Адам Робертс - Соддит

Гоблиндюки, ведомые ужасным королем Клаком Лысым [49] Сын Гландодава Тощего, убитого в Мятных горах отцом Торри — Пуком Потрясающим. , прошли без отдыха весь путь от Мятных гор до крепости Стребор. Жажда убийства толкала их в бой. На свирепых мордах виднелась боевая раскраска. Зубы и сережки были ярко натерты охрой. Воины пылали гневом от обид, нанесенных им эльфами, людьми и гномами.

— Убить! Убить! Убить! — скандировали они. — Трусливый Элсквар! Лэрд-неудачник!

Однако превыше всего их возбуждали истории о Штучке и о тех великих набегах, которые Клак мог совершить, завладев магическим устройством. Они чувствовали своим гоблиндюшачьим нутром принуждающую тягу Штучки, поскольку сами были созданы злобным Шароном и имели сходные субстанции. Воины пели:

Пока объединенная армия свободных народов наблюдала с холма за противником, перед ордой пронесли серебряные носилки, на которых восседал король Клак. Чтобы разозлить гоблиндюков, эльфы и люди в передних рядах войска начали высмеивать ужасного монарха.

— Эй, цыпленок! — кричали они. — Цып-цып!

Гоблиндюки шипели и хмурились. Но их король не обращал внимания на насмешки врагов. Он был облачен в великолепные гоблиндюшачьи доспехи. На ногах красовались белые пергаментные ботфорты с отворотами и острыми шпорами. Они надевались на туфли специально для того, чтобы помешать крови недругов проникать в дырочки на изящной обуви монарха. Броня состояла из двух самых больших в мире нагрудных пластин — по одной с каждой стороны грудины. Доспехи создавали впечатление, что героическая грудь Клака была вдвое сильнее и шире, чем у остальных его сородичей. В пазах между броней и кожей находились особые травы, обладавшие целебными свойствами. При проникающем ударе клинком они могли уменьшить вред, обеззараживая рану. В одной руке он держал двузубчатые вилы, а в другой сжимал длинный искривленный нож. Оба отполированных предмета ярко блестели в лучах утреннего солнца. Гоблиндюки почтительно расступались, позволяя слугам нести носилки. Воины в экстатическом возбуждении воспевали имя короля.

— Лучники! — крикнул Элсквар.

Молчание на холме было нарушено свистящим звуком, когда сотни луков в едином порыве натянулись для стрельбы.

— Огонь! — крикнул Элсквар.

Шквал стрел взлетел в небо и, пронесшись по дуге, упал смертельным градом на гоблиндюков. Орда отступила, но тут же снова подалась вперед. Так началась великая битва пяти армий.

Воспоминания Бинго об этом сражении состояли из набора отдельных картин. Он никогда не мог забыть ту первую атаку противника и опаляющее чувство паники, которое охватило его тело от копчика до кончиков волос. Он не мог забыть тех первых столкновений, когда авангард гоблиндюков — отряд ужасных урюк-мурюков — начал неуклюже подниматься по склону холма. Справа эльфы дружно взмахнули мечами, проредив волну атакующих чудищ. Слева люди бросились вперед и парировали встречные удары. В середине гномы орудовали топорами, напоминавшими тяжелые маятники. Поначалу в верхних точках траектории их топорища пускали солнечные зайчики, но затем железо почернело от гоблиндюшачьей крови и перестало радовать глаз своим сверканием. Бинго никогда не мог забыть того боевого крещения, когда он поскользнулся и упал к ногам эльфийского воина. Тот отбил удар врага, а соддит ткнул наугад мечом и попал в голову гоблиндюка. Клинок вошел глубоко в череп. Тварь завизжала, задергалась и рухнула на землю. Бинго упал на колени рядом с трупом и попытался вытащить застрявший меч. Это удалось не сразу. Когда он выдернул клинок, инерция качнула его назад. Он осмотрелся вокруг и едва не выплюнул сердце, подступившее к горлу. Враги были везде, куда бы он ни бросил взгляд. Они тыкали пиками, размахивали палицами и зазубренными клинками. Люди и эльфы сражались храбро и самоотверженно, но они были окружены со всех сторон гоблиндюками, словно скалы в штормящем море. Один из ужасных урюк-мурюков бросился прямо на соддита. Его злобные маленькие глазки косили влево и вправо. Красная бородка раскачивалась в стороны. Бинго взмахнул мечом.

Он не помнил, что случилось дальше. Перед глазами всегда всплывала цепочка несвязанных картин. Гофур, сражавшийся в толпе врагов, — на каждой его руке висело по два гоблиндюка, на каждой ноге — по четыре. Бинго пробился к нему и отвлек часть тварей на себя. Затем он бежал в другом направлении, пытаясь примкнуть к группе эльфов. Соддит помнил, как синее небо вновь и вновь покрывалось черточками и стежками от выпушенных стрел. Он помнил, как обезглавленные твари разбегались в разных направлениях. Он помнил, как три гоблиндюка вонзили в спину человека длинную пику, и как зазубренный наконечник вышел из груди безымянного воина. А еще был вихрь второстепенных воспоминаний: запах крови; ужасная усталость в руках, которая говорила ему, что он не поднимет меч снова; настойчивый страх в голове, побуждавший поднимать меч раз за разом; вид клинков, наносивших и отражавших удары; треснутые щиты; свист топорищ; глухое чавканье металла, терзавшего плоть; вой стрел над головой. Бинго помнил, как скрипел клинок, когда он вытаскивал его из груди гоблиндюка.

Следующим ясным воспоминанием была сцена, в которой он, тяжело дыша, стоял рядом с Мори, лордом Элскваром и двумя дюжинами уцелевших людей и эльфов. Они больше не находились у подножия горы. Под натиском противника четыре армии отступили вверх по склону и заняли позицию к западу от ворот Стребора. Самого отступления Бинго не помнил. Но теперь они готовились к последнему столкновению с врагом.

— Как вы себя чувствуете, мастер Соддит? — спросил Элсквар. — Согрелись немного?

— Чтоб я сдох, — ответил Бинго, выражая согласие.

— Мой лорд, — крикнул младший офицер, чье лицо было залито кровью, вытекавшей из глубокой раны на лбу. — Мой лорд, гоблиндюки поднимаются по восточному склону. Если они прорвутся к воротам, то начнут атаковать нас сверху.

— Перспектива не ахти, — согласился Элсквар. — Как только они закрепятся там, мы будем обречены. Лучники! Ворота!

Лучники перебежали на фланг и принялись обстреливать гоблиндюков, прорывавшихся к гребню холма, который вел к воротам крепости. Оценив ситуацию, Бинго понял грозившую им опасность. Противник намеревался пересечь кряж и занять позицию над ними. Тогда гоблиндюки могли бы обрушить на уцелевших людей и эльфов каменные глыбы и все, что попало бы им под руку. Его сердце едва не выпрыгивало из груди. Он с надеждой следил за усилиями лучников. Но хотя их стрелы били точно и трупы врагов покрывали весь кряж от ворот до основания холма, положение казалось безвыходным. По склонам поднимались тысячи гоблиндюков.