Марамак Квотчер - Второй Беличий Песок [СИ]

— …шесть тысяч зобов посевных — бобов! И не меньше пяти кормовых… — бубнил горшок.

Большинство грызей пришли в большущий апух, так что уши белки, которая демонстрировала эт-самое, реально пострадали от обилия зацоков. Грызунья пояснила, что не является изобретателем цокающего горшка, а только показывает его действие. Собственно, особой разработки цок-горшков пока не велось, так что всякие зацоки не имели внятных ответов. Макузь понял, что пока его мозгам достаточно, и пошёл по своим пескам. Горшок весьма заинтересовал его, и сразу появились различные варианты применения — если удастся записывать достаточно много цоканья и сделать его более различимым для уха, то это будет хорошая альтернатива буквам на бумаге! Ведь для выслушивания не нужно даже света, и яблоки напрягать не придётся ни разу, что в пух. До чего дошло, цокнул себе белкач, и захихикал.

Через несколько дней, пролетевших достаточно незаметно, состоялся и белкосбор. Впрочем, было полно не только белок, но и голубей, волков, лосей и даже кабанов — у многих грызей были прилапнённые зверьки, которые и пришли вместе с. В качестве единого места сбора избиралась обширная пустошь на берегу реки, ранее затопленная водой — теперь там подсохло, нанесённый паводком мусорок убрали и притащили брёвна для посадки хвостов. Такое скопление пуха было крайне непривычно, поэтому самым ходовым товаром в любой торговой точке стал чеснок. Грызи инстинктивно опасались, что скучивание может привести к распространению какой-нибудь заразы, и эт-самое.

Макузю пришлось выслушать марисовских родичей, которых собрался полный песок — ну всмысле не то чтобы это его особенно напрягло, но всё равно пришлось. Пуши не то чтобы особенно о чём-то цокали, а скорее просто ржали, хватало пары слов или даже жеста, чтобы началось снова; у некоторых заболели бока от смеха. При этом, поскольку в железные тазы никто не бил, шум стоял на весьма приемлемом даже для чувствительных беличьих ушей уровне, и внезапное многопушие было даже скорее в пух, чем мимо оного. О чём собственно Макузь и не замедлил цокнуть.

— Ну да, Маки! — цокнула Мариса, — Когда раз в год, то очень даже!

— А когда не раз, то это погрызец, — добавил её скольки-то юродный брат, — Йа на станции трясу, так что знаю.

После того как практически весь пустырь оказался запружен грызями, как единым пятном рыже-серого пуха, на деревянное возвышение влезли ответственные уши цокалищного хозяйства, доложившие о. Нудных чисел они старались не приводить, а просто сообщали, что в общих закромах топа — допуха, а капусты мало, так что если кому охота капусты — пусть растит лично, время ещё есть. Мариса при этом слушала в пол-уха и подтолкнула Макузя, показав в сторону — там имелось совершенно чёрное грызо! Белкач редко слыхал таковых и весьма удивился, но вспомнил что такое бывает, как и белое грызо, каковое тоже попалось на уши.

Что ему ещё попалось на уши, так это какая-то белка… учитывая, что вокруг белок было несколько тысяч, это конечно немудрено. Соль однако состояла в том, что слух Макузя сразу зацепился за пушистую гривку, выкрашенную в тёмно-красное; грызуньи иногда так делали, смеха ради. При более подробном расслушивании выяснилось, что серая белочка перецвечена не только гривой, но и лапками, ушами и хвостом — пушнина на лапках ниже локтей и колен была фиолетового оттенка, как и часть хвоста и ушек, а кисточки выделялись чёрным. Макузь, просто проходя мимо, увидел что у неё судя по всему разноцветные глаза, один голубой, а другой тёмно-синий, чуть не фиолетовый.

Белкач был не особенно впечатлителен, но сдесь почему-то почувствовал жутчайшую симпатию к белке, и сам возмутился, потому что рядом мотала хвостом Марисочка, которая явно привязалась к нему, доверяла, и всё такое. Серо-фиолетовая грызунья прошла мимо, тоже не в одну морду и ухахатываясь со смеху, а Макузь никак не мог убрать её изображение с глаз. Он впрочем быстро сообразил, что это выше логического объяснения. А что по этому поводу сделать, хм… Пойти и поцокать с ней, чтобы убедиться в том что это обычная белка, хоть и цветная? Да пожалуй нет, это будет дополнительно беспокоить и отвлекать от согрызуньи. Скорее, решил Макузь, просто он никогда больше её не услышит, и неизбежно забудет.

Пользуясь возвышением и воплями, грызи от управления сообщили таким образом про корм, дрова, постройку общественного жилья, колодцы, и так далее; естественно они не задерживались с этим, потому что если задерживаться, базар растянется на неделю. Был вынесен на расслушивание зацок о том, стоит ли…

— Ни в коем случае!!!.. Кстати, а о чем речь?

…так вот, стоит ли городить дополнительные ледники для сохранения корма, стоит ли приобрести в цокалище Махришин ещё плоскодонных кораблей для переделки в пароходы, и не вгрызячить ли по периметру территории ещё четыре колокольни для связи и облегчения ориентировки в лесу, и ещё множество вопросов. Никакого обцокивания мнений на месте не происходило, просто озвучивались выставленные вопросы, а если имелось что цокнуть и сделать по этому поводу — то за лапы никто не держал. Собственно, потом всем желающим выдавали памятку, где всё это было изложено в краткой форме на бумаге. Всякой возни вокруг учгнезда сдесь не обцокивали, потому как там было отдельное собрание.

Оттрясши возню, грызи постепенно перешли к погрызанию орехов, валянию волков и друг друга, кричалкам и вопилкам. Близко к тому месту, где околачивались марисовские и Макузь заодно и ними, кто-то принёс курицу, и теперь грызи принялись гонять её, стараясь загнать в обозначенные брёвнами ворота.

— Эй, загоняете птицу! — возмутился кто-то.

— Спокойно, птицо специально тренированное для! — цокнули в ответ, продолжая.

Кудахтанье и бег курицы вызывал дополнительный смех, а что собственно ещё надо! Макузь и сам пробежался, но с непривычки курицу никуда не загнал, хотя и мог перегнать — птицо знало толк в беге. После того как все более-менее набегались, хвосты были усажены к костеркам для испития чаю и лёгкой кормёжки, а курице насыпали зерна в нулевую очередь. Грызи травили анекдоты и ухахатывались, хотя услышь такое в одну морду — и вряд ли усмехнёшься. Сдесь уже было важно не что цокается, а в каких обстоятельствах. Обстоятельства находились по центру пушнины, так что и.

В целом белкосбор выцокнулся за увеличение производства воимя освобождения ещё большего количества свободных пушей для участия в разборке вопросов и добыче факт — а проще цокнуть, для научной работы. Увеличение производства было вовсе не по умолчанию, потому как зачастую там, где производство шло вразрез с хрурностью, его безжалостно резали. В прошлом году например закрыли добычу камыша на реке, как угрожающую популяции уток и собственно самого камыша. Хотя скорее большинство грызей сами услышали косяк и перестали брать камышовую солому для крыш, а общее решение пошло вдогонку.