Андрей Чародейкин - Иной край неба. Дилогия [СИ]

— А снимать котёнка с дерева? — спросил я.

— Без нас справятся. Дерево хорошее: ветвистое и не высокое. Справятся. Ниндзя они или как? Но полчаса у нас есть.

Мы сидели на крыше, прихлёбывали горячий чай. Я говорить не собирался, а он не мог подобрать, с чего начать.

— Ладно! — резко выдохнул, наконец, Тахион. — Я хочу от тебя честного ответа, поэтому начну с откровенного признания. Я не тот, за кого себя выдаю!

— Это уже и так понятно, — хмыкнул я, и спрятал лицо в кружку.

Конечно, я не забыл загадочных записок, и того электронного письма. В общем-то, я ждал, что таинственный тип выйдет, так сказать, на контакт. И почему бы этим таинственным типом не оказаться Тохе, по кличке Тахион? Ему роль таинственного типа идёт лучше, чем другим: слишком сдержан, слишком уверен для подростка. Слишком серьёзные, взрослые суждения. Слишком много знает для старшеклассника средней школы без всякого «уклона».

— Понятно тебе? — удивился Антон. — И что тебе понятно, интересно узнать? Вот, сколько мне лет?

Он что, серьёзно? Я хмыкнул.

— За сорок перевалило, вообще-то, — чуть обиженно заявил Тахион. — Я пришелец из будущего! — и уставился на меня с вызовом.

— Ага, — кивнул я, соглашаясь, с таким видом, что, дескать, бывает и такое, случаются и из будущего пришельцы.

— Не веришь? — прищурился Тахион.

— Ты только не волнуйся, — улыбнулся я, и набрал воздуха для продолжения фразы, но он меня перебил:

— Вот, не надо только тупых шуток про успехи современной психиатрии, которая даже пришельцев из будущего лечит! — криво ухмыльнулся.

— А что, не лечит? — хлопнув глазами, с озабоченным видом поинтересовался я. А потом сказал уже серьёзно: — Понимаешь, в чём штука, Тахион: если развернуть материю во времени вспять, она станет антиматерией, а результат аннигиляции антиматерии с материей уже точно никакие доктора не вылечат.

— А ты умный да? — скорчил удивлённую рожицу Тоха. — А никто материю во времени никуда не разворачивал! В том нужды нет!

— Это как так? — мне стало действительно интересно.

— Я отправил в прошлое своё сознание…

— А! Ну да! — я хлопнул ладонью себя по лбу.

— Вот сейчас было обидно, — вздохнул Тахион.

— Прости, — буркнул я, потом вздохнул, и попытался объяснить: — Ты не так меня понял. Просто, понимаешь, у меня тяжёлая выдалась неделя… две недели… — тут я вспомнил, что до моего бегства в этот мир из проклятых руин Хорроболь было, вообще-то, ещё тяжелее, так что я с досады сделал «фейс-мальм»: спрятал лицо в раскрытую ладонь. — Вообще-то, если честно, у меня затяжной период трудностей.

— Понимаю, — хмыкнул Антон, на что я только горько вздохнул:

— Сомневаюсь. Если бы я кому-то взялся всё рассказать, то сам бы себе не поверил, — заявил я ему. — Если коротко, то мир вокруг меня сходит с ума.

— Нет, правда: я понимаю, — сочувственно покачал головой Антон. Я, было, разозлился: чего он может понимать-то? Я сам ничего не понимаю! И я хотел было уже сказать что-нибудь ехидное, вроде, например такого: — «Вчера профессор математики со справкой из психушки завербовал меня во внештатные сотрудники секретной службы. Это после того, как я того профессора выследил с помощью кота, которого сам заколдовал в разумное существо, да так, что он скоро того и гляди обгонит по интеллекту меня самого. А дома нас с котом ждёт девочка из древней цивилизации магов, которую я спас в перпендикулярной реальности от демона кровной мести! Что ты, дружище, можешь в этом сумасшедшем сценарии понять?!» Но сказать ничего я не успел, потому что Антон меня прервал весьма неожиданным заявлением:

— Извини. В этом есть моя вина.

Я замер с открытым ртом.

— Про генную память слышал когда-нибудь? — спросил Антон, чуть наклонив голову, и внимательно следя за моей реакцией.

— Ну, слышал что-то такое, — пожал я плечами. — Вообще-то я не фанат всяких таких околонаучных фантастических теорий…

Тахион хмыкнул, и улыбнулся криво:

— Ага, понимаю. А у нас вот, в достаточно отдалённом от сего момента будущем, вполне практикуется. Только это не память — это путешествие во времени.

И этот туда же — во времени! Мне Савелий Аристархович вскипятил мозг своим «фракталом времени». Сейчас Тахион мне чего-нибудь эдакое загнёт! Как уютненько было в Проклятых Пустошах: никакой тебе квантовой физики, знай, фигачь монстров заколдованным копьём!

— Ты не кривись так! — завёлся Тахион, неверно поняв то, что отразилось на моём лице, и его понесло: — Ты Эйнштейну веришь? Вот, если взглянуть на людей с позиции того, что время — всего лишь четвёртая ось координат, получается, что человек — существо четырёхмерное. Что-то вроде грибницы. Торчат наружу отдельные грибочки — мгновенные проекции человеческой грибницы в данный момент времени — и кажется, будто эти люди — отдельные существа. Но это вот моё тело — лишь видимая часть грибницы под названием «род».

— Ладно, ладно! Не горячись ты так! Давай теоретическую часть опустим, ладно? — попросил я.

— Ну, давай, — с сомнением пожал плечами Тоха, и заявил: — Я перенёс своё сознание в одного из своих предков — вот в это самое тело.

Тахион замолчал. Я подавился чаем, и судорожно пытался не кашлять громко, ограничиваясь придушенным бульканьем. Антон, поджав губы и играя желваками на скулах, отошёл к краю крыши, сжимая свою кружку с чаем побелевшими пальцами.

— А я пришелец из параллельной вселенной, — наконец простонал я. — Ученик мага, недоучка. Вот, телепортировался неудачно, и меня в перпендикулярный мир — сюда вот к вам занесло.

— У меня для тебя неприятная новость, — как-то хрипло проговорил этот гость из будущего. — Всей твоей жизни, которую ты помнишь до своего появления в этом мире — никогда не было!

— Да? — я искренне удивился. — Считаешь, я просто перегрелся на солнышке?

— От перегрева на солнышке не раздваиваются, — покачал головой Тахион. — Видишь ли, я нечаянно создал временной парадокс, так что вселенную здорово тряхнуло.

— Бхе! — я опять подавился остатками чая в своей кружке. — Рассказывай! — потребовал я, после того, как откашлялся, и с подозрением покосился на термос: — Надеюсь, это не твой чай виноват? Сейчас вот допью, и тоже буду вселенные сотрясать?

— Нет, это ты зря! — засмеялся Тахион, явно отбросив сковавшее его перед тяжёлым разговором напряжение. — Чай нормальный, обычный. Дело в моём путешествии в прошлое. Тебя же не смущает, что люди — четырёхмерные по сути существа — не шарахаются по времени туда-сюда, не обмениваются разумами? Видать, неспроста эта возможность заблокирована. А я вот как-то предохранитель сорвал.

Тоха выплеснул из кружки остатки чая, и снова уселся рядом со мной.

— Это моё первое и единственное путешествие во времени, — заявил Тахион. — Всё пошло не так! Ожидалось, что я буду тихонечко наблюдать, подсматривать. Ведь случившееся в прошлом — уже есть, и должно оставаться всегда! Но когда я спроецировал свою личность в мозг моего предка, его сознание… изменилось. Сильно. Мы с ним слились, и теперь нет ни «меня», ни «его». С той же уверенностью я могу о себе заявить, что я жертва, на которую свалился путешественник из будущего. И теперь я говорю и делаю вещи, которые не сказал и не сделал никогда. Понимаешь?