Дмитрий Емец - Вселенский неудачник [litres]

Посетители за соседними столиками менялись быстро: видно, это заведение было чем-то вроде забегаловки, куда заскакивали на пять-десять минут. Несколько раз я замечал на себе недоуменные взгляды хозяина, подзывал робота, заказывал еще порцию местного варева и глотал его, задаваясь вопросом, содержит ли оно что-нибудь, кроме перца? Так прошло часа три, а потом, сморенный теплом, я незаметно для себя задремал, что было неудивительно, так как в последний раз спал еще в ракете. Не знаю, сколько времени я находился в отключке, но, когда меня разбудил свирепый голос, в зале уже никого не было.

— Эй, вы, подъем, заведение закрывается! Здесь не ночлежка! Платите — и выметайтесь!

Хозяин кафе, коренастый низколобый детина, образчик местной «доброжелательности и радушия», стоял у входа, мрачно скрестив на груди волосатые лапы. Встав, я стал рыться в карманах — в одном, потом в другом. Не знаю почему, но, несмотря на хороший костюм, моя платежеспособность не вызывала у хозяина доверия. Он что-то негромко приказал роботам-официантам, и те выстроились у него за спиной.

Судя по виду этих андроидов, они очень даже были склонны к насилию, и первый закон робототехники им нисколько не препятствовал. «Интересно, как хозяин ухитрился снять основной запрет? Может, убедил их, что неоплативший клиент человеком не является?» — подумал я.

Внезапно стало ясно, почему я ничего не могу нашарить — все мои деньги остались в скафандре. Единственное, что у меня было, это идентификационная карта. Под тяжелым взглядом хозяина я вставил ее в прорезь автомата и подождал, пока загорится надпись, что за ужин заплачено. Как только я вышел, хозяин с грохотом захлопнул металлические двери и опустил жалюзи. Я даже не успел поблагодарить его за ненавязчивый сервис.

Втянув голову в плечи, я быстро пошел вдоль стены дома. С каждой минутой я все сильнее жалел, что уступил любопытству и сунул нос на Кулибию. Теперь мне хотелось лишь одного: поймать флаерс, поскорее попасть в космопорт и сразу стартовать, пока преследователи не обнаружили мою ракету!

Неожиданно рядом со мной остановился старомодный лимузин, казавшийся бесконечно длинным, как и все на этой планете. Его задняя дверь призывно открылась. Я некоторое время подождал, а потом заглянул в салон и увидел поманившую меня узкую женскую руку с красивыми длинными пальцами. Едва я сел в лимузин, как он тронулся, быстро набирая скорость. Впереди, за перегородкой, обрисовывался силуэт шофера-андроида. Лицо же женщины, сидевшей рядом со мной, было в тени. Но вот она наклонилась, и я узнал ту, что была со мной на фотографии. На ее ресницах дрожали слезы.

— Тит! — прошептала женщина и упала ко мне на грудь.

Я начал было что-то бормотать, но тут, сам не знаю как, наши губы слились в поцелуе — таком же длинном, как здешние дома и лимузины, но я уже успел привыкнуть к масштабам этого мира и не жаловался. Правда, несколько минут спустя андроиду вздумалось куда-то резко свернуть, и машина качнулась, точно большой корабль, на миг разъединив нас.

— Почему ты тогда уехал? — прошептала Евпраксия, прижимаясь ко мне так тесно, что даже сквозь костюм я ощущал жар ее тела.

— Были обстоятельства, — туманно объяснил я, соображая, что попал в непростое положение. Объяснять теперь, после поцелуя, что потерял память, было рискованно, меня могли неправильно понять.

— Я нашла тебя буквально чудом. Заехала в гостиницу, хотела зайти в номер, но дверь была открыта, там толпились какие-то люди, и я сделала вид, что мне дальше по коридору. Что там произошло, милый?

— Сам толком не пойму, — сказал я, пытаясь шутить. — Сантехник хотел сделать мне укол, но его оглушил портье и попытался нахлобучить на меня сканирующий шлем. Но сантехник очнулся, застрелил портье, все стали палить, и я сбежал.

Евпраксия жалостливо ахнула:

— Бедняжка, сколько ты перенес! И что всем этим людям было нужно от моего котика?

— Представления не имею! Но я им ничего не сказал.

— Обними же меня, герой! Опасности сводят с ума, ты такой таинственный, — промурлыкала Евпраксия и прильнула ко мне.

Внезапно что-то кольнуло меня в шею. Я сунул руку под галстук и извлек из-под него нечто, что могло бы быть булавкой, если бы не короткая антенна.

— Ты видела? Это радиомаяк! Кто-то за мной следит! — едва не завопил я.

— У тебя мания преследования, милый. Дай сюда! — нетерпеливо прошептала Евпраксия.

Не глядя, она взяла булавку и выбросила ее в окно машины. О дальнейшем я, как человек высокой морали, предпочту умолчать.

Немного погодя Евпраксия, сытая и довольная, как кошка, откинулась на сиденье и осведомилась, не голоден ли я.

— Нет уж, хватит с меня местной кухни. Здесь к каждому блюду должен прилагаться пожарник.

Шутка была оценена, в темноте сверкнули ее белые зубы.

— Да, в наших блюдах многовато перца, это потому, что вода неважная, — согласилась Евпраксия. — Надеюсь, в кафе ты расплачивался наличными?

— Нет, картой, — признался я уныло.

— Ты пользовался идентификатором! Какая неосторожность! Я же присылала человека, чтобы он тебя предупредил…

Вспомнив попрошайку с птицей, я нахмурился:

— Так маг-прорицатель был от тебя?

Евпраксия посмотрела в окно, и я увидел ее точеный профиль на фоне стекла.

— Это был мой дворецкий Эдуард. А птица — его ручной гриф. Удивительно, что ты не узнал Эдуарда, ведь именно он снял тебе номер. Мне стало известно, что за тобой следят. У моего дома и у гостиницы все время вертелись какие-то странные люди. Поэтому, когда ты вдруг исчез, я поняла, что дело нечисто, — сказала она.

Неожиданно лимузин остановился. Открыв дверцу, Евпраксия вышла из него и поманила меня за собой. Оказывается, мы уже выехали из города, а я и не заметил, когда это произошло. Съехав с дороги, машина стояла невдалеке от обрыва. Шоссе отсюда не было видно, а огни далекого мегаполиса расплывались в тумане, который поднимался от океана.

— Где мы? — спросил я.

— На скалах. Слышишь, как шумит океан? В детстве мой отец, граф, часто возил меня сюда. Он любил это прекрасное место. Милый, почему ты такой кислый? Разве ты не романтик?

— По-моему, вилла — это тоже вполне романтично, — пояснил я. — Там можно отдохнуть.

— На вилле опасно. Всюду шпики, прислуга, а я хочу быть с тобой вдвоем: только ты и я. Здесь нам не помешают. Нас никто не услышит, никто не увидит.

— А твой шофер? — спросил я, косясь на силуэт на водительском сиденье.

— Ты что, милый, он же робот. Разве он нам мешает? — Евпраксия засмеялась грудным смехом, а потом вдруг прильнула ко мне, обняла, и мы упали на песок.

Потом мы сидели на краю обрыва и смотрели, как из-за горизонта, пятнами просвечивая туман, выкатываются две большие луны — белая и желтоватая.