В.Федоров А.Зайцев - Polo или ЗЕЛЕНЫЕ ОКОВЫ

Отец шел и шел по тенистым аллеям. Где-то в вышине истошно пищали маленькие пичуги, там же скрипели стволы высоких деревьев. Если прищурить глаза и не обращать внимания на различие форм местной флоры, можно представить, что это– Земля. Как хорошо было бы, если бы это оказалась Земля! Встать бы сейчас с кровати в милой и родной общаге с головной болью и пожаловаться Гурику, что вчера все мы перебрали, и что привиделся очень долгий и красочный сон про Плутон, Рыжую, Цватпу.

Отец вышел к холодному, но живописному озеру. Цватпа, ты, в общем, довольно милая планета. Ты интересная, у тебя такие смешные добродушные пингвины, которые называют себя цватпахами. С тобой было бы весело и здорово, только я здесь– гость, думал Отец. Он присел на тенистый плес. Озеро сегодня было очень спокойным. Он подбирал маленькие камни с берега и лениво бросал их в зеркальную гладь озера. Затем Отец достал свою фляжку, сделал огромный обжигающий глоток, поморщился и заворчал:

–Как ее через день пьют?– Отец сунул голову подмышку и носом втянул оттуда все испарения тела.– Здесь каждый день это отраву пьешь, привыкнуть не можешь. Фу.

–Сам с собой разговариваешь? У нас здесь это плохой прогностический признак.– Послышался голос сзади.

Отец обернулся: чуть поодаль стоял Цибуля, похожий на короткий черно-белый верстовой столб. Цватпах очень тихо подкатился к Отцу и, не нарушая его спокойствия, наблюдал за странником.

–А тебе чего здесь надо? Следил за мной?– Строго спросил Отец.

–А как же. Мне за тебя голову сорвут, ежели с тобой лихо случится.– Проворчал Цибуля.

–Ну, коли так, садись, гостем будешь.– Хлопнул Отец по песку.– Я ваше горе и жить я буду с вами.

Цибуля кувыркнулся и очутился рядом с Отцом, погрузив во влажный песок часть своей опорной точки вместе с хвостом. Они уставились в перспективу, будто ни разу в жизни не наблюдали за водной гладью.

–Дай попробую, что ты там все пьешь.– Сказал Цибуля указывая коротким крылом на фляжку.

–Ну уж нет, дружок. Вот тебе-то я не дам. Ты мне нужен. Без тебя я не смогу здесь. И так уже много народу полегло из-за меня. Хватит.– Отец обреченно покачал головой.

–Жалко?– Спросил Цибуля.

Отец молча покачал головой. Вот от кого не ожидал, так это от Цибули, убежденного трезвенника. Цибуля проворчал:

–Все равно же, если захочу– добуду.

–Мне не спирта жалко, тебя.– Отец обхватил голову, которая старалась расползтись по всем ее костным швам от недавнего напряжения и хронической усталости.

Цватпах дружески шлепнул Отца по плечу.

–Шучу я, это так… риторический вопрос. Так сказать проверка на вшивость. Не стану я.

Отец, не глядя на него, понимающе кивнул. Сейчас не до шуток. Зато сам приложился к фляжке, и снова добрый глоток алкоголя протиснулся по пищеводу, по которому уже много времени мало поступала вода и еще меньше корм. Отец раскинул руки и повалился на спину, вытянув при этом ноги.

–Как ты на них передвигаешься? И не падаешь ведь, вот в чем фокус.– Цибуля уставился на ноги Отца.

–Меня тоже удивляет, как вы кувыркаетесь, и при этом никуда не въедете. У вас нет ступеней, у вас нет скамеек и стульев. Это тоже смешно. Смешно, что вы все тут телепаты.– Отец на руке загибал пальцы.

–Не все. Кто-то больше, кто-то меньше, но некоторые не телепаты вовсе.

–И что вы с ними делаете?– Спросил Отец. Он ожидал услышать, что они становятся изгоями, или что их убивают еще в яйце.

–Ничто не делаем. Они такие же, как и я цватпахи. Просто они не могут быть полноценными членами некоторых форумов. Но мы-то их видим и понимаем. Они являются полноценной ячейкой общества. Так же учатся, работают. Их мозг является членом нашего информационного поля, просто такой цватпах не видит поля. Вот и вся разница. И никто их не убивает. Их, правда становится все меньше, но они есть.

–Ну и Бог с ними. Скажи мне дорогой. Вы то сами со своей установкой разобрались?– Отец ткнул пальцем в небо.

–Нет.

–Почему.

–Мы о теории поля мало знаем, а тут дело все полях. Ставим эксперименты, не такие масштабные, правда, но достаточно информативные. Но пока мы мало приблизились к разгадке.

–А почему вы только один раз пустили снаряд.

–Какой еще снаряд?– Удивился Цибуля.

–Ну, ты же сам мне говорил, что кусок льда пустили.– Отец лежал на спине и делал вид, что этот его разговор его мало волнует.

–Ах, ты про это…– Вздохнул Цибуля.– Была причина. Установка находилась в двухстах тысячах километров от Цватпы, лед мы пустили в сторону от планеты, во внешний космос. Кусок исчез через пятьдесят тысяч километров от установки. Буквально в это же время на линии транспортировки произошел взрыв в ста пятидесяти тысячах километров от поверхности планеты около мегатонны в тротиловом эквиваленте. Стало ясно, что взрыв вызван установкой. Кусок льда исчез через пятьдесят тысяч километров от установки и взрыв произошел, не доходя пятидесяти тысяч до установки на одной линии в одно и то же мгновение.

–Интересно,– Отец привстал на локте, пристально разглядывая Цибулю.– Тут надо будет разбираться. Слушай, мегатонна это же очень много.

Цибуля фыркнул и отвернулся, словно говоря: не то слово много.

–А как же установка не разрушилась?

–Нет, ее тряхнуло-то хорошо, но и пятьдесят тысяч верст– тоже не близко.

–Твоя правда.– Согласился Отец.

Солнышко садилось. Длинные тени далеких гор и деревьев лениво ползли на восток, стараясь поглотить все светлое вокруг. И без того смиренное озеро приобрело исключительную зеркальность и стало походить на огромный правильный круг расплавленного стекла. Безоблачное небо приобрело багряный оттенок, словно распухшие от ночного бдения глаза. Всюду царило безветрие и молчание, не нарушаемое даже несмелым всплеском волны. Кое-где стали появляться несмелые точки далеких звезд. Дневное светило уводило с собой за горизонт полуденный зной, оставляя вместо себя блаженную вечернюю прохладу, которой суждено было остаться здесь до утра. Цветки, будто прощаясь, стыдливо прикрывались своими лепестками и готовились ко сну. Пичуги смолкли, оставив до следующего дня свою веселую возню в кронах деревьев. На востоке сгущались краски, у самого горизонта край неба приобрел пронзительный фиолетовый цвет, который ближе к зениту переходил в синий, а затем и в голубой. Вот и не видно уже солнца, только алые всполохи указывали на колыбель дневного светила в горной расщелине. Звезды на чернеющем небосводе слились в созвездия. Здесь, как и на Земле, виднелся край галактики в виде млечного пути. Где-то там, за пеленой космической россыпи звезд, туманностей и черных дыр, крутится вокруг красного солнышка, которому суждено светить еще шесть миллиардов лет, родная Земля. Ее отсюда не видно, не разглядеть и Солнца и даже сектора галактики, откуда родом человек, только жива любовь, которая становится сильнее прямо пропорционально квадрату расстояния. Как удивительно жить напротив галактики, теперь очень странно жить напротив Земли. Когда Отец был на Плутоне или на Луне, такого странного ощущения не было. Он всегда видел Землю. Над Луной она была синяя, огромная и прекрасная. Над Плутоном Земля светилась тусклой точкой, которую и можно было только с трудом разглядеть. А здесь не было видно ни ее, ни Солнца, ни системы, ни, даже, сектора галактики. Отец поднял взгляд на небо, стараясь найти старую знакомую– Большую Медведицу. Но, конечно, ее здесь быть не могло. Она была там, где гуляет Рональдино, где будет еще бегать маленький сорванец с веснушками на носу, как у мамы, где есть старый парк на берегу удивительной реки, бегущей невдалеке от Уральских гор. Скоро мы встретимся вновь, подумал Отец, и это будет здорово. Я скажу тебе: привет, Большой Звездный Медведь, а ты помашешь мне лапой, а потом мы пойдем с тобой гулять. Ты проводишь меня до леса, где я остановлюсь и расскажу тебе удивительную историю, как я жил без тебя. А потом мы будем смотреть друг на друга и молчать. Мы будем удивленно смотреть друг на друга и махать лапами, желая друг другу счастья. А потом я пожелаю счастья твоему медвежонку– Малой Медведице, которая давным-давно забежал вперед тебя на шесть твоих корпусов. И тогда все будет хорошо.