Терри Пратчетт - Carpe Jugulum. Хватай за горло! [litres]

Но мужчины лишь застенчиво улыбнулись, а кое-кто даже принялся шаркать ножкой, тщетно пытаясь спрятать кружки за спины.

– Джейсон? Даррен? Живо за мной! – приказала нянюшка. – Мы идем драться с вампирами, понятно? Колья поострее найдутся?

– Нет, мам, – ответил Джейсон, он же – единственный ланкрский кузнец. – Но минут десять назад из замка вышел повар и спросил, не хочет ли кто крошечных пирожков, которые какой-то плохой человек изгадил чесноком. Так вот, я их съел.

Нянюшка принюхалась, машинально отступила на шаг и замахала перед лицом ладонью.

– Да, судя по всему, этого вполне хватит, – признала она. – Когда подам тебе сигнал, рыгнешь что есть глотки, понял?

– Нянюшка, это вряд ли сработает, – возразила Агнесса настолько смело, насколько смогла.

– И почему это? Даже я едва с ног не валюсь.

– Я ж говорила, они не дадут тебе приблизиться. Пердита это чувствовала. Ты сразу становишься словно пьяной. Кроме того, чеснок, похоже, не действует.

– Ничего, теперь я буду готова, – огрызнулась нянюшка. – Кое-чему я у Эсме все-таки научилась.

– Да, но у нее… – «получалось все куда лучше», собиралась было сказать Агнесса, но передумала. – Но ее здесь нет.

– Пусть так, – кивнула нянюшка. – Однако я лучше прямо сейчас против них выступлю, чем потом буду объяснять Эсме, почему я ничего не предприняла. Идем.

Агнесса с тяжелым чувством на сердце последовала за Яггами. Конечно, Пердите нельзя доверять, но…

Некоторые гости уже отбыли, однако в замке закатили поистине невиданный пир, а жители Овцепикских гор, на каком бы социальном уровне ни находились, никогда добровольно не покинут уставленный яствами стол.

Нянюшка быстро обвела гостей взглядом и поймала за руку Шона, проходившего мимо с подносом.

– Где вампиры?

– Кто, мам?

– Этот сорочий граф… Сраку…

– Сорокула, – быстренько поправила Агнесса.

– Вот именно.

– Его здесь нет… Он поднялся в солярий, мамочка. Все туда ушли… От кого так воняет чесноком?

– От твоего братца. Ладно, пошли за ними.

Солярий находился на самом верху замка и представлял собой старую, холодную и продуваемую всеми сквозняками залу. По настоянию королевы Веренс застеклил огромные окна, но это привело лишь к тому, что теперь огромная комната продувалась только самыми коварными, внутренними сквозняками. Впрочем, данное помещение считалось сугубо королевским, не таким публичным, как Главный зал, но предназначенным для приемов исключительно в формально неформальной обстановке.

Экспедиционные силы нянюшки Ягг поднимались по винтовой лестнице. Она первой приблизилась по еще вполне добротному, но уже потертому ковру к сидевшей вокруг камина группе людей.

И сделала глубокий вдох.

– А, госпожа Ягг, – произнес Веренс каким-то безнадежным голосом. – Присоединяйся, присоединяйся.

Агнесса боковым взглядом заметила, как лицо нянюшки расплылось в странной улыбке.

Граф сидел в огромном кресле у самого огня, Влад стоял за его спиной. Оба были просто красавцами. По сравнению с ними Веренс, на котором любая одежда, какую ни подбери, смотрелась просто ужасно, да еще это его вечно растерянное выражение на лице… В общем, король Ланкра выглядел тут на удивление неуместно.

– Граф как раз объяснял, что Ланкр войдет герцогством в его убервальдские владения, – сказал Веренс. – Но мы по-прежнему будем считаться королевством. Очень разумное предложение с его стороны, не находишь?

– И вправду. Весьма заманчиво, – подтвердила нянюшка.

– Налоги, конечно, будут, – вступил в разговор граф, – но не обременительные. Мы не хотим пить вашу кровь, фигурально выражаясь! – И он широко улыбнулся собственной шутке.

– Да-да, абсолютно согласна, – поддакнула нянюшка.

– Вот и договорились, – кивнул граф. – Я знал, что у нас все получится. Веренс, я так рад, что вы придерживаетесь столь современной точки зрения. У людей о вампирах сложилось довольно превратное мнение. Разве мы – жестокие убийцы? – Он снова улыбнулся. – Разумеется. Но только когда это необходимо. Ведь если вдуматься, ну что это за правитель, который убивает своих подданных налево-направо? Во-первых, очень скоро такому правителю станет некем управлять!

Раздался общий вежливый смех, но громче всех смеялся сам граф.

Агнессе его слова тоже показались исключительно разумными. Граф, несомненно, справедливый человек. И любой, кто считал иначе, заслуживал смерти.

– Мы – самые обычные люди, – добавила графиня. – Ну, может, не самые обычные, но разве, если нас поранить, из нас не течет кровь? Текущая зазря кровь – такое расточительство…

«Они снова тебя достали», – раздался внутренний голос.

Влад вдруг резко вскинул голову, и Агнесса почувствовала на себе его взгляд.

– А кроме того, – сказал граф, – мы очень современные люди. И, должен признаться, нам нравится то, что вы сделали со своим замком.

– О, эти ужасные факелы у нас дома! – воскликнула, закатив глаза, графиня. – А подземелья? Увидев их, я едва не умерла от стыда. Веков этак… пятнадцать назад. Ты – вампир, – она неодобрительно хмыкнула, – и это многое объясняет. Гробы? Да, конечно, но зачем же постоянно в них прятаться, как будто ты стыдишься того, чем являешься? У каждого свои… потребности, свои нужды.

«Да вы перед ними как кролики перед удавами!» – бушевала Пердита в дальних уголках Агнессиного сознания.

– О! – вдруг захлопала в ладоши графиня. – У вас и пьянофорте тут есть!

Вот уже четыре месяца инструмент стоял в углу под покрывалом. Веренс заказал его, поскольку где-то услышал, что иметь дома такой вот инструмент – это очень модно, но единственным человеком в королевстве, освоившим, если можно так выразиться, игру на пьянофорте, была нянюшка Ягг. Иногда она заглядывала в замок, дабы, как она выражалась, «постучать по этим слоновьим костяшкам» [11] Король Веренс давно мечтал о том, чтобы кто-нибудь сочинил государственный гимн Ланкра, возможно восхваляющий растущие тут прекрасные деревья, и даже назначил небольшую награду. Однако нянюшка Ягг обвинила его в напрасном разбазаривании государственных финансов, поскольку у всех государственных гимнов только один куплет, вернее, у всех гимнов один и тот же второй куплет, состоящий из таких слов, как «нур… хнур… мур… нур-нур, хнур… нур… нур-хнур», которые поются до тех пор, пока кто-нибудь не вспомнит последнюю строку первого куплета, которую и орут все до единого во всю мощь своих глоток. . Однако затем по приказу Маграт инструмент закрыли, а по дворцу поползли слухи, якобы Веренс получил хорошую взбучку за то, что купил предмет, который фактически являлся невинно убиенным слоном.

– Лакримоза с удовольствием сыграет для вас, – велела графиня.