Макарка Гыррр - Под сенью клинка

Огонь срикошетил от хрустальной вазы — советник хорошо подготовился к встрече, для такой защиты на волчьей голове должно быть навешано не менее дюжины заклинаний. Сам же Тревилер схватился за возникшую царапину на горле. На этот раз кровь остановилась гораздо быстрее.

— Я думаю, — бесстрастно произнёс казначей, — что «Тропинка» согласится принять от вас в дар всё ваше имущество в Кружанске и Заплещенске. Этого хватит, чтобы в руки Ковена не попали столь бесспорные доказательства вашей непригодности к лекарскому делу, шантажу и шпионажу. Пока не попали.

Господин Хант достал из стального ящика стола два листа исписанной бумаги и протянул Тревилеру.

— Подписывайте, тут всё предельно ясно. Вы останетесь лекарем в Кружанске — на моих условиях. Вас нельзя выпускать из-под надзора. И учтите, что ваши дома и лечебницы в Вендее и Криволесье меня пока не интересуют. Пока. Подписывайте.

Второй удар отразился от зеркального щита, поставленного перед вазой, выбил крошку из малахитовой стены. Бросать заклинания левой было непривычно, ещё непривычнее — лечить изуродованной правой спиральный разрез от запястья до локтя. Тревилер давно забыл каково это — лечить себя в бою.

— Вы хотите полностью лишиться руки? — клинок господина Ханта плашмя ударил мага по плечу. — Исключительно чтобы ничего не подписывать? Не удастся. Обеими руками, пожалуйста.

Лекарь взял протянутое ему гномье перо, обмакнул в чернильницу, вывел подпись сначала левой, потом правой, зажав перо двумя уцелевшими пальцами, и откинулся на спинку стула. Успокоительное заклинание пока действовало. Что ж, он проиграл. Но попробовать всё равно стоило.

Господин Хант смотрел на него без особого интереса, словно его волновали лишь кровь на полу да выщербленные стены. Возможно, так оно и было — торговцев деньги интересуют куда больше людей.

— Вы знаете, — советник убрал бумаги в ящик стола, — я люблю читать летописи… и вот однажды наткнулся в архивах на описание битвы при… сейчас…

Вынул из другого ящика бумагу и зачитал:

— …Волегостье. Судя по воспоминаниям, побоище там было знатное. Так вот, летописец упомянул некого лекаря — то ли Силяна, то ли Сияна… да… не сказать, чтоб он был молод на тот момент — четыре с лишним дюжины, но для лекаря, сами понимаете, пустяк. Меня что заинтересовало — парень лечил, пока не свалился в обморок. И своих, и чужих… Я попытался проследить упоминания о нём в других источниках… нашёл. Держал лечебницу для бедных, принимал участие в ликвидации нескольких эпидемий, строил приюты для сирот… несколько раз сражался на стороне светлых владык… а потом как-то упоминания о нём исчезли. Героический лекарь был. Беззаветно своему делу преданный. Пишут так. Наверно, знали, о чём пишут? Друг владыки Камтара и владыки Дамастрия… ну это я так… увлёкся, летописи читать люблю…

— И? — едва сумел выдавить Тревилер.

— Так вот я думаю, — грустно сообщил казначей, — тот парень, куда он делся? Погибни он, когда закрыл собой дюжину воинов от магического удара — было б понятно, тропа бы его выдержала… но, пишут, тогда он остался жив… воспоминания же сходят на нет, а архивы Ковена недоступны даже для меня. Хорошие маги были в давние времена… не то, что теперь… уж наверно Сияну не пришло бы в голову денег за чужую кровь требовать… жаль было б, если дорога его ушла к нижним, как-то так… да… нет, не может быть, такие герои не могут сбиться с пути…

Лекарь молчал. Советник вздохнул и продолжил:

— Торгаш я, Тревилер. Читаю про дела минувшие — были ж люди на свете… не чета нам, купцам… купцов в летописи-то и не заносят… кто меня вспомнит через полкуля лет? Разве ты, когда ещё кого-нибудь шантажировать захочешь… Да, это я так, не обращай внимания. Значит, возвращаешься в Кружанск, восстанавливаешь себе пальцы, ну и… лечишь дальше. Под надзором моих агентов. А я уж подумаю, куда деньги твои вложить — у меня это лучше выйдет… Иди.

Тревилер вышел на улицу — тело само вспоминало, что надо делать. Ранение лёгкое, телепорт он откроет и левой, до дома доберётся. Бежать? Лекарь хмыкнул. Как он там сказал — герои с пути не сбиваются?

Все её увещевания ни к чему не вели — Дерек ни в какую не хотел понять, насколько опасна вещь, обладающая разумом. Нижние не могут выйти на поверхность — даже подвалы башен далеко не всегда достаточно глубоки для них. Но — их можно вынести. В собственном теле, это всем известно. Говорят также, что можно создать и подходящий артефакт, а взамен… Что они берут взамен, тоже всем известно. Дерек улыбался и пожимал плечами. Она подавляла слёзы и расспрашивала, как было у него дома. У него дома нижние были только в легендах — их никто никогда не видел. Не всё так страшно, отговаривался Дерек, меч — вовсе не нижний, надо подождать, а там видно будет. Всё было бесполезно — он ей не верил. И от клинка избавляться не спешил. Уступив её просьбам, он заказал две копии меча — очень неплохие на взгляд Талины, — и старался везде появляться с ними, запирая настоящий в сейфе, тем более что обнажать меч в присутствии подданных владыке не приходилось. После долгих слёз она уломала его купить ещё три сейфа, в которые уже без особых усилий уговорила запирать оружие, но дальше этого дело всё равно не пошло.

Все попытки сломать клинок закончились провалом — кузнецы, едва увидев меч, впадали в состояние оцепенения, доводам, что он достался ей от отца, деда или прадеда не верили, и ломать столь прекрасный клинок отказывались наотрез. Единственный же, который согласился, сделать этого не смог — зажатое в тиски лезвие первоначально не соизволило даже погнуться под ударами молота, когда же, после долгих стараний кузнеца, клинок всё-таки отклонился, то, распрямившись, прицельно ударил того рукоятью в лоб. Мастер взвыл, поведал Талине много интересного про её происхождение и умственные способности, и выгнал из кузницы, не взяв денег. Больше она мастеров не искала — ко всему прочему дело осложнялось непрерывной слежкой, уйти от которой было гораздо тяжелее, чем вытащить клинок из сейфа.

Иногда ей казалось, что Дерек прекрасно знает о её попытках избавиться от меча, и не препятствует, лишь посмеиваясь и позволяя развлекаться.

Рождение Алезара на время отвлекло, но тут Ренина вошла в возраст, когда прорезаются сестринские и материнские инстинкты, и от второго брата была в безмерном восторге — пеленала, качала, пела колыбельные, носила на руках и катала лучше любой няньки, в то время как с Аледеном они дубасили друг друга непрерывно, отвлекаясь лишь на совместные занятия борьбой и кулачным боем под присмотром отца.

Затем снова пришёл тёмный, после победы они всё-таки поехали к ней домой, под горы, но и там Дерек не пожелал выбросить меч в шахту Делорины, доказывая, что срок ещё не настал — ему не удаётся окончательно избавиться от противника.