Марамак Квотчер - Второй Беличий Песок [СИ]

Вдобавок к этому, кузница с горном и мехсарай были и у Треожисхултов, так что Макузь при любом случае ходил подпиливать да подтачивать почти как к себе домой. Возившийся там Лупыш никогда не был против, да и возились там достаточно редко, в основном собирая металлолом и переплавляя его в разную текущую полезняху типа дверных петель, крючков и тому подобного. Попырившись ушами на предприятие, даром что не гигантское, но всё же, Макузь задумал мысль, но пока отставил, потому как было ещё рано влезать и в этот песок, пока не разгребён предыдущий.

Вслуху того, что серо-фиолетовая грызуниха зимой много цокала и носилась по цокалищу, как сойка, Макузь не стал отрывать её от этого занятия, и на прокладку зимника через топь отправились в качестве ведущих ушей Ратыш с Речкой. Они самой собой вспушились и всё такое, но это по умолчанию. Тащиться пришлось на паровике, потому как снежного покрова ещё не выпало и мыши не бегали — зато температура явно залезла под ноль и похрюкивала оттуда, так что лёд намораживался годными темпами.

Пасмурным днём в самом конце осени паровик втащился в Сушнячиху, и оттуда сгрузили насос и всё остальное. Ослух выявил, что дальше пытаться ехать бесполезно, потому как дорога зажата между деревьями и проходит только мышь. Ратыш поквохтал и пошёл изобретать План, который был нехитёр — погрузить насос на три тележки и влапную оттащить к месту. Само собой, городить всё это погрызище он не собирался на две пуши с Речкой, с ними ехали ещё пятеро трясов — молодые грызи из проходивших оттряску, не особо натасканные, но с поднятыми хохолами и шустрые.

Дней семь было затрачено на то, чтобы по узкой тропе допереть насос за несколько килошагов до Понино — но, пуши не торопились и когда чувствовали, что организм устал, сбавляли ход. Промёрзшая верхняя корка грязи крайне способствовала — колёса не проваливались, хотя бы. Возле самой границы болота насос постепенно взгромоздили на широкие полозья, дабы двигать по снегу и льду.

Затем началась весьма трудная возня по выкапыванию ям, из которых можно взять воды — рыть приходилосиха, стоя на брёвнах по краю, и вынимать вёдрами жижу. Вдобавок, без укрепления стенок яма тут же обваливалась, поэтому пуши ещё и вкорячивали туда брёвна. Однако эта работа имела прямой смысл, потому как с ямами дело пошло быстрее — растопив котёл паровика, грызи начали поливать дорогу водой из шланга. Сделаный из плотного клоха, шланг имел длину шагов в двести, так что получалось достаточно годно. Политая тропа быстро замерзала, превращаясь в ледяное покрытие, по которому уже было куда как сподлапнее ходить, чем по тонкому хрупкому льду на трясине. По этой же дороге насос перетаскивали дальше, к следующей яме.

— Эх, долго! — цокал Ришт, когда пуши сидели на перегусях, — Ваще долго!

— Где услышал долгость? — изумился Ратыш, — Сейчас дольём до конца, и.

— Что и? — уточнила Мурка.

— И будем ждать снегопада, — цокнул Ратыш, — Стенки из снега лепили? Вот этим же и займёмся, пух в пух.

К удаче, снегопада не пришлось ждать долго — пока долили, пока заготовили дров, он уже и повалил. Ратыш и Речка показали, что имелось вслуху: по краям ледяной дорожки они сваливали из снега плотные бортики, а затем слегка поливали водой из ведра, просто для того, чтобы образовалась корочка льда с внутренней стороны жёлоба. Прикинув, чем это чревато, грызи захихикали, и были правы. Сделав рассчётные двести шагов жёлоба высотой примерно по колено, грызи поставили насос лить в него воду постоянно. За этим следовало тоже следить и перемещать шланг, чтобы не наморозить в одном месте гору, которую придётся скалывать потом. При достаточно сильном морозе наливающийся слой воды буквально на ушах превращался в лёд, и можно было лить следующий поверх него.

Объём жёлоба составлял много десятков тонн, так что даже насосом дело занимало несколько дней на один участок, и всё это время топку следовало кормить дровами. Зато в результате через топь пролегала прочная мощная дорога, по которой мыши могли кататься безо всяких ограничений. Утомившиеся было в начале трясы сильно приподняли хохола, слыша такенное чудо.

А собственно, пока групп заливал это всё и разравнивал, мышинисты уже проложили лыжню и добрались до самого Понино. Дорогу там слегка подпилили для прохождения лыжных грызунов, и вскоре трясы могли мордозреть, как путепрокладчик проминает снег на ихней ледовой дороге. Собственно, сначала всегда снег уминал прокладчик, чтобы потом проходили мыши с тяжёлыми составами вагонов.

— Точно в пэ! — цокнул мышинист, высунувшись из своего «локомотива», — Дорога как каменная, не шелохнётся!

— Ну, не лыком обшиты же! — засмеялись пуши.

Ратыш и Речка с трясами продолжили заготавливать дрова — сделать это возле посёлка было всё труднее, потому как постоянно набегавшие уже вычистили от сушняка большие просторы леса в непосредственной близости, и приходилосиха ходить дальше. Очень помогало намордие свободных изб, потому как постоянно сурковать в походном положении — не слишком располагает втыкаться в работу, а втыкаться следовало, чтобы не затягивать. Вечерами пуши зачастейшую перецокивались, или сидели на хвостах и почитывали книжки, припасённые с собой заранее на такой случай. Многие грызи и чирикали карандашом по листкам бумаги, чисто поржать. В печке весело потрескивали поленья и пасло смолистым дымком, а в избе от этого происходила сухость и теплота.

Ближе к середине зимы по дороге начали приходить мыши с осиновыми брёвнами: четырёхшаговые грузили по двадцать штук на длинные сани, а всего мышь тащила четрые таких связки, и пёрла соотвественно восемьдесят штук. Состав въезжал на ледовую дорогу, и брёвна сгружали вбок вдоль неё, прикинув, сколько их ляжет в гать. Ложилось изряднейше, так что уцокнутые восемь десятков брёвен давали около полусотни шагов гати — следовательно, требовалось около сорока рейсов, чтобы дотянуться до Керовки. А ещё следовало учесть, что мыши таскают осину с Триельской, куда её завозят леммингами, и это далеко не быстро.

Макузь же в цокалище крутился — можно даже цокнуть вращался! — вокруг подготовки паровой машины для черпака. Дабы не затягивать, он надеялся отправить её мышью, так чтобы летом приступить к постройке — а если это удастся, то есть все возможности её закончить к осени. Суть возни заключалась в том, что нужно было переделать серийные образцы машин, собрать, проверить как оно и разобрать для транспортировки. Для этого следовало посещать много разных предприятий, и сдесь помощь Ситрик с её чистым цоканьем была просто как нельзя более в пух — пока Макузь искал один болт, белка успевала наладить кооперацию с десятком составляющих пунктов.