Адам Робертс - Соддит

— Если ты согласен с нашим планом, то слушай дальше, — отступив к стене, продолжил Мори. — Единственной проблемой этой миссии является то, что... сокровище... принадлежит дракону. Понимаешь?

— Меня драконами не испугаешь! — выкрикнул Бинго. — Они ведь это... насекомоядные...

— Нет, я не стал бы называть их насекомоядными, — ответил Мори.

— Ну и ладно, — покачнувшись на ногах и беспечно махнув рукой, согласился соддит. — Так в чем проблема?

Его потеря координации достигла того уровня, когда он начал размещать большой палец правой ноги рядом с мизинцем левой ноги. Затем Бинго преодолел этот этап и перешел к состоянию, в котором он уже не мог соединять верхнюю и нижнюю губы.

— Дракон Слог очень страшен на вид, — пробудившись от сна, заметил Гэндеф. — Он самое могущественное существо в восточных диких землях.

— Ужасный и коварный, — в унисон прошептали гномы.

Эль кружился вихрем в сердце Бинго.

— А я его не боюсь! — пискнул он, пытаясь взобраться на стол.

— Дракон Слог! — проревел колдун, увлеченный своим рассказом. — Ужасный и непобедимый! Потрясающе огромный дракон. Кхух! Ух!

Кашлянув два раза, он взял высокую, слегка затянутую ноту на тугой альвеоле легких. Гномы вытащили трубки, и вскоре дым в норе Бинго стал настолько густым, что курильщики исчезли из виду [8] Да будет вам известно, что я закончил Кембриджский университет и получил степень доктора философии. Думаю, вы учтете этот факт. Я не какой-то там невежа, высасывающий спряжения из воздуха. Вы имеете дело с настоящим филологом, изучавшим англо-саксонский язык. . Сизые спирали, поднимавшиеся вверх из их трубок, имели странный, приятный и усыпляющий травянисто-плодовый аромат. Колечки дыма выглядели твердыми снаружи и практически пустыми в середине. Разве не странно? Вы когда-нибудь задумывались об этом состоянии твердости по краям и мягкости в центре? Запах табака пробуждал аппетит, и хотелось закричать: «Эй, что-то я проголодался! У вас есть ячменные лепешки или что-нибудь еще?» Утратив пыл и возбуждение, Бинго лег на пол, сунул ноги в камин и тихо засопел, в то время как гномы запели новую песню.

Тут Гэндеф закричал, что всем пора успокоиться. Притворившись, будто шепчет Мори что-то по секрету, он громко спросил:

— Почему бы нам не сказать юному соддиту, что мы отправляемся в путь за золотом ? А? Это не будет слишком коварной затеей?

Ответ Мори прозвучал неразборчиво, затерявшись в спертом воздухе.

— Пойми, — громче прежнего проревел колдун, — если соддит будет думать, что мы идем за золотом , он не станет расспрашивать о реальной причине нашего путешествия. Дошло до тебя наконец?

И снова в темноте послышался голос Мори — на этот раз более настойчивый, но по-прежнему неразборчивый. Из своей неудобной позиции Бинго видел только пирамидальный контур шляпы колдуна и пригнувшийся силуэт носатого гнома, который пытался что-то объяснить глухому старику.

— Я не слышу, что ты там бормочешь, — раздраженно рявкнул Гэндеф. — Просто мне кажется, что это хорошее прикрытие для нашего похода на восток. Отличный способ, чтобы соддит не пронюхал о реальной цели. Зачем ему знать, что на самом деле мы хотим... хирк, хрыг, ммбб-ммдд.

В тусклом свете свечей и сквозь завесу дыма Бинго увидел, как пирамидальная шляпа резко сползла на лицо колдуна и закрыла ему рот. Затем веки соддита слиплись в неодолимом сне, и он не рассмотрел, что было дальше.

Бинго был разбужен трубкой Гэндефа — точнее, дымом, который жалил слизистую оболочку его носовых пазух, вызывая смешанные ассоциации с опаленными волосами, сгоревшей корой и дымящейся резиной. Юный соддит закашлялся, сел и уставился на колдуна, лениво развалившегося на его самой лучшей софе.

— Доброе утро, мастер Граббинс, — добродушно сказал колдун и с такой силой всосал в себя дым из мундштука, что его глазные яблоки втянулись в череп на пару сантиметров.

— Сколько сейчас времени? — прохрипел соддит.

Задав вопрос, он посмотрел на каминные часы с приподнятой крышкой. До девяти оставалось несколько минут. Он протер глаза, и «несколько минут» превратились в более точные «пятьдесят минут».

— Десять минут девятого? — с удивлением воскликнул он. — Сейчас десять минут девятого утра?

(Соддиты, как вы, очевидно, знаете, любят спать до обеда. Эта привычка так укоренилась в их культуре, что первая из двух функций циферблата — речь идет о «до» и «после» полудня — стала для них лишь умозрительной и теоретической гипотезой.)

Гэндеф утвердительно кивнул.

— Легче вставать спозаранку, — произнес колдун. — Кхых! Моя первая трубка за нынешний день. Первая — самая сладкая!

Он сделал еще одну затяжку.

— Гномы! — поднимаясь на ноги, простонал дрожащий Бинго. — Пьянка! Веселящая трава! Галлюцинации!

Ему казалось, что какой-то злодей вскрыл его голову, забил в мозг десять гвоздей и затем загнул края черепа обратно.

— Да-да, — снисходительно ответил Гэндеф. — Я знаю, что уже поздно. Но Торри пожалел тебя и не стал будить. Ты так мирно спал. И все же тебе лучше поторопиться. Ты уже прочитал письмо?

— Какое письмо?

— Вот и хорошо. Я рад, что ты прочитал его.

После десятиминутных поисков в том хаотическом беспорядке, который царил в его гостиной, Бинго наконец нашел письмо, написанное на тончайшем гномичьем пергаменте. Это послание, выглядевшее как поцарапанный камень, гласило следующее:

Достопочтенный сэр,

Учитывая ничтожный шанс, что вы могли забыть о нашем соглашении, мы почтительно напоминаем вам о том, что в случае вашей неявки в харчевню Уджинго «Пасующий дракон» к девяти часам утра нам придется объявить вас врагом всех гномов, выследить и убить, как какого-то гадкого клопа. Не забудьте! Точно в девять часов мы отправляемся в великое путешествие на восток, чтобы выступить против зла и одолеть дракона Слога в его логове.

Всецело и по-гномски ваши,

P. S. Мори просил добавить, что целью нашего путешествия является золото. Честно слово, золото. Много золота, и ничего, кроме него. И уж точно не что-то помимо золота.

— Они выследят меня и убьют, как гадкого клопа? — с трудом вернув дар речи, возмутился Бинго.

— Посмотри, как красиво написана эта буква «н», — заметил Гэндеф, заглядывая через его плечо. — А эта точка похожа на маленький регбистский мяч, летящий через верхнюю половину — как раз в «Уджинго», стоящее левее. Торри — великий герой.