Ольга Громыко - Ведьмины байки

Словно прочитав мои мысли, из омута высунулась хамская морда сквары, уставилась на меня желтыми буркалами и, раззявив рот, с чувством провела языком по клыкам.

– Ссс…сквара! – вырвалось у меня.

В сердцах запустив в гадину подвернувшимся под руку камнем (та тут же нырнула, рассудив, что благоразумнее будет выждать, пока я сама к ней подойду), я выбралась на берег, оседлала нависший над водой ствол березы и начала перебирать в уме различные варианты. Смолка замерла рядом, настороженно вглядываясь в темное пятно омута.

Вплавь? Хо-хо! Плот? Глупая идея. Подобьет снизу и подхватит на лету. Выманить и уничтожить? И сколько их там? Растрачу весь магический резерв, не хватит на прорыв. Левитировать и одновременно бить? Взаимоисключающие заклинания… Что же делать?!

Сквара снова показалась из воды. Вид у нее был довольный донельзя, словно там, на дне, уже накрыт стол, расставлены тарелки, разложены вилки и красиво свернуты угольником накрахмаленные салфеточки. Она аж сияла от радости – в прямом и переносном смысле: чешуя лучилась на солнце, а сплошной щиток на затылке то и дело зеркально полыхал белым пламенем.

– Ага… – задумчиво протянула я. – Ага!

Сквара насторожилась и, погрузившись по верхнюю челюсть, беспокойно засопела, ероша озерную гладь.

Спрыгнув с березы, я пошлепала по воде вкруг омута, стараясь не слишком приближаться к его кромке.

Голова сквары, к немалой моей досаде, поворачивалась за мной, как лист за солнцем.

Я остановилась, приподнялась на пятках и пошла в другую сторону.

Проклятая тварь не сводила с меня алчного взгляда.

Ну что ж… будь я на ее месте, тоже не упускала бы из виду долгожданный завтрак. Может, попробовать его чем-нибудь заменить?

Подозвав Смолку, я извлекла из чересседельной сумы кольцо ароматной копченой деревенской колбасы – свой несостоявшийся ужин. Отломив кусок длиной с ладонь, попробовала его и скривилась – эх, жалко переводить такой отличный продукт на тупую тварь! Но другого выхода не было. Злобно плюнув на огрызок, я запустила им в нахальную жабью морду.

Сквара, наученная горьким опытом общения с магами, немедленно скрылась под водой.

Уже через несколько секунд она предстала передо мною во всем великолепии, скаля зубы и довольно облизываясь. Домашняя, с чесночком и молотым кориандром, колбаса определенно подняла меня в глазах сквары. Второй кусок я кинула на середину омута. Отплыв немного подальше, гадина благосклонно приняла мой дар и вежливой отрыжкой намекнула на продолжение банкета. Тщательно рассчитав и укрепив заклинанием траекторию броска, я кинула остаток колбасы так, чтобы тот пролетел над головой сквары и упал прямо за ней. Хищница в очередной раз спутала мои коварные планы. Вместо того чтобы обернуться за колбасой, она подскочила вверх, показав свернутый спиралью хвост, и заглотала наживку в воздухе. После чего, изящно шлепнувшись в воду, только что не раскланялась, ожидая аплодисментов.

У меня уже не было сил смотреть на сквару – отчасти из-за откровенно издевательского выражения ее морды, отчасти из-за солнца, бившего мне прямо в глаза. Я сощурилась, прикрывая их рукой… Стоп!

Торопясь проверить свою догадку, я перебежала на противоположную сторону озера. Сквара, как и положено упрямой скваре, немедленно развернулась ко мне «лицом», но почти сразу же недовольно заморгала, замотала мордой, словно пытаясь стряхнуть с нее солнечные лучи, и, сердито рыкнув… отвернулась.

Луч света, вырвавшийся из моих сложенных и протянутых вперед ладоней, ударил скваре в затылок и, отразившись от щитка, заметался по сторонам, поджигая деревья.

Зараза! Точнее!!!

Я подскочила к самому краю омута, корректируя направление луча.

Сквара визжала, шипела и трепыхалась подсеченной щукой, вздымая тучу брызг. Вырваться или повернуть голову она уже не могла, спаянная в одно целое с лучом, уверенно бившим в небо над озером.

Воздух на стыке миров дрогнул, помутнел и пошел полупрозрачными волнами, размывая деревья на берегах. Солнце превратилось в слепящий отблеск неправильной формы, по озерной глади пробежала хмурая тень от несуществующего облака, небо задрожало и осыпалось ливнем сиреневых искр.

И в этот момент вторая сквара вынырнула у самой кромки омута и, не тратя времени на разговоры, ловко и аккуратно насадилась на меня раззявленной пастью и прожорливой глоткой.

…Омерзительная жижа хлынула в рот и уши.

Побарахтавшись, я вскочила на ноги и, отплевываясь, торопливо протерла глаза.

Первое, что я увидела, – свои чистенькие, блестящие сапоги, издевательски развалившиеся на берегу. Я стояла посреди пруда. И в каком виде! То, что натекло мне за шиворот, оказалось густой, липкой субстанцией, которая лишь издалека могла сойти за воду. В ней удержались бы на плаву даже куры – настолько вязкой оказалась заполнявшая пруд тина.

За моей спиной негодующе фыркнула Смолка, по-кошачьи брезгливо поджав левую переднюю ногу и, будь это возможно, охотно проделав бы то же самое с тремя остальными.

– Еще в пухе нас обвалять – совсем хороши будем, – мрачно сказала я кобыле. – Выбирайся давай, боевая подруга. Нам еще вымыться где-то надо, негоже в таком виде являться за гонораром.

Гонорар нас ожидал давно, да еще какой! Сплошной коридор из людей вдоль главной улицы, живое кольцо вокруг площади с часовенкой в центре, – что-то вроде высокого деревянного колодца с плоской черепичной крышей, под которой, хорошо видимый в прорези-окошки, висел колокол с тянущейся вниз веревкой. У подножия часовенки, услаждая слух, булькал на раскаленных углях котел с кипящим маслом и ласково улыбался дайн Эразмус, подбрасывая на ладони кошель с золотом.

Из непонятных мне соображений Эразмус платил всегда и при любых обстоятельствах. Вероятно, не хотел остаться в долгу у ведьмы, пусть даже мертвой. Он аккуратно вручал мне уговоренную, а затем пытался сделать из меня великомученицу.

Традиционный костер, встретивший меня в первый раз, не оправдал его ожиданий. Я незаметно телепортировалась из пут, когда пламя разгорелось повыше и посильнее.

Топить мага тоже бесполезно. В любом мало-мальски крупном озере у него найдется пара знакомых русалок.

От колесования я избавилась еще проще – споткнулась по дороге к эшафоту, упала и перекинулась обликами с подходящим по размеру бревнышком. Представляю, в какую щепу они его измолотили!

Засим последовали: четвертование, дыба, виселица и плаха со скромным, застенчивым типом в красном колпаке с прорезями для глаз. С легкой руки дайна я коллекционировала казни, как иной травник – лютики. – Нет, я не имела к Эразмусу никаких претензий. Ну что поделаешь, работа у нас такая: я – ведьма, он – священнослужитель. Уверена, он питал ко мне не менее теплые чувства. Но это было уже слишком! Такой наглости я от него не ожидала. Он знал, что без денег я не уеду, и, наученный горьким опытом, решил действовать наверняка.