Александр Карнишин - Попаданцы [Сборник рассказов; СИ]

— Эй, слышь? Ну-ка, вставай, давай!

— Пьяный, что ли?

— Да не похоже, вроде… Чистый. И загар — видишь какой.

— Из Турции, наверное, приехал. Или из Египта.

— Ну, вставай, вставай уже, парень! Поезд дальше не пойдет! В ребро неприятно и твердо ткнулось что-то жесткое. Витька открыл глаза. Перед ним стояли два плотных мужика в незнакомой черной форме и в черных же матерчатых кепи, вроде тех, что в кино про фашистов. Один из них несильно, но ощутимо тыкал Витьке в бок длинной и жесткой черной палкой, резиновой по виду.

Точно, как в кино.

— Пьяный, нет?

— Я не пил, — хрипло со сна ответил Витька.

— А раз не пил, так катись, значит, вон — на волю. Поезд идет в депо. Витька вышел из вагона в знакомый зал, пошел, оглядываясь на этих, в черном и с палками. Поднялся по эскалатору, уже наверху, на выходе, додумывая медленно, что дурость ведь сделал, потому что надо было конечно ехать домой, отсыпаться, а не гулять по вечерней Москве. И пятак, получается, за так вот просто отдал орденоносному имени Ленина московскому метро. Он вышел под раскидистые липы, вдохнул глубоко… А выдохнуть как будто забыл. Бывает, когда забываешь вдохнуть.

Это если в драке пропускаешь удар под ложечку, сгибаешься, краснеешь лицом, разеваешь рот, а вдохнуть не можешь. А вот тут наоборот вдохнул всей грудью — и замер. Прямо перед ним, за знакомой площадью имени князя-анархиста, вместо широко разлегшегося парящего в наступающих вечерних сумерках подсвеченного прожекторами бассейна стоял огромный собор, сверкая золотом куполов и крестов в свете заходящего солнца. Бр-р-р… Витька помотал головой. Посмотрел направо — вон же памятник Фридриху Энгельсу на своем привычном месте стоит. Посмотрел налево — вон чугунный забор у Пушкинского и даже какая-то очередь вдоль него, хоть и закрывается уже скоро музей. Поднял с опаской голову — собор!

Как на картинке в старой книге, только весь цветной, яркий. И деревья вокруг него зеленые. И памятник еще какой-то сбоку. Откуда все это? Он крутнулся на пятках, отворачиваясь от потока машин. Арка, желтый павильон Кропоткинской, надпись про «имени В.И.Ленина», бульвар, уходящий вдаль, шахматисты на лавочках. Все так привычно и знакомо. Повернулся снова. Собор! Этот, как его… Он подумал, наморщив лоб, но так и не вспомнил название. Опять и опять крутился на месте, пытаясь как-то состыковать в голове знакомое и привычное и — собор. Глаз цеплялся за какие-то мелочи, память пыталась отвлечь и успокоить. Вроде, еще и вот это: не было раньше никаких киосков у самого входа в метро? Витька шагнул к стеклянной витрине и замер, раскрыв по-дурацки рот. Вся витрина, вся полностью, от колена Витькиного и до самого верха, на поднятую руку, была уставлена пивом в бутылках. В бутылках и — никто же не поверит — в банках! Пиво в бутылках… Пиво — в бутылках! Не разливное в знакомой точке возле рабочей столовой, куда надо с бидончиком или со своей банкой приходить. И не по блату в магазине у Верки, где две бутылочки могут оставить тебе за хорошее настроение и пару анекдотов из свежих. Но за деньги оставить, конечно, не просто так. И не в ресторане за две цены. И не «Жигулевское» с «Московским». Витька наклонился к витрине, читая надписи. Все пиво было не знакомое. Все было, похоже, импортное. И названия были написаны не по-русски. Хотя, цены были правильные. Вон в уголке притулилось знакомое «Жигулевское» — по двадцать восемь. Это правильно, нормально. А импортное — по сорок, сорок шесть и пятьдесят.

Нормально, вроде. А вот «Московского» вовсе нет. Зато какая-то «Балтика» блестела разноцветными жестяными боками. Это ж как в кино каком-то, выходит — пиво в банках! Точно — кино! — хлопнул он себя по лбу. Вот была бы хохма, если бы он сейчас полез в окошко киоска требовать пару бутылок «жигулей».

Вся киногруппа, небось, смеялась бы над ним, не переставая, до самого конца съемок. А раз кино, то понятно все и с собором — нарисованный, не иначе.

И со сплошным потоком машин — это они тут по кругу ездят, наверняка.

Для съемок можно что угодно. Вон, Бондарчук какое Бородинское сражение сделал. Смотришь — и веришь. Витька, криво усмехаясь, подошел к переходу, дисциплинированно дождался зеленого огонька и пошел к собору. Громада собора приближалась рывками, в такт шагам, нависала над Витькой, заставляя задирать голову. Вот ведь, умеют наши декорации делать. Как в «Войне и мире», точно. Оглянувшись украдкой, он шагнул на мягкий зеленый газон и с размаха стукнул кулаком по стене. Вместо гулкого удара по фанере получился слабенький шлепок по каменному монолиту и отбитая рука. Ругаясь сам на себя, он пошел вокруг, удивляясь всему окружающему. Где же его бассейн? Где раздевалки? Где будка со стеклом для зимнего времени? Где полуголые спортсмены и девушки в купальниках и резиновых шапочках? Где все это? А памятник оказался какому-то царю. Голова у Витьки кружилась от непонимания и несоответствия настоящего. Закрыв глаза, он чувствовал себя на своем рабочем месте.

Открыв — не узнавал его. Отвернувшись от громадного здания, накрывшего собой бассейн, он двинулся к привычным желтым павильонам Кропоткинской. Домой, скорее домой! Заснуть и проснуться в знакомом и привычном. В вестибюле, порывшись в кармане, достал пятачок и замер перед непонятным блестящим устройством, в котором даже места такого не было, щели этой для монеты. Куда совать-то? Сзади аккуратно похлопали по плечу:

— Документики ваши можно? Витька оглянулся. Перед ним стоял парень лет двадцати пяти в тусклой серой, какой-то мышиной, форме и черных высоких ботинках. На груди у него была нашивка с надписью иностранными буквами «Police». И вот тут Витька все понял. Все сразу понял, все, как есть. Он, наверное, просто попал в параллельную вселенную! Как в книжке! Где-то в метро пересек неведомую грань, и влетел в страну, в которой не было революции, не было Ленина и Сталина, не было Хрущева и оттепели, не было Брежнева… И войны, выходит, никакой не было. И поэтому у них тут полиция и церкви. И еще пиво всех сортов в киосках. Но если так, и ничего такого не было, то откуда же вдруг памятник Энгельсу? И метрополитен имени… Или это такая параллельная, где, выходит, фрицы победили, что ли?

Но тогда откуда здесь собор? Он же точно до войны был взорван! Мысли разбежались, раскатились мелкими ртутными шариками по темным закоулкам мозга.

— Ну, документы, спрашиваю, есть? Витька мелко захихикал и протянул полицейскому свой паспорт с временной московской пропиской. …

— Девчат, вы Виктора давно видели?

— Да он по летнему времени все дни у своего бассейна торчит!

— Напомните ему, чтобы к семинару обязательно конспекты приготовил. Ну, или пусть спишет у кого, если не успеет. Будут спрашивать Брежнева, «Возрождение» и «Целину».