Алексей Калугин - И черт с нами

– Выходит, забраться на сервер бюро по прокату автомобилей – этого мы себе позволить не можем. А вот покопаться втихаря в досье напарника – всегда запросто! – Я патетически всплеснул руками. – За милую душу!

– Не драматизируй, Дима, – слегка поморщился Гамигин. – Твое досье находится в открытом доступе для агентов категории «семь», к которой принадлежит Лоя.

– Ах, вот как. – Я кивнул вроде как с пониманием. Однако сарказма моего мог не заметить разве что только слепой и глухой одновременно. – А что такое простая человеческая порядочность, вам, я так понимаю, неизвестно?

– Я должна знать, с кем мне предстоит работать, – сказала Лоя.

– Да-а? – произнес я с придыханием. – Полагаю, после прочтения моего досье у тебя сложилось обо мне законченное мнение?

– По крайней мере когда ты попросил меня обновить подборку дисков, я знала, что тебе нужно, – изящно парировала Лоя.

И, черт возьми, в этом она была права. Даже как-то сразу спорить расхотелось. В конце концов, ну что такое досье? В нем может быть написано, какую музыку я слушаю, какую еду предпочитаю, когда обычно ложусь спать и во сколько встаю, когда последний раз был у дантиста и сколько денег потратил на пиво в двухтысячном году. В досье могло быть все, что угодно, любая информация, имеющая то или иное отношение к личности Дмитрия Алексеевича Каштакова. Но в нем не было и быть не могло главного – меня самого. Потому что никто не знает, что я собой представляю на самом деле. В том числе и я сам. Вы будете смеяться, но я до сих пор уверен, что главная страница в книге моей судьбы еще не написана.

Гамигин взял кофейник и наполнил стоявшие на столе чашки, каждую чуть больше, чем наполовину. Закончив эту процедуру, демон оказался у меня за спиной. Секунду помедлив, он положил руку мне на плечо:

– Я давно собирался тебе сказать, Дима…

Увы, я так и не узнал, что так давно хотел сказать мне Анс, потому что его прервала трель телефонного звонка. Взглянув на дисплей, я нажал кнопку приема звонка.

– Слушаю тебя, Антоша… Сделал?.. – Я посмотрел на часы. – На две минуты раньше срока… Нет, не шучу… Да, слушаю… – Я перевернул лист с распечаткой чистой стороной вверх, взглядом поискал на столе авторучку. Быстро сообразив, в чем дело, Лоя сунула мне между пальцев остро заточенный карандаш. – Записываю… Так… Так… Ага… Понял… – Я быстро записывал то, что говорил Антоша. Склонившись надо мной, Гамигин следил взглядом за бегающим по бумаге кончиком грифеля. Сидевшая по другую сторону стола демоница с трудом подавляла в себе желание приподняться, чтобы тоже увидеть мои записи. – Благодарю за службу, Антоша! – Я припечатал карандаш к столу поверх исписанной бумаги. – Бейсболка за мной… Да, помню, с эмблемой «Челси»… Передам при случае… Антоша, я тебя когда-нибудь подводил?.. Ну так о чем речь?.. Хорошо… Еще раз, спасибо, Антоша. Всего доброго… Конечно, позвоню.

Я нажал кнопку отбоя, положил телефон на стол и посмотрел на Лою взглядом волка, приметившего на лужку отбившуюся от стада овечку.

– Антоша честно заработал свою бейсболку.

Лоя слегка оттопырила нижнюю губу, как будто собиралась фыркнуть. Но не издала ни звука.

Я обернулся и через плечо посмотрел на Гамигина, который видел, что было написано на обороте распечатки.

– Ну как? Стоило это того, чтобы нарушить закон?

– Впечатляет, – не споря с очевидным, демон все же ушел от прямого ответа.

Я смахнул с листа карандаш и с выражением зачитал:

– Машина была взята напрокат Абахиром Мармабаевым, гражданином Казахстана, прибывшим в Московию в этот же день, тринадцатого апреля, по туристической визе. Договор оформил на неделю. Расплатился кредиткой «Москоу-банк». Остановился, между прочим, на частной квартире по адресу: Минская улица, дом девятнадцать, квартира сто сорок пять.

Я сделал паузу. Мне хотелось знать, что скажет на это Лоя.

– Ну и что? – небрежно дернула плечиком демоница.

Собственно, ничего иного я и не ожидал.

– Ну и что? – Я положил бумагу на стол и прикрыл ее сверху ладонью: – А не кажется ли тебе странным, что гражданин Казахстана, прибывший в Московию как турист, останавливается не в гостинице, а на частной квартире? И вместо того, чтобы любоваться красотами Кремля и наслаждаться изобилием Торгового Двора, следит за перемещениями по городу двух агентов Службы специальных расследований Сатаны?

– Странно, – вынуждена была согласиться Розье. Но после этого она еще сочла нужным добавить: – В жизни вообще много чего странного.

Я ждал, что она еще скажет.

– Что? – Лоя перевела удивленный взгляд с меня на стоявшего у меня за спиной Гамигина. – Предлагаете вломиться в квартиру к этому Мармабаеву, связать и допросить с пристрастием гостя Московии?

– Ну, откуда, – я протянул вперед руку с открытой ладонью, – откуда у молодой красивой девушки такие дикие представления о методах оперативно-розыскной работы? Есть же множество других способов узнать все, что нужно, о господине Мармабаеве и о том, зачем он прибыл в Московию!

Лоя обиженно поджала губы.

– Например?

– Например…

Зазвонил телефон. Я посмотрел на дисплей. Номер телефона, с которого был сделан вызов, не определился.

– Вот как раз один из тех способов, о которых я собирался рассказать. – Я взял телефон в руку. – Что бы ни произошло, прошу соблюдать тишину, – трагическим полушепотом предупредил я демонов. После чего нажал кнопку приема звонка: – Здравствуйте, господин подполковник.

– Ни ерничай, Каштаков, – ответил мне ворчливый голос подполковника НКГБ Малинина. – Прекрасно ведь знаешь, что в Московии восстановлено старое обращение к старшему по чину.

– Честное слово, не слышал. Это как же? Братан?

– Товарищ, Каштаков. Товарищ!

– Понял, товарищ подполковник.

– К тому же я уже полковник.

– Поздравляю, товарищ полковник! – Восхищение мое прозвучало почти искренне. – Честно говоря, не ожидал, что вы так быстро получите повышение по службе после того, как провалили последнее задание.

– Ты Пастернака любишь, Каштаков?

– Пастернака? – растерялся я.

– Поэта Пастернака. Бориса.

– А… Ну…

– Так «а» или «ну», Каштаков?

Что и говорить, умел полковник Малинин загнать собеседника в угол. Всего пара ни к чему не обязывающих вопросов, и я уже начинаю блеять в ответ что-то невнятное. Да, старая школа. Или это я форму потерял?

– Не сказать, что люблю, товарищ полковник, но читал.

– Так что говорил великий московитский поэт по сему поводу?

Ну, прямо экзаменатор!

А я, как студент, не рассчитывающий на оценку выше трех баллов, растерянно мямлю:

– О чем, товарищ полковник?

– Двойка, Каштаков, – безнадежно вздохнул Малинин. Во как! Оказывается я даже на тройку не вытянул. – «Но пораженье от победы ты сам не должен отличать». Так писал поэт Борис Пастернак. А я бы от себя к этому добавил, что весь фокус в том, как подать информацию начальству. Врубаешься, Каштаков?