Сергей Лукьяненко - Понедельник не кончается никогда [litres]

С заочниками я тоже сам протянул до последнего; все остальные аспиранты давно прочитали и оценили экзаменационные рассказы своих студентов, я же все откладывал на потом, мне хотелось свободы, последних сеансов в кино, хорошей компании в ночных клубах и компьютерных игр до раннего утра…

Что до плана диссертации, то на кафедре маленькой литературы вместо диссертации аспирантам к выпуску требовалось написать роман. То есть Дефису я должен был представить синопсис своей книги. Подготовить его в принципе не было большой проблемой, если бы я представлял хотя бы в самых общих чертах сюжет будущего произведения. Пока же у меня была только Громкая Декларация о Намерениях – так я называл совершенную мной глупость. В начале сентября состоялось первое и единственное общее собрание всех аспирантов факультета; будущие кандидаты писательских наук делились планами на романы-диссертации. В их числе была и Леночка с кафедры детской литературы, чьи огромные голубые глаза и совершенно анахроничная длинная коса, делающая ее похожей на царевну из русских народных сказок, поразили меня с первого взгляда. Никаких планов на роман у меня не было, и, чтобы не выглядеть в ее глазах дурачком, я решил выделиться чем-то оригинальным и вдохновенно сымпровизировал – собираюсь, мол, написать роман, который проложит мост между Большой и маленькой литературой.

Потом я сам поражался, как вообще мне в голову мог прийти подобный бред? Что ж, в тот момент дураком я, может, и не выглядел, но зато теперь застрял с громким заявлением, к которому никак не мог придумать подходящую историю. И на попятную не пойдешь: на том собрании был не только Дефис, сделавший себе пометку, но и стенографистка, намертво впечатавшая мою лихую браваду в официальный протокол заседания. А протокол – это святое, все, что в нем записано, становится непреложным фактом.

И как если бы всех этих бед мне было недостаточно, на днях в компьютерной игре выкинули из клана моего боевого орка-музыканта. Выкинули, несмотря на то что я прокачал его до сто сорок седьмого уровня, и он овладел такими редкими и полезными в онлайн-боях приемами, как парализующий противника гангста-рэп, оглушающий врага на целую минуту хардкор-рок и даже совершенно уникальный слезоточивый шансон, от которого нападающие неизменно садились в кружок на землю, обнимались и, роняя слезы, подпевали.

Да и с Леночкой у нас отношения пошли под откос, в последнее время мы все чаще ругались. Она говорила мне, что я безответственный и неорганизованный, что слишком много времени провожу за компьютерными играми и уделяю ей мало внимания. И вообще, что я, Леха Привалов, аспирант писательского факультета ИКС – Института Китеж-сити, – форменный неудачник, так как не прошел на приличную кафедру вроде философской, документальной или, на худой конец, детской литературы (про престижнейшую кафедру Большой литературы и упоминать не стоит). Но нет, я осел на кафедре маленькой литературы, более известной как «бульварная» или «массовая».

И даже там я умудряюсь бить баклуши, и из-за моей лени мы застрянем этим летом в городе, вместо того чтобы поехать на море.

Я глубоко оскорблялся и за маленькую литературу, и за себя. Маленькую литературу я искренне любил, зачитывался ею с детства и нередко находил в хорошей фантастике, детективах и приключениях больше смысла, чем в литературе Большой. И себя я тоже… ну, если и не вот прямо-таки любил, то в целом был вполне себе симпатичен. И потому я яростно и бурно негодовал по поводу несправедливости выдвинутых Леночкой претензий.

Но, похоже, зря: настало лето – и я застрял-таки на кафедре со всеми своими «хвостами» из заочников, синопсисов и статей. Леночка же, бросив сакраментальное «А я тебе говорила!», собиралась на Кипр с компанией друзей. И хоть я очень не хотел, чтобы она ехала без меня, на каком-то интуитивном уровне я чувствовал, что не имею на это полного морального права – просить ее отказаться от поездки…

Наконец, у меня сгорел ноут, а на новый денег не было.

Видимо, все это – и даже больше – отразилось у меня на лице, потому что Сашка бросил на меня сочувственный взгляд и спросил:

– Полный завал?

– Угу, – буркнул я и отвернулся к окну, лишь бы не видеть чемодан с шортами, плавками и яркими полотенцами – словом, всеми атрибутами теплого моря и солнечного пляжа, которые мне в асфальтовых улицах Китеж-сити совершенно не светили.

– Сам виноват, – безжалостно припечатал меня Сашка.

– Спасибо, поддержал, – вяло огрызнулся я.

– Амикус Леша, сед магис амика веритас, – бойко выдал мой сосед.

– И что это значит? – потребовал я перевода.

– Это значит «Леша мне друг, но истина дороже».

Я промолчал. Сашка писал роман про попаданцев в альтернативный Древний Рим и в последнее время завел отвратительную привычку бросаться латынью направо и налево.

Только ленивый не говорил ему, что и попаданцы, и альтернативная история – это такой моветон, что даже маленькая литература может их отвергнуть. Но Сашка лишь улыбался и говорил, что у него есть несколько оригинальных задумок, которые откроют в этом затасканном жанре новые страницы…

Что ж, вот придет пора защищаться, тогда и станет ясно, так ли это. Романы принимала не строгая комиссия преподавателей, а великая и неподкупная МЛВ – Машина литературного времени, главная ценность нашего факультета. Говорили, что ее создали в таинственном закрытом НИИ, чей филиал когда-то располагался в Необитаемом корпусе нашего института, и что она перемещала человека в любые литературные реальности. Болтали, будто без пяти минут кандидат писательских наук садился на аппарат, смахивающий на велотренажер, и МЛВ отправляла его в путешествие по литературному времени. Если во время путешествия аспирант хоть на время попадал в реальность, где воплотился придуманный им мир или сюжет, комиссия засчитывала это за вклад в литературу и поздравляла с успешной защитой диссертации.

– Эй, не кисни! – хлопнул меня по плечу Саня. – Что там у тебя за завал? Оценки и отзывы заочникам? Ставь попеременно четверки и тройки, а в отзывах что-нибудь этакое, общими словами. За вечер управишься. Статья… Накопипасть умных цитат, Сеть тебе в помощь, состряпай вступление и заключение, и готово! Дефис прочитает эту ахинею и сразу поймет, почему ее никто не хочет печатать. Но не придерется – ведь попытка статьи налицо, а это главное. Что еще?

– Еще план диссера, – ответил я, но уже поживее – предложение Сашки мне понравилось. Особенно касательно статьи.

– С синопсисом можно запросто управиться за пару дней – если, конечно, опять в своей компьютерной игрушке не залипнешь.

– Не залипну, у меня ноут накрылся, – снова помрачнел я, вспомнив о своей потере.