Виктор Емский - Шмордонские игры [СИ]

Но ничего не менялось, и в один прекрасный момент Кебаб вдруг заявил:

— Предлагаю устроить бунт на корабле!

— Я — за! — тут же согласился Хапс. — Четыре дня сидим как в тюрьме. И никакой связи с окружающим миром! Даже по шморофону поговорить не с кем, потому что нет ни шморофона, ни связи.

— А вы заглядывали в каюты, расположенные в конце коридора? — поинтересовался Вискерс.

Он уже чувствовал себя гораздо лучше и потому полным ходом участвовал жизни коллектива, сплоченного коридорным заключением.

— Нет, — ответил Кебаб. — Стану я по чужим каютам лазить! У нас с Батоном есть своя и нам ее хватает, тем более, что остальные заперты.

Каюты были тесными и вмещали всего двух пассажиров. Таким образом Кебаб соседствовал с Батоном, Хапс с Отжимом и лишь Шмор с Джемом (видимо, по статусу) довольствовались отдельными помещениями каждый. Ну, а Вискерс, как больной неизвестной болезнью, располагался где-то в середине коридора, в одной из свободных кают, находясь — как объяснил Топаз — на излечении.

Но санузел, которым заканчивался длинный коридор, был для всех одним, и представлял собой огромное помещение, утыканное унитазами вдоль и поперек. Причем — без перегородок.

— Зря, — сказал по этому поводу граф Вискерс. — Наши каюты — для людей, которых можно продать как людей.

— Не понял! — воскликнул Шмор.

— Потерпите, ваше величество, — произнес граф. — Дальше по коридору каюты для тех, кто не желает, чтобы его вообще продавали, но остается человеком, так как он каким-то образом ценен для работорговцев. Потому там везде решетки.

— Постойте! — вскричал Кебаб. — Но все каюты заперты!

— Я являюсь секретарем императора с его рождения! — гордо вздыбив подбородок, заявил Вискерс. — И много чего знаю! Это не значит, что я должен докладывать государю обо всем на свете, тем более — об устройстве разгульдяйских звездолетов! Эта информация ему раньше не была нужна. А теперь — пожалуйста.

— Не нервничайте, граф, — с сочувствием сказал Шмор. — Я ценю вашу осведомленность. Расскажите о том, что знаете.

— Пожалуйста, — произнес Вискерс, успокоившись. — Если взломать двери любой из кают, расположенных в конце коридора, вы увидите там одни решетки, и помещения эти предназначены далеко не для двоих пассажиров. Мы находимся в третьем ярусе, и это еще хорошо. Первый ярус в разгульдяйских кораблях отведен капитану. Он — полный хозяин корабля, и в этом ярусе расположены все «рычаги» управления минигосударством, коим является его звездолет. Здесь находятся рубки: капитанская, боевая, управления; апартаменты хозяина, казнохранилище и тому подобные нужные помещения. Второй ярус — команда, которая по большому счету является конгломератом его близких и дальних родственников. Плюс: кухня, склады и вся прочая хозяйственная составляющая звездолета. Седьмой ярус — ангар со спасательными ботами и средствами выхода в космос. А вот четыре яруса между ними…

— Вы хотите сказать, что эти четыре яруса предназначены исключительно для работорговли? — спросил Шмор.

— Нет, конечно, — ответил Вискерс. — Шестой и пятый оборудованы для перевозки грузов. А вот третий и четвертый — именно для работорговли! В третьем ярусе размещают наиболее ценные особи (условия хорошие, потому они лучше сохраняются), а в четвертом — огромные трюмы, где человеческий материал находится в повально-кучном состоянии, которое при продаже характеризуется как «оптовое стадо». Кстати, Хапс — это ваш профиль! Так вот: условия обитания там — не приведи бес! И сортира вообще нет, есть только дырки в полу.

— Стоп! — вскричал Джем. — Вы хотите сказать, что нас собираются продать?!

— Вас это обескураживает? — искренне удивился Вискерс.

— Но ведь Джаппурия — свободная система! У нас многие сотни лет нет рабства!

— Хм, — усмехнулся граф. — Рабство — понятие относительное. Но дело не в этом. Ваше правительство зачем-то поддерживает разгульдяйцев, не захотевших стать подданными Шмордонской империи. И потому они чувствуют себя у вас как дома. Естественно, что рабов они продадут где-нибудь подальше от вашей системы, но мы… Мы — ценные экземпляры галактической политики (я имею в виду господина императора, ну а себя — просто как источник информации). А вы — подданные королевы Беллы, герои Джаппурии! Можно слупить премию за ваше спасение, а можно увести вас в другие миры и продать как скот. В любом случае — останешься в наваре!

— То есть, граф, вы хотите сказать, что разгульдяйцы настолько меркантильны, что если правительство Джаппурии не захочет нам дать политическое убежище, они увезут нас на край Вселенной и продадут как рабочую силу? — спросил Шмор.

— Меня — да! — ответил Вискерс, ухмыльнувшись. — А вас — нет. Императоры (даже бывшие) на дороге не валяются. Вас, ваше величество, попытаются продать не один раз…

— Вы пьяны! — воскликнул Шмор.

— Так точно, ваше величество, — покорно склонил голову Вискерс. — Развезло меня. Но все, что я сказал — чистейшая правда. Велите меня расстрелять за это!

Шмор, просительно посмотрев на Джема, тихо произнес:

— Джем, пусть ваши друзья отправят моего секретаря спать.

Но в этой просьбе уже не было никакой необходимости, так как Батон, обнимая секретаря за плечи, шел с ним по коридору в сторону графской каюты, а Хапс уже открыл двери и показывал руками, куда надо заносить тело.

Джем, встретившись взглядом с бывшим императором, опустил взор вниз и задумчиво сказал:

— Да уж, если верить вашему секретарю, то картина нашего нынешнего положения выглядит чернее некуда.

— У меня нет оснований не верить Вискерсу, — сказал Шмор. — Ну, Алмаз! Вот сволочь! Зря я во время прошлой войны приказал его отпустить. Надо было упечь на каторгу за контрабандизм!

— А кто бы нас тогда спас от ваших военных?

— Тоже мне, спасатель! Одной рукой спасает — другой торгует. Мерзавец!

— Не переживайте, — сказал Джем. — Мы, джаппурцы, коней на переправе не меняем. Раз согласились вам помочь — то до конца. Если сквалыга Морс не захочет платить Алмазу за вас (а что-то мне подсказывает, что так и будет), я найду способ воздействовать на него.

— Спасибо, — сказал Шмор, взглянув на Джема с благодарностью.

Бывший император, развернувшись, хотел отправиться в свою каюту, но неожиданно столкнулся с Отжимом, который, как оказалось, зачем-то стоял вплотную за его спиной. Обогнув Отжима, Шмор обернулся и сказал Джему:

— Думайте, как хотите, но этот ваш сотрудник — самый настоящий шпион-наушник.

Император отправился к себе, а Джем с Кебабом затащили Отжима в свободную каюту и принялись его допрашивать.

— С какой целью тебя включили в посольство? — задал первый вопрос Джем.