Марамак Квотчер - Второй Беличий Песок [СИ]

— Что-то сдаётся мне, — цокнул Руфыс, усевшись перегусить, — Что насчёт волков они зря волновались. По такой каше никакой зверь калибра меньше лося не попрётся, да и лось вряд ли.

— И то орехи, — хихикнула Рилла.

Только к следующему вечеру пробили тропу до острова, на коем находилась Керовка, и заняли избу. Теперь открылась возможность натаскать дров сюда, но как дальше? Сдесь как нельзя кстати пригодились лампы, добытые Ситрик — под их светом грызи изучили на столе карты, чтобы с утра уже начать трясти.

— Вот обозначен достаточно большой остров, — цокнула грызуниха, показав достаточно большой остров, — До него килошага четыре-пять, и сам он длинный, килошага полтора-два, итого от пяти до семи килошагов прямо вглубь топи.

— А мы в этот попадём? — осведомился Бульба.

— Ну в этот же попали, — хмыкнула Рилла, — Дело в замерах, вот слышишь треугольник?

— Да и вообще, — добавила Хвойка, — В тупь размером два килошага пойди промахнись.

— Легко, он к нам практически боком, — показала Рилла, — Ширина шагов сто от силы. Главная надежда на то, что там высокие сосны — а они там должны быть. Слышно издали, ну и — кло.

Наутро пуши произвели пересменку: протаптывать тропу взялись Бульба и Жмурыш, а остальные — Рилла, Руфыс и Хвойка — продолжили курсировать между избой в Керовке и Понино, натаскивая дрова. Печку надо цокнуть сначала топанули так не побаиваясь, что спалили очень много, и впредь берегли. По проторённой уже шло легче, так что на самопальные санки валили большие брёвна и тащили. От этой тягловости мороз, никуда не девавшийся зимой, тут же девался незнамо куда — уши потели, и даже садясь перегусить, пуши не остывали. Пухогрейки были отложены за ненадобностью.

— Выслушайте, а как вы думаете трясти дальше? — уточнила Хвойка.

— Да так же, — цокнула Рилла, — Тарные пруды обозначены на картах, разведаем именно их. Потом можно осмотреться с сосен на острове, пруд должен быть заметен. Ну и как последний песок — взять несколько линий до противоположного края топи, вдруг что найдётся.

— В пух, — кивнула грызуниха.

Легко цокнуть, но надо пошевелиться, чтобы сделать. Натасканная за день куча дров была не так уж огромна, а по тропе продвинулись от силы на полтора килошага. Пуши крайне быстро отвалились сурковать, потому как в тушках накопилась усталость. С другой стороны, полтора килошага были весомой частью от искомых пяти, как и куча, так что и. Набросившись на возню со свежими силами, пуши за следующий день набили явно больше, так что уже берегли поленья, но не слишком; в печке весело потрескивало и тянуло дымком.

— Просто упоротость какая-то получается, — почесал за ухом Жмурыш, — Надо же так упираться из-за тара!

— Ну, не из-за тара как такового, а из-за Хрурности, — цокнул Бульба, распушив щёки, — Надо тебе рассказывать, что такое Хрурность?

— Ну раз уж взялся, так расскажи. Цокнул «Ъ», цокни и «Ы».

— Цок. Так вот соль состоит в том, что когда живут растения и зверьки — это хрурность. Сначала их мало, а потом всё больше — хрурность возрастает. Но всякие косяки тормозят рост Хрурности, как болезни и плохие условия тормозят рост дерева, — философично цокал Бульба, поводя ухом, — Многие звери воспринимают это, но почему-то только грызи могут сообразить, как удалить косяки и дать дорогу чистой Хэ, тобишь Хрурности, кло?

— Думаю, это из-за цоканья, — заметила Рилла, — Ну, всмысле языка. Сколько не старались, но даже у самых умных животных не удалось выявить наличия большого количества слов.

— Это выявить не удалось, — хмыкнул Жмур, — А они может только посмеиваются, пущай мол эти прямоходящие трясанут хвостами за Хэ, а мы в траве полежим.

— Ну, не исключено, — захихикала Рилла, — Но это же не отменяет.

— Отменяет чего, что-то йа не вгрыз.

— Того что было цокнуто про Хэ. Чтобы Хэ повышалась, нужны средства, потому что голыми лапами много не наделаешь. А чтобы одеть лапы, в частности, нужон тар. Кло?

— Теперь пожалуй кло, — согласился грызь, — Думаю, завтра услышим остров.

Однако с утра был сильный туман, неслушая на мороз, и услышать ничего не удалосище. Только когда дымка развеялась, копавший впереди Бульба заметил довольно вдали верхушки сосен. Тропу повернули туда, и через какое-то время пушам удалосёнок достичь острова. Судя по предварительному ослуху, он соответствовал описаниям и был именно тот, в который и метили — длинной косой протянувшийся примерно с севера на юг. Вдоль всей косы проходила протока, слышимо подогреваемая болотом, так что она не замерзала, а только покрывалась ледяным куполом, весьма непрочным. Хотя на грызях были непромокаемые сапоги, это им помогло не ахти, и в избу в Керовке они вернулись вымокшие, так что усиленно сушились и грелись. В избе теперь несло в основном мокрой шерстью, что уж поделаешь.

Потерев лапки, с утра Рилла с Руфысом отправились попыриться по разведанным следам. Зарядил снег, но грызи протаптывали основательно, так что быстро не засыпет. Подумав, что ослушивать вдаль в снегопад — не самая лучшая затея, пуши повернули опять на маршрут дроводоставки. Снег обрадовался и лепил три дня не переставая, заставив таскать санки, пилить и колоть поленья, а также снова очищать тропу, чтоб не завалило под ноль. Всё вокруг тонуло в белой каше, так что работалосёнок сонно и без особой скорости, но всё же; пуши не упирались, оставляя достаточно времени на отдых и днём, не цокая уж про ночь — как солнце прятолосиха, все в избу и сурковать. Ну всмысле, готовиться к, а так ещё долго перецокивались, пока есть возможность.

Поскольку Рилла думала про тар во множественном числе, то и успокаиваться не собиралась ни разу. Едва закончился снегопад и выскочило ясное зимнее солнце, грызуниха первой влезла на сосну. Само собой, она тут же вспушилась, потому как хватанула дозу Хрурности, произведя столь беличий процесс, как влезание на сосну — но не в этом суть. Она также вспомнила, что у многих грызей повелось «взлетать» по стволу дерева, быстро перебирая лапами по веткам — набрав скорость, можно было вылететь на гибкую тонкую верхушку, и пока она не согнулась слишком сильно, перебраться на соседнее дерево; такими фокусами раньше баловались для спасения от крупных зверей с зубами, а теперь не только, но и просто смеха ради. Хотя суть и не в этом тоже.

Суть состояла в том, что с дерева Рилла услышала несколько тёмных пятен на заснеженной поверхности болота — это просто бросалось в яблоки сразу. Невооружённым глазом было ясно, что это пятна, но у белки имелось и вооружение; достав трубу с линзами, грызуниха подробно осмотрела пятна. Как она и полагала, это были участки не покрытой льдом воды. Издали они казались канавами в смысле ширины, но Рилла знала, что так случается с любым водоёмом, если пыриться издали. Расположение увиденных объектов к тому же совпадало с обозначенными на ранних картах прудами, так что можно было не побаиваясь утверждать, что это они и есть, пруды.