Андрей Чародейкин - Иной край неба. Дилогия [СИ]

Нужно срочно вернуться! Мне вспомнился тот дурацкий фокус с котлетой, которую съела Лена-призрак, а я вернул котлету назад в тарелку. Что бы проделать такой же фокус с самим собой, мне нужно взглянуть на себя со стороны. Мало взглянуть, я должен колдовать со стороны!

И я знаю, как я мог бы это сделать! Я мог бы взглянуть на себя глазами моего фамильяра!

Мир вокруг стал темнеть, а сквозь очертания домов пробивались очертания каких-то джунглей, и по небу метались тени птеродактилей. Времени у меня осталось мало. Я постарался сосредоточиться, что бы повторить фокус с телепортацией. Сосредоточиться не получалось. Проклятие! Всё пропало! Стоп! Мне нужно волшебное слово! Что-то же я в тот раз сказал, но что?

Вспомнил!

— Отвалите, придурки! — отчаянно крикнул я зомби-Антону, отчаянно сосредоточился на желании увидеть своего кота, и… зажмурился… тоже отчаянно.

В следующую секунду я открыл глаза, и увидел Конфуция! Сработало! Я телепортировался! Ох, и почему у меня заклинания получаются такие непотребные! «Отвалите придурки», каково, а?! Да что за невезение! Выживу — запишусь к той строгой репетиторше по родному языку на усиленные курсы! Но, погодите-ка! Это что тут?

Конфуций сидел, и чего-то мурлыкал склонившейся к нему Алёнке. Алёнка, к моему удивлению, выглядела вполне чёткой, материальной, в отличие от всего остального окружающего мира, и вдобавок явно светилась. Между ними лежала чёрная крыса. А происходило всё в знакомом месте, рядом с той бетонной тумбой, у которой я в первый раз кота Конфуция встретил. Но сейчас та тумба была разрушена. Вентиляция это, вот что! Вентиляция не то из станции метро, не то из самого секретного бункера спецхрана. И из неё только что вылез мой знакомый монстр. Я готов спорить, это тот самый, с которым мы начали драться в подземелье Хорроболь, а закончили на станции метро!

Верхом на монстре сидела малышка Рози. А правой лапой монстр прижимал к себе… НХизДК, артефакт из далёкого космоса, Ключ Пожирателя, Врата Мёртвых, и что там ещё — всё в одном!

Малышка спрыгнула с монстра, и протянула руки к артефакту.

— Рози, нет! — отчаянно закричал я, но меня никто не услышал. Прямо, как в кошмарном сне!

Тем временем Алёнка кивнула Конфуцию, взяла в руки чёрную крысу, и принялась с интересом её разглядывать.

А малышка Рози схватила артефакт, и с криком: — Мама! Папа! — открыла Врата.

Вот тут я почувствовал, что вся та злая воля, какую я встретил, когда заглянул в эту «неведомую штуку из дальнего космоса» — помните, когда полковник с профессором допустили меня посмотреть на их артефакт? Вот вся та злая воля и могучая сила сейчас входила в этот мир через раскрытые малышкой Рози Врата. А я-то, балда, прошлый раз приписывал эту злую волю и силу волшебному крылатому кораблю! Я ошибался. Все мы ошиблись.

— Так, ясно! — чётко произнесла Алёнка, бросив сердитый, но нисколько не испуганный взгляд на Рози с её монстром, артефакт, и льющуюся из него тёмную силу. — Хватит!

И мир померк. Потух, словно его выключили.

Вы, кажется, надеялись на счастливый конец? Ну, извините…

И меня не стало.

В начале была боль. Боль была глухая, тупая, и нудная, но не так что бы сильная. Просто… мерзкая, а так… терпимая. Потом стала быть голова, в которой была боль. Ну, ведь боль-то была головная, а не абы как — так что голова неизбежно подразумевалась. Потом меня разбудила Ксюша. Фея просто подошла, коснулась осторожно пальчиками моей руки, и тихо шепнула: — Просыпайся! И я открыл глаза. От чудесного прикосновения феи головная боль болью быть перестала, а стала лёгким неприятным воспоминанием… которое можно быстро забыть.

Я открыл глаза и осмотрел заваленный черновыми набросками стол в комнате редакции нашей стенгазеты. За окном мерно шумел мирный мегаполис, и радостно чирикали довольные тёплым весенним деньком воробьи.

Это был сон?

Спал я в неудобной позе, и шея затекла. И спину, кажется, свело. И попу, пардон, я, кажется, отсидел. И катар на правой руке мешался. Я спешно убрал правую руку под стол и попытался потянуться, пользуясь только левой.

Вслед за Ксюшей вошла Алёна, а за ней и весь остальной состав нашей редакции. Алёна сегодня была что-то необычно тихая, и какая-то вся грустная.

— Э… м-м… может, сделаем посвящённый каникулам выпуск стенгазеты без всяких макаронных монстров? — робко и неуверенно предложила Ксюша. — Вообще без монстров! Просто праздничная открытка… во всю стену, а?

Алёнка стояла у окна и смотрела куда-то вдаль.

— Что-то не так? Случилось что-нибудь? — спросил её Антон. Алёнка только вздохнула, и, не поворачивая к нам головы, сказала тихо и печально:

— У вас бывало так: вдруг покажется, что ты родилась не в то время и не в том мире? Что всё вокруг обман? Ведь не может такого быть, что бы на свете вообще не было чудес! Вдруг заслонит на мгновение солнце тень летящего дракона, ты взглянешь, а там уже самолёт. И где все эти пришельцы с далёких звёзд? Мне иногда кажется, что они где-то рядом, и почему-то прячутся от меня. Иногда мне кажется, что если я резко обернусь, то застану прямо за своей спиной мудрую инопланетянку, и доброго мага, и гостя из далёкого будущего…

Мы переглянулись…

Дежавю…

В удивлённой тишине Алёнка ещё постояла у окна, потом вздохнула, повернулась к нам, и махнула рукой:

— Простите меня. Сегодня делать ничего не будем, — и ушла, оставив дверь открытой.

Мы снова переглянулись…

На этот раз мы всей командой дружно пошли за Алёной. Прошли за ней по коридору. Открыли за ней дверь с надписью: «эвакуационный выход». Поднялись за ней на крышу школы.

Алёнка стояла на самом краю крыши, прямо возле ограждения, спиной к нам. Вот она потянулась, засветилась вся так, словно была соткана из новогодних гирлянд и световодов. За спиной Алёны распахнулись два огромных, сотканных из света крыла, и она величаво всплыла над крышей!

Богиня подняла перед собой левую руку, и в ней вспыхнул золотом лук. Она оттянула правую руку до самого уха, и лук согнулся, явственно скрипнув, загудела туго натянутая невидимая тетива. Молнией ударила в небо сверкающая стрела! Вихрь в небесах закрутил облака гигантской воронкой. Полыхнули небеса от края до края перекатывая гром по горизонту, и на землю опал град сияющих стрел!

— Вот и всё, — сказала богиня-охотница, — Каждая стрела найдёт свою цель и под землёй! Я никогда не промахиваюсь, отец! Теперь умри! Ещё раз.

Надо ли сказать, что все вокруг стояли с контужеными физиономиями, с отвисшими челюстями, совершенно выпавши в осадок? Даже всегда невозмутимую Сат-Ашарион и ту проняло! А я, такой, смотрю на это, и думаю себе примерно так:

— Ух ты, эпичненько. Вот какой должна была быть та сцена в «Звёздный Войнах»: «Я твой отец, Люк!», а в ответ молча бац в зубы! И сухим итогом: — «Теперь умри, отец!»