Валерия Корносенко - Level Up. Женский взгляд

Мимо проносится и мелькает чужая жизнь, интересная, яркая, порой таинственная. Смотрю в окно на уже хорошо проклюнувшиеся озимые на полях, на луга с редкими первыми первоцветами, на ещё мутные после зимы небольшие речки с одинокими рыболовами в прошлогодних сухих камышах, на синее небо с белыми барашками облаков, которые словно плывут за поездом следом, не отставая, но и не обгоняя его.

Мерно покачиваюсь в такт движению поезда. В такие минуты, когда ты предоставлена сама себе, мысли особенно заполняют твой разум. Глядя на мгновенно сменяющиеся пейзажи за окном хочется верить только в лучшее: что дети найдут своих родителей; что я изменю своё видение жизни и стану лучше; что у нас со Львом может что-то получиться.

Как же быстро мчится жизнь, ведь она тоже сродни путешествию в поезде, и хочется верить, что все же в конце путешествия ты унесёшься в лучшее время. Жизнь прекрасна, и она продолжается. Нельзя терять ни одной драгоценной минуты.

Вагон полупустой, основная масса путешественников — пенсионеры, едущие на дачу, да студенты. Представители среднего возраста, видимо, все ездят на собственных авто. Чувствую себя здесь чужой. Стала последнее время замечать, что взгляды у людей какие-то недобрые. Или это моя собственная шиза прогрессирует?

Из дум меня вырывает то, что кто-то настойчиво дёргает меня за рукав. Оборачиваюсь — стоит сухая старушонка, одетая в поношенную и давно вышедшую из моды одежду. На голове грязный выцветший платок, из-под которого торчат нечёсаные пакли грязных волос. На её тонкой и длиной шее, наверчено какое-то фланелевое тряпье. Тело — щуплое, тощее, его очертания теряются в многочисленных слоях одежды. Завладев моим вниманием, бабуся протягивает руку, прося подаяние. Прячет лицо, кутаясь в платок, хотя в вагоне электрички довольно душно.

Не сразу получается вырваться из собственных мыслей. Смотрю на женщину пустым взглядом. Попрошайка, видимо, поняв мой игнор, как отказ платить, зыркает на меня из-под платка лютой ненавистью. Черные злые глазки глядят со странным спокойствием и в то же время готовы испепелить. Что-то говорит мне и отворачивается к другим пассажирам.

В ушах все еще ревет музыка, не слышу, что она говорит, зато прекрасно вижу ее интерфейс. Первоначально, данные старушки меня шокируют. Повторно перечитываю их, не понимая:

Мария «Бабка» Травкина, 18 лет.

4 уровень социальной значимости.

Текущий статус: безработная

Класс: Лицемер 3 уровня.

Не замужем. Детей нет.

Замечена в противоправных действиях!

Осознание до меня доходит, как ведро холодной воды на голову. То-то все думала, что мне показалось в ее внешности сомнительным. Оглядываюсь на «бабусю», кто-то дал ей бутерброд, она дошла до конца вагона и присела на пустующие места, перекусить. Над ее головой светится желтый восклицательный знак, сообщающий о наличии у девочки для меня квеста.

Системный черт, не дав мне взвесить все за и против, дернул меня на подвиги, встаю и иду к девочке-бабушке. «Зачем я к ней иду? Что я ей скажу?», — мечутся мысли. Сажусь на сидение напротив, Маша зыркает на меня, отворачивается к окну и продолжает сосредоточено жевать, второй рукой поправляя платок и прикрывая лицо.

— Привет. Я хочу тебе помочь, — аккуратно начинаю разговор.

Маша меня игнорирует, утыкаясь себе взглядом в колени, не давая взглянуть ей в лицо. Понимаю, ей не хочется засветиться перед публикой и быть изгнанной с хлебного места.

— Я знаю, что тебе 18, а не 70. Если не хочешь, чтобы все остальные тоже узнали, пошли в тамбур выйдем. Есть разговор.

Маша резко вскидывает голову. Глаза ее округляются, на лице отражается паника, но она быстро подбирается, зыркает на меня с еще большим остервенением, встает и идет на выход из вагона. Догоняю ее в тамбуре. Запах поезда ударяет в лицо. Открыто окно, ветер порывами метает ободранные занавески. Слышен шум колес и свист ветра, они погасят и унесут наши голоса и нашу тайну.

— Че те от меня надо? — немного пискляво но грозно вскрикивает Маша. — Какое твое дело как я зарабатываю? Я тебя не трогаю, че ты лезешь? Самая умная, что ли?

— А что не судьба нормальную работу найти? — не сдаю позиций.

— Ты че издеваешься? Кому я нужна с семью классами образования? — Настроение Маши, уверенность в себе и удовлетворенность скатываются на самую нижнюю планку.

— А ты искала? — не унимаюсь я.

— Да пошла ты! Много ты понимаешь, — Маша психует, толкается и пытается уйти.

Ловлю за рукав, гаркаю, чтобы отрезвить ее:

— Стой, я сказала! Я тебе помочь хочу. Вернуться к своим поборам еще успеешь! Я выхожу в Чебеньках. Со мной выйдешь, поняла? — продолжаю держать ее, чтобы не сбежала.

— Еще чего! Мне еще чем-то вечером заплатить надо будет Седому за день работы, а у меня ни копейки. — Маша паникует, видимо жизненный тупик, в котором она оказалась, выпил уже из нее максимум жизненных сил.

— Сколько? — холодно спрашиваю, смотря в глаза.

Лихорадочно обдумав, и, судя по всему, завысив планку, с вызовом отвечает:

— Пятьсот, — и с замиранием ждет.

Какой же она еще ребенок — все эмоции на лице написаны.

— Триста, остальные заработаешь на обратном пути, — так просто я сдаваться не собираюсь, для меня это тоже деньги.

— И обедом меня накормишь! — не сдается Маша без боя.

Улыбаюсь маленькой победе. Бьем по рукам.

Система выдает квестовое задание:

«Помогите Травкиной встать на ноги.

Важное социальное деяние.

Награда: 2000 очков опыта».

Через несколько минут электричка тормозит на нужной станции, и наша скудная процессия выгружается на засыпанный щебнем и поросший редкой прошлогодней травой перрон.

— Пошли, — уверенным шагом Маша направляется к тетке, торгующей пирожками в тени кособоко здания станции, — Я съем пять, — объявляет мне маленькая обжора и выжидающе смотрит.

Достаю деньги, подозрительно рассматривая перспективу «отравления». Торговка, все это время прислушиваясь к нашему разговору и с интересом нас рассматривая, видит мои сомнения, и спешит их развеять, не упустив единственных клиентов:

— Девушка, ты не думай, пирожки отличные. Я сама пеку. Свежие, еще горячие, я пятнадцать минут, как пришла. Вот увидишь — понравятся, еще придешь. У меня и чай есть из термоса. С капустой, с картошкой, какие будете брать?

— А с мясом нету? — расстроено спрашивает Маша, и, получив отрицательный ответ, добавляет, — Три с капустой, три с картошкой. И два чая с сахаром.

— Ты же лопнешь, деточка. — смотрю на Машу с ухмылкой.

Маша, гордо задрав подбородок, выдерживает мой наезд. Купив царский обед, отходим на противоположную сторону от любопытной тетки-продавщицы, присаживаемся на лавочку. Тетка не обманула — пирожки роскошные: горячие и ароматные. С удовольствием вгрызаемся в румяные бока пирожком, набивая пустые животы. Система одобрительно молчит — значит не обманула тетка.