Андрей Чародейкин - Иной край неба. Дилогия [СИ]

— Я запомню! — пообещал я, и поблагодарил: — Спасибо, учитель!

— А теперь тебе пора просыпаться. У тебя там утро на дворе…

— Постой! — воскликнул я. — Но если там слон, а мы слепцы… это же означает, что проблема времетрясений много больше, чем мы можем охватить!

— Верно, — спокойно сказал маг, — вы столкнулись с чем-то, что намного больше ваших возможностей.

— Как же мы можем одолеть такого слона? Подскажи, сенсей! — попросил я.

— Настоящий боевой маг всегда найдёт силу, что бы сокрушить врага! — заявил Мэтр с самым серьёзным видом. — Но хороший боевой маг сокрушит врага, не напрягаясь. Потому что всегда есть уязвимое место, знаешь ли. И если верно выбрать момент, то и лёгким толчком можно опрокинуть гиганта. Наконец, можно вообще использовать силу врага против него самого. Да, хороший боевой маг сокрушит врага, не напрягаясь. Но лучший боевой маг побеждает вообще без боя! Так что выхода у тебя два. Либо очень хорошо знать своего врага, быть умнее, хитрее врага, и верно рассчитав, поразить его в уязвимое место.

Мэтр отхлебнул чай из своей чашки, прищурившись, осмотрел вершины отцветающих яблонь и груш, и, помолчав, продолжил:

— И умереть в бою, потому что твой нынешний враг и сильнее, и умнее, и знать его уязвимости ты не знаешь.

— Тогда каков второй путь? — спросил я, и голос мой невольно дрогнул.

— Чудом! — ответил маг. — Стать хорошим боевым магом, и поразить врага не потому, что ты умнее, хитрее, и сильнее, а… чудом! Потому что ты маг! Всё, прости, но у тебя уже будильник звонит!

И сон кончился!

Беда с этими опытными магами наставниками в том, что они уже напрочь забыли, каково это — быть ничего не понимающим учеником, едва прошедшим инициацию! Отмочит что-нибудь эдакое, вроде: — «путь мага — это путь лепестка сакуры, упавшего в горный ручей!», — и на полном серьёзе воображает себе, будто он всё доступно объяснил. Раскрыл бедному ученику, так сказать, глаза на мир. Эх!

Краем сознания я осознавал, что меня пытаются разбудить сразу два будильника: электронный и ментальный. Но сил как-то реагировать на их усилия решительно не было. Второй раз я выплыл из глубин сна, когда меня тормошили Рози и Конфуций, вдвоём. И тут я честно пытался проснуться, потому что мне перед малышкой было стыдно оказаться таким слабым. И я даже вполне бодро проснулся, и гимнастику даже сделал, но потом вдруг осознал, что мне только снится, будто я проснулся. Потом в комнату вошёл папа. Я сквозь сон услышал его голос, вяло удивился, что не помню, как он вчера с работы вернулся.

— У него магическое истощение, — объяснила моё состояние отцу догадливая Рози.

— Какое-какое? — не понял её отец.

— А это… как же… психическое! — тут же поправилась малышка, и сразу заявила: — Я сегодня не поеду в школу, с ним останусь, пригляжу! — на этом месте я снова отключился.

Потом меня разбудил доктор. Его вызвал взволнованный отец. Доктор меня разбудил, послушал, померил температуру тела, заглянул под веко, заставил открыть рот, и показать ему язык. Наконец доктор объявил, что у меня сильное переутомление, и прописал мне здоровый сон, за что я проникся к нему глубокой благодарностью, отвернулся носом к стенке…. и тут же вскочил! До меня дошло, что первый урок я безнадёжно проспал, а теперь запросто могу пропустить и второй! Как раз ту самую контрольную, ради которой я учебник целую вечность в перпендикулярном времени изучал! Ну уж нет! Такие муки! И всё зря?!

Ко второму уроку я кое-как почти успел! Всего через минуту после звонка ввалился в класс, с трудом переводя дыхание. Извинился перед учителем, и плюхнулся за парту. Злополучную контрольную я написал минут за пятнадцать, все вопросы мне показались банальными, а задачки — примитивными. Написав все ответы и решения, я опустил голову на парту, и уснул. Сладко похрапывая и пуская пузыри — это если верить рассказу Ксюши. Она потом рассказывала, что учитель ко мне подошёл с пугающе хищным выражением лица, но прежде чем учинять расправу, взял мою тетрадь, просмотрел ответы на решения контрольных задач, удивлённо хмыкнул, и даже не стал меня будить.

А разбудил меня звонок с урока. Я извинился перед учителем, показал справку от врача, и отправился в кабинет редакции школьной стенгазеты. Два следующих урока были уроками физкультуры, от которой я, вернее мой здешний двойник, был освобождён. Домой я не пошёл, потому что сегодня должно было состояться собрание нашего отряда пришельцев. Мне было очень интересно послушать подробности их историй. Да и надо было рассказать им про полковника Олега Сергеевича, профессора Савелия Аристарховича, подземную секретную базу, и моё сотрудничество с этой спецслужбой. Раз уж я сам убедил остальных пришельцев в необходимости правды между нами, то мне в первую очередь нельзя от них ничего скрывать! Да я и не пытался, но вчера я не успел рассказать, дело до рассказов не дошло, а потом Тахион так внезапно попросил перенести всё. Вот ещё про ментальный магический комплекс извлечения смысла надо рассказать. Правда, я его коту отдал, так что продемонстрировать не получится. Всё равно надо рассказать. И спросить, может, всё-таки кто-то из наших пришельцев Переводчик мой взломал?

В комнате нашей редакции и, по совместительству, клуба героев всё было по-прежнему. Решительно хмурился с плаката команданте Че Гивара, на подоконнике скалились забракованные варианты макаронного монстра, на сдвинутых вместе посреди комнаты партах развёрнут ватман со следующим номером стенгазеты, посвящённой наступлению летних каникул, заваленный мелким рабочим хламом: фломастерами, линейками, карандашами, мятыми бумажками с набросками.

Закрыл за собой дверь, я уселся поудобнее на жёсткий стул, и со вздохом положил голову на сложенные на столе руки. Ждать мне предстояло целых два урока, делать пока было нечего. И я задремал.

Снились мне подземелья: сырые и грязные, тесные, отмеченные резким мускусным запахом, и следами когтей. Идти по следу было легко: запах крыс был такой сильный, что тонкий нюх тут не требовался. Сложность была в другом: по всем проходам-переходам, по лазам-перелазам были расставлены посты стражи, которые регулярно проверялись, менялись, обменивались условными сигналами. Снять такого крысёныша, караулящего проход, дело не сложное, но шум наверняка услышат с соседнего поста, и поднимется тревога.

Конфуций уже дважды обманул караулы врага, изучая дальние подступы к их базе. Ментальный комплекс извлечения смысла позволял коту легко понимать крыс. Судя по обрывкам фраз и команд, эти чёрные твари явно к чему-то готовились. Узнать больше наверняка можно было бы в логове, но пробраться туда коту не представлялось возможным. Выход виделся только один: брать языка.