, и ятаганчик! – фыркнул Ягун.

Однако дотрагиваться до шпаги он предусмотрительно не рискнул, тем более что разбросанные по клинку пятна ржавчины весьма походили на старые следы крови.

– Дорого бы я дал, чтобы понять, что тут произошло, пока мы, как два психа, гонялись за горошинами! Жаль, не у кого спросить, что он тут искал, – сказал Ягун.

Он вспомнил было о Дедале, но тотчас сообразил, что книжный призрак может рассуждать лишь о том, что описано у него в «Искусстве драконбола». Исключение составлял только Гуго Хитрый, но он был похищен.

Решив проверить еще раз, все ли на месте, Таня открыла футляр. Ее рука привычно скользнула в потайной карман. Ее секретный дневник, кое-какие косметические мелочи, письма от Ваньки и Медузии… Маловероятно, чтобы ночной гость приходил за этим.

Опуская крышку, Таня случайно сделала это слишком резко. Футляр перевернулся. Из другого – не потайного даже, а самого обычного, предназначенного для нот кармана выскользнули полотенце и гребень – загадочный дар Лукерьи-в-голове-перья…

Ни Таня, ни Баб-Ягун не знали (да никогда и не узнали!), что один невольный свидетель ночного визита все же был. В соседней квартире под столом прятался генерал Котлеткин, дрожавший ничуть не меньше таксы. Бедняге не так давно суждено было пережить тяжелейшее потрясение в его жизни.

Хандра началась у Котлеткина еще с вечера. Впрочем, вызвана она была мелкими неурядицами, которых множество в жизни каждого лопухоида. Днем в его бронированный «Мерседес» въехал его же джип сопровождения, и обе машины так сильно пострадали, что бедный генерал вынужден был пересесть в вызванный по рации резервный танк. Автомобильные пробки удалось удачно проехать, но на обратном пути из танка незаметно вытащили барсетку со всеми сегодняшними взятками.