Марамак Квотчер - Второй Беличий Песок [СИ]

— Вот слухните ухом, — показал на просеку Ратыш, — Вдоль всей полосы допуха сколько сушняка и некондиции, и не менее допуха годных стволов. Как бы сделать так, чтобы первое спилить сейчас, а второе — зимой?

— Нап… — чуть не цокнула «напуха» Ситрик, но вовремя одумалась.

— Нап, что сейчас до зимы вся кондиция негодна для стройки, — цокнул Макузь, — Это тоже в пух, но в общем этого добра всегда хватает, а не хватает именно строительных брёвен.

— Дай посчитаю, — фыркнула Речка, открывая папку с бумагой.

Получилосиха, что непрямой, но всё-таки убыток составляет, выражаясь в единицах бобра, двадцать восемь тысяч! Пуши прошли вперёд по ещё не распиленной мышиной тропе и убедились, что трактор по ней не пройдёт вообще, даже если не разворачиваться. С другой стороны, лемминговая дорога была более чем в два раза шире, чем габарит трактора — следовательно, как минимум на половине ширине полосы можно было оставлять кондиционные деревья, выпиливая только сушняк.

— Четырнадцать тысяч спасено! — возвестил Ратыш.

На самом деле так оно и случилосиха, и грызи с удовольствием глазели на штабеля брёвен, из которых в нужном месте будут возведены не иначе как избы различной этажности и назначения. Пока же трясущие продвигались вдоль мышиной тропы, причастные к основной теме не отрывали мозга от черпалки. Просыпаясь туманными утрами и взваривая на костре чай и корм на несколько пушей сразу, Макузь разбрыливал и зачастую рылся в чертежах и схемах, не отходя от варева в котелке.

— Кстати, — цокнула Ситрик, — Ведь в ту строну нужна прорва дерева для гати, а почему?

— Потому что туда нужна осина, — резонно цокнул Макузь, — А тут не осина.

— Досадно, но ладно, — хихикнула белка, — Как ты продумываешь, до зимы это погрызище закончится?

— Это без особой разницы. Везти осину для гати и стройматериал для черпака всё равно придётся на мышах, потому как эта дорога не до топи, а до Шишморского цокалища.

— Тамошние будут бу-бу-бу как зуды… тоесть, рады.

— А моя согрызуниха шелкоухая зуда… тоесть, рада, что копается тут? — ласково поинтересовался Макузь, приобнимая белочку.

— Вполне, — цокнула та, — И могу ещё провозиться, точно цокну!

— Это в пух. Только обязательно цокни, если что.

Ситрик и цокнула, только уже ближе к зиме, когда выкапывать кусты и деревца стало почти невозможно вслуху промерзания почвы. К этому времени дорога была пропилена более чем до половины, а вслуху наступления зимы и ожидаемого выпадения снегов пришло время готовить материалы для той самой гати, о которой происходило цоцо всю дорогу…

— Не-не-не, — отмахнулась ушами Речка, — Это мы уж сами протрём, про осину. У Рата там родичи, так что доцокается. Маку лучше заняться подготовкой зимника, он самое глубокое в этом шарит.

— Ну, возможно, — почесал щёки Макузь, — Так, а что там готовить?

— Помпу для накачивания воды на зимник, в основном, — цокнула Речка, — Житыш обещал достать со склада машинерии. Ну и по мелочи там.

— Это в пух.

С помпой, тобишь насосом, пришлосиха возиться довольно долго, потому как по складам в Щенкове имелись только отдельные части, да и то не все. Привлечя к делу учащихся по механической части грызей, Макузь собрал агрегат в мехсарае учгнезда — получилосиха изрядное чучело, но гораздо лучше, чем ничего. Кроме того, насос должен был быть мышино-транспортабельным: те что использовались при наведении ледовых переправ через Жад-Лапу, имели немыслимые габариты. Так же вышло, что при помощи небольшого парового двигателя — «пыжа» — насос исправно качал воду снизу вверх, демонстрируя значительную производительность — и таки куда большую, чем лапы с ведром.

Единственное что было не в пух — так это чистота, а точнее нечистота этого самого пуха после сборочных операций. Макузь как мог избегал гваздаться в смазке и солярке, которой мыли детали, но всё равно запашище от него шёл такой, что грызь на время сурковал вне избы и не тискал грызуниху, воизбежание того чтобы она тоже не провоняла.

— Вот жуть какая, а! — фыркала Ситрик, — Мак, такенное погрызище надолго?

— А что? — ухмыльнулся тот, склонив ухо.

— Просто спрашиваю, чтобы раскинуть и подумать, что, — резонно цокнула белка.

— Нет, не думаю что надолго, но несколько дней придётся потерпеть.

— Тогда в пушнину.

— А если бы йа цокнул, что теперь буду вонять постоянно? — хмыкнул грызь.

— Макки! — мотнула ухом Ситрик, которая была белкой до кисти ушей, — Вот когда цокнешь, тогда и подумаю, а сейчас так.

По крайней мере, после того как грызь прекратил активно работать с соляркой и несколько дней усиленно полоскал пух в прудах, даром что стояла уже поздняя осень, шерсть кое-как отпустила въедливый запах. Полоскать этот самый пух, прыгая в почти ледяную воду грызю даже нравилосиха, так что обойдя лосиху на водопое, он лез в пруд. Тем более что в такую холодрыгу никто больше не лез, и вода оставалась чистой и не перебаламученной. Вообще Макузь, как и одинадцать из десяти белокъ, понимал, что тёплая сухая куртка становится куда милее после холода и сырости, а не сама по себе, так что закаливал организм по полной программе. Отфыркиваясь, грызь выпрыгивал на скользский берег, покрытый жухлыми облетевшими листьями и сухой травой, и отряхивался, брыляя водой во все стороны, как волчака или любое другое животное. Правда, в отличие от, он ещё нарочно выжимал уши и хвост, чтобы быстрее высохло.

Как он подмечал, колотун, заставлявший цокать уже не словами, а зубами, напоминал о прекрасных летних днях, проведённых напару с грызунихой, когда они зачастую ходили к пруду даже ночью, поплавать при свете полной луны. Вода тогда естественно была тёплая, но опять-таки она приобретала большую ценность в сравнении с холодной осенней. Сейчас в ней отражалось не синее, а серое небо, но Макузь не испытывал по этому поводу никакейшего сожаления, как и всегда впрочем — он знал, что лето вернётся, а серые низкие облака были похожи на ситрячий пух. Ну или на лисий, как цокала Фира.

Пока Речка и Ратыш натурально отбежали в дальний околоток доцокаться о поставках осины, в Щенкове собирали всё необходимое вдобавок к насосу. В частности это были запчасти, из тех что наверняка понадобятся, и приличное количество длинных двулапных пил для льда. Вообще цокнуть, в цокалище со всяким железным и металлическим было не слишком густо — в щенковской области не имелосиха никаких минеральных месторождений, по крайней мере известных, так что любую железку завозили за тысячи килошагов из других областей.

Тем не менее, в цокалище располагались кузницы и механические мастерские, активно стучавшие по наковальням и пилившие: они переплавляли всё, что ломалось, а также собирали нужные изделия из готовых компонентов, завезённых по зимникам и речной сети. Вслуху этого, найти что нужно было реально, хотя и трудоёмко — с одними пилами Макузь находил по дорогам цокалища килошагов триста, пока нашёл, где взять.