Станислав Кулиш - Попытка к бегству

Монета сменил за свою бурную жизнь великое множество профессий. Работал шофером, кондитером, спекулировал, трудился звонарем в православной церкви, писал книги, торговал газводой, рвал зубы, водил пароход, даже секретарем-машинисткой работал и стал, наконец, помощником Егора Гавриловича на хлопкозаводе, хотя толком не представлял, как растет этот самый хлопок.

Все жители города были его родственниками. Если не родственниками, то друзьями. Если не друзьями, то товарищами, а уж если не товарищами, то земляками наверняка. И ведь нельзя было не поддаться обаянию этого в высшей степени приятного человека, когда он чуть не лобызает тебя, встретив на улице, и трогательно-подробно расспрашивает о здоровье, о здоровье супруги, родителей супруги и даже о здоровье первого мужа вашей супруги. А как он волнуется за здоровье ваших детей! Дети — страсть Людовика Аванесовича. О детях он мог говорить часами.

Но в его жилах текла, наверное, изрядная доля и цыганской крови, потому что он не мог равнодушно смотреть на то, что можно перекупить, перепродать, обменять. Особенно обменять. Везде, где бы он ни работал, с кем бы ни разговаривал, он комбинировал. Комбинации Монета проводил с наполеоновским размахом, но почти все они заканчивались крахом.

Есть такие поэты. Они могут писать много и обо всем, пишут всегда и везде, в любом возрасте. И хотя стихи их корявы и несовершенны, порою просто безграмотны, они, не желая трезво взглянуть на свое творчество, постепенно теряют веру в удачу и потихоньку старятся. И до самой смерти человек не поймет, что жизнь прошла в тумане сладкого обмана, что прожита она просто зря.

Вот таким поэтом в своем деле был и Людовик Аванесович Монета. Да вот, например.

Однажды, отчаявшись от длительных неудач, он выгодно обменял на Заалайском рынке магнитофон на годовалого бычка. И все-таки при всей очевидной выгоде этой сделки, он прогорел. Монета не учел, что именно в эти дни на бойне большая очередь частников на убой скотины. А попробуй прокорми этого бычка два-три дня, пока дойдет твоя очередь, если ты живешь в центре города и, кроме коридора в квартире на третьем этаже, нет другого хлева? Наутро почерневший от горя Людовик Аванесович пинками выгнал на улицу ни в чем не повинное животное. И долго бродил по улицам беспризорный бычок, пугая своим видом прохожих.

Еще хуже обстояло дело у Монеты с женами. Людовик обладал несомненным даром с одного взгляда разбивать сердца буфетчиц, продавщиц и официанток. Но все они вскоре убеждались, что вместе с сердцем он им разбивает и жизнь. Ни с одной из жен он не жил более трех месяцев. После свадьбы томился от прозы жизни, затем следовал развод. Его не раз жестоко били, ему приходилось отпускать бороду для конспирации, он вступал в секту. Чего только не пережил Монета из-за женщин! Одно оставалось непонятным: как ему удавалось ускользать от алиментов? Ведь он не платил ни первой жене, ни второй, ни третьей, не говоря уже обо всех последующих. Более того, при всей трогательной любви к чужим детям, своих детей он никогда не видел и панически боялся встречи с ними.

И, как результат всех жизненных неудач, у Людовика Аванесовича случались жестокие запои. Да, Людовик Аванесович Монета — человек необычайной судьбы.

В ту злосчастную ночь, когда Егор Гаврилович так неосмотрительно покинул свою опочивальню, Монета спешил к дверям своего начальника.

На этот раз он не был в запое. Просто только что закончил в ресторане «Жучок» дела с клиентами по оформлению вагонов с хлопком, которые пошли пустыми в текстильный край, и спешил доложить своему начальнику об исполнении, а заодно отдать деньги. Он еще ничего не знал о трагедии. На душе у него было легко и радостно. Денежки грели его любвеобильное сердце.

Яша Антимиров что-то колдовал у своей МВ, когда вернулся расстроенный лейтенант Нурматов.

Яша насвистывал, ужасно перевирая мелодию. Все горести и заботы оставляли его, когда он работал. И независимо от того, получалось у него или нет, настроение у Яши в это время всегда было неизменно хорошим.

— Ну, что нового? — с тайной надеждой спросил лейтенант.

— Да вот, закончил настройку модуляции киберлингвиста, — ответил Яша с оттенком гордости. — Теперь наш беглец хоть разговаривать сможет на любом языке любого времени.

— А разве такое возможно? — удивился лейтенант, хотя уже окончательно уверовал в могучий талант Яши, даже немного робел перед ним и порывался несколько раз назвать его на «вы».

Яша покопался в медных кишках отдельно стоящего аппарата с широким экраном, что-то подкрутил, подпаял и сказал:

— Сейчас мы установим видеосвязь с пропавшим. Нам очень важно увидеть, в каком именно времени он оказался, на какой отрезок истории его занесло. Вы садитесь вот сюда, будем наблюдать.

Экран засветился.

Очертания на экране были смутными, расплывчатыми. Изображение оказалось не лучше, чем иной раз с ташкентской студии телевидения во время трансляции хоккейного матча. Чудилось, что сейчас покажется Галочка и, смущенно улыбаясь, объявит перерыв по техническим причинам. Но перед ними стоял не телевизор, а ЭСДВ — Экран Связи с Другими Веками и поэтому никакой Галочки не появлялось. Сквозь полосы, будто сквозь сетку дождя, виднелись волосатые, могучего сложения люди в звериных шкурах. В руках у них огромные дубины и каменные топоры. А в правом углу экрана виднелся кто-то в полосатой пижаме. Он что-то говорил, оживленно жестикулируя.

— Яша! — простонал лейтенант. — Звук! На каком языке они говорят?

— Звука пока не будет, — помрачнел Яша.

Оба с тревогой смотрели на экран, пока изображение не заколебалось и не исчезло совсем за помехами из глубины веков.

— Это куда же его занесло? — тихо спросил лейтенант. — Неужели в Африку?

А Яша шептал огорченно:

— Из-за проклятых конденсаторов звука нет… Где достать несчастные пятнадцать рублей?

Изобретатель и лейтенант сели на диван и стали совещаться, как вернуть беглеца.

А с Егором Гавриловичем происходило вот что. Проснувшись, он увидел вокруг себя дикарей, одетых в звериные шкуры со страшным оружием в руках. Дикари безмолвно смотрели на пришельца, пугаясь каждого его движения. Полосатая пижама напоминала племени о саблезубом тигре, который имел обыкновение завтракать их соплеменниками.

Егор Гаврилович осторожно поднялся со своего ложа и сначала проверил, не украли ли чего эти люди. Все оказалось на месте. Когда же он открыл портфель, дикари в страхе попадали на землю, и только наиболее смелые нашли в себе силы спастись бегством.

Егор Гаврилович хмуро посмотрел на людей: «Что они, портфеля не видели, что ли?»